По этому поводу жених пожелал лично набить морду Семену. Его тут же поддержали дружки, потому что справедливо считали, что в одиночку жениху будет нипочем не справиться ни с его затеей, ни с самим Семеном. И с разных сторон деревни стали раздаваться голоса: – Семен! – Выходи! – Сеня! – Ау! – Сенька, мы тебе тут налили! Иди выпей! Но все было безрезультатно. Привели служебно-разыскного пса, который также иногда выполнял роль охотничьей собаки, а все остальное время был просто цепным псом Полканом. В крови Полкана смешались лучшие гены самых отменных собачьих пород, поэтому его хозяева справедливо уповали на то, что эти гены сделают их Полкана поистине универсальной собакой. Но Полкан их подвел. Он не хотел брать след и бежать по нему. Полкана куда сильней интересовала колбаса, остатки которой после недавней драки еще валялись на траве. Пришлось забыть про Полкана и обратиться к бабе Дуне, которая славилась тем, что один раз на майские увидела во сне воров, а потом у деда Кузьмы кто-то свел со двора хряка, которого он откармливал на убой. И баба Дуня целый месяц ходила героиней и рассказывала всем желающим ее слушать про свои способности ясновидения. Правда, хряк к концу лета нашелся, явившись к деду Кузьме в компании маленьких полосатых кабанчиков, мать которых явно была дикой лесной свиньей. Так что дед Кузьма вроде как оказался еще и с прибытком. Но про это мало кто помнил, а вот рассказы бабы Дуни о себе как о прорицательнице запали всем в память, и с тех пор все считали ее чем-то вроде местной провидицы и во всяком спорном деле обращались к ней за гаданием. Баба Дуня не подвела. Она потребовала себе водки, которую смешала в равных долях с перцовкой, и добавила капельку настойки, которую принесла с собой в маленькой бутылочке. Получившийся коктейль она выпила с видимым удовольствием, занюхала его свежим огурцом, есть, однако, который не стала, после чего впала в своеобразный транс, качаясь взад и вперед на стуле и мыча себе под нос. – Баба Дуня, так где Семена-то искать? Баба Дуня в ответ сделала несколько танцевальных па, потом спела пару песен, причем из каждой знала лишь припев и две первые строчки. Но все равно требовала, чтобы ей все подпевали. Когда ей снова напомнили про Семена, она вперила мутный взгляд в пространство и сказала: – К дружку своему, к Мишке, он пошел. И заснула. Ее разбудили и потребовали ответа за свои слова: – Баба Дуня, да ты что говоришь-то! Мишка уж помер давно! – А то я не знаю! – отозвалась баба Дуня. – Не хуже тебя, дурака, знаю, что дом их сгорел! Пустырь там теперь! Только Семен все одно на то место пошел. – Это точно? Это тебе духи сказали? – Точней не придумаешь. И зачем мне какие-то духи? Я и сама его видела. За Семеном отправились целой компанией, чтобы, во-первых, не скучно, а во-вторых, не так страшно. К этому времени уже наступила ночь, и была она какая-то темная и неуютная. Невесть откуда подул ветер, хорошее настроение сдуло без следа. Обгорелые развалины дома за эти годы никто не потрудился расчистить. Так и стоял остов черного дома в зарослях дикой бузины и сорных трав. Место было низкое, весной там стояло настоящее болото. Летом земля подсохла, но под ногами все равно пружинило. И комары, которых на свадьбе вовсе не было, тут налетели сразу тучей. – Что же, сгоревший дом так и стоит? – спросила Фима у кого-то из деревенских. – А чего ему не стоять? Разрушается себе потихоньку. А участок зарастает. – Но ведь у Миши были родственники по материнской линии. – И чего? – Неужели не интересовались наследством? – Приезжали, конечно. Да только покрутились, посмотрели, носы задрали и к себе в Забручье. Не захотели они тут жить. Да и вообще, возни много, толку мало. Сгоревший дом нужно куда-то утилизировать, все расчистить, работы вагон и маленькая тележка. Зачем оно им? У них свой дом есть, не чета этой сгоревшей халупе. – Но участок можно было продать тем, кто бы захотел в него вкладываться. – Так с бумагами там какие-то сложности были. Они вроде бы пытались, а потом плюнули и оставили. Может, когда и продадут, а пока что желающих в нашем захолустье дом на пепелище строить не нашлось. Да и зачем с такой дурной славой участок брать, когда свободных участков у нас в деревне на продажу полным-полно, хоть с домом бери, хоть без него. – Да, да, теперь понятно, почему тут пусто. И все же участок наводил на всех какую-то жуть. Люди мялись по его границе, не решаясь переступить невидимую черту. Никакого забора тут не было и в помине, но что-то удерживало от последнего шага получше самого высокого частокола. – Семен! Сеня! – звали они. Но с пепелища никто не откликнулся. – И чего его сюда потянуло? – Может, его уже и нет тут? – Как нету? Баба Дуня сказала, а она ошибаться не может. – Ну был да ушел. Но деревенские оказались людьми упертыми. Просто так они не сдались. Кто-то нашел следы на мягкой глине, кто-то обнаружил куртку, в которой был Семен. – Ничего не поделаешь, надо его искать. Пошли! И все разбрелись по заросшему участку. И все же сомнительная честь первым наткнуться на Семена выпала Фиме с Арсением, которые бродили по высокой траве, крепко взявшись за руки. Так им казалось и романтичней, и, чего греха таить, безопасней. – У меня от этого места мурашки по коже, – прошептала Фима. – А у тебя? Признаваться в том, что и ему тоже сильно не по себе, Арсению показалось несолидно. Все-таки он мужчина, защитник. И более того, он полицейский. А значит, бояться не имеет права, просто исходя из своего статуса. И он произнес: – Удивительное у нас свидание, правда? – А у нас разве свидание? Арсений жутко смутился, покраснел и в душе возблагодарил небеса, что слишком темно и никто не увидит его алых щек. – Хотел бы я пригласить тебя в другое место, где будет повеселей. – Мне хорошо и тут. – Правда? – удивился Арсений. – Мне хорошо всюду, где мы с тобой вместе. Арсений от счастья весь вспыхнул. Он и мечтать-то не смел ни о чем таком. Фима понравилась ему с первого взгляда. Он надеялся, что не выдал себя, но чем больше проходило времени, чем дольше они общались, тем ясней он понимал, что влюбился. И вот сейчас он смутился до такой степени, что отпустил руку своей девушки и застыл, пытаясь понять, неужели она сказала то самое, во что он даже и верить боялся. Фима тоже была смущена. Так они и стояли друг напротив друга, но почти не различая лиц. И внезапно услышали совсем рядом чей-то стон. Глава 13 В первый момент Фима подумала, что это стонет Арсений. И ей стало неловко. В свою очередь Арсений также подумал, что чем-то огорчил Фиму. И они в один голос произнесли: – Тебе плохо? И так же дружно замолчали, смутившись. Потом Арсений все же спросил снова: – С тобой все в порядке? – Со мной – да. А с тобой? – Со мной тоже все нормально. – Тогда почему ты спросил? – Просто кто-то стонал. И вот я подумал, что это ты. Фима кивнула. – Стонал кто-то, да, было такое. Но это была не я.