– Я намерена уйти в свои покои, – сказала она. – Миледи, – принц выпрямился, – у меня есть вопросы. Что ж, она ведь знала, что этому разговору быть, и пусть уж лучше он пройдет в темноте, где эти глаза не смогут ее смутить. Катса сняла колчан и положила на каменный стол, а потом и лук рядом с ним. – Задавайте. Он снова оперся о камень. – Что вы украли у короля Мергона, миледи, четыре ночи тому назад? – Ничего, что король Мергон сам не украл. – Украл у вас? – Да, у меня или у моих друзей. – Вот как? – Он снова сложил руки на груди, одна бровь взлетела вверх в свете факелов. – Не удивятся ли ваши друзья, назови вы их этим словом? – Почему они должны удивляться? Они считают себя моими врагами? – А, – сказал он, – вот оно что! Но я думал, что у Миддландов нет ни друзей, ни врагов, что король Ранда не вмешивается в дела соседей. – Видимо, вы ошибаетесь. – Нет, не ошибаюсь. – Он пристально посмотрел на нее, но, к счастью, тень скрывала ее лицо. – Вы знаете, почему я здесь, миледи? – Мне сказали, вы сын короля Лионида, – ответила она. – И ищете своего исчезнувшего деда. Но почему вы приехали в наш замок, не знаю. Едва ли вашего деда похитил Ранда. Несколько секунд он смотрел на нее задумчиво, потом на лице его мелькнула улыбка. Катса не лгала, но это не важно. Что бы он ни думал, она не собирается это подтверждать. – Король Мергон был твердо убежден, что я замешан в краже, – произнес он. – И что я знаю, что именно у него украли. – Естественно, – отозвалась Катса. – Стражники видели Одаренного воина, а вы такой и есть. – Нет, Мергон думал, что я замешан, не потому, что у меня Дар, а потому, что я из Лионида. Можете объяснить почему? Конечно, она не станет отвечать этому ухмыляющемуся лионидцу. Ей бросилось вдруг в глаза, что ворот его рубашки теперь плотно застегнут. – Вижу, вы все-таки застегиваете рубашку, хотя бы на государственных приемах, – услышала она собственный голос, хоть ей и неясно было, откуда взялся этот бессмысленный комментарий. Он скривил губы, а в голосе зазвучал неприкрытый смех: – Не знал, что вы так заинтересованы в состоянии моих рубашек, миледи. Лицо Катсы вспыхнуло, его смех приводил ее в бешенство. Это все просто сумасшествие, и терпеть его она больше не намерена. – Я ухожу к себе, сейчас же! Она повернулась к выходу, но он в мгновение ока преградил ей путь: – Мой дедушка у вас. – Я ухожу к себе. Катса попыталась его обойти, но он снова встал на пути и на этот раз предупреждающе поднял руку. Что ж, по крайней мере, теперь они общались на том языке, к которому она привыкла. Катса задрала голову и посмотрела ему прямо в глаза: – Я ухожу к себе, и если для этого мне придется сбить вас с ног, так тому и быть. – Я не позволю вам уйти, пока вы не скажете, где мой дедушка. Катса снова попыталась пройти мимо, но он сделал шаг, чтобы помешать ей, и она почти с облегчением сделала выпад. Это была просто уловка, и, когда он пригнулся, она собиралась ударить его коленом в живот, но принц, увернувшись, сам ударил ее в живот кулаком. Она не стала отражать удар, просто чтобы посмотреть, как он бьет, но тут же пожалела об этом. Это был не королевский стражник, чьи удары едва чувствовались, даже когда они нападали вдесятером. От этого удара у нее крепко перехватило дыхание. Наглец хорошо дрался – что ж, значит, они будут биться. Подпрыгнув, она пнула принца ногой в грудь. Он упал на землю, и она бросилась на него, ударила в лицо раз, два, три раза и коленом в бок, прежде чем ему удалось сбросить ее с себя. Словно тигрица, Катса бросилась на него опять, но, когда попыталась схватить его за руки, он бросил ее на пол и прижал своим телом. Поджав ноги, она скинула его с себя, и вот они снова на ногах, приседают, кружатся, бьют друг друга руками и ногами. Она ударила его ногой в живот и бросилась вперед, и они снова оказались на полу. Катса не смогла бы сказать, сколько они уже так боролись, когда вдруг поняла, что он смеется. И она понимала его радость, понимала в полной мере. Она еще никогда так не дралась, никогда у нее не было такого противника. Она нападала быстрее, намного быстрее, но он был сильнее физически и словно предчувствовал каждый ее поворот и удар. Она никогда еще не встречала воина, который умел бы так быстро защищаться. Ей приходилось вспоминать движения, которые она учила еще ребенком, использовать удары, которые лишь мечтала когда-нибудь опробовать в бою. Это была забава, игра. Когда он скрутил ей руки за спиной, схватил за волосы и вжал лицом в грязь, она поняла, что тоже смеется. – Сдавайся, – сказал он. – Никогда! Она пнула его ногой и освободилась из захвата, потом ударила локтем в лицо, а когда он отпрыгнул, налетела вихрем и повалила на землю. Скрутив принцу руки за спиной точно так же, как он за мгновение до того, Катса ткнула его лицом в грязь. – Сдавайся сам, – сказала она, упершись ему коленом в позвоночник. – Ты побежден. – Я не побежден, и ты это знаешь. Чтобы меня победить, придется переломать мне руки и ноги. – Я так и сделаю, – ответила она, – если ты не сдашься. В ее голосе звучала улыбка. – Катса, – рассмеялся он, – леди Катса. Я сдаюсь, но при одном условии. – Что же это за условие? – Прошу тебя, – сказал он, – пожалуйста, скажи, что с моим дедушкой. К смеху в его голосе примешивалось что-то такое, что у Катсы защемило сердце. У нее не было дедушки. Но быть может, он был этому лионидцу так же дорог, как Олл, или Хильда, или Раффин дороги ей. – Катса, – сказал он сквозь грязь, – умоляю, поверь мне, как я поверил тебе. Помедлив мгновение, она отпустила его руки, соскользнула на землю и села в грязь рядом. Задумчиво опершись подбородком на руку, она внимательно на него посмотрела. – Почему ты мне доверяешь? – спросила она. – Ведь я оставила тебя без сознания в замке Мергона. Со стоном он перевернулся и сел, потирая плечо. – Потому что в тот день я очнулся. Ты могла бы убить меня, но не убила. – Он поморщился, дотронувшись до скулы. – У тебя кровь. Он потянулся к ее подбородку, но она отвела его руку и поднялась с земли. – Не важно. Пойдем, принц Первоцвет. Он встал на ноги: – Меня зовут По. – По? – Да, мое имя – По. Катса задержала на нем взгляд, пока он двигал руками и проверял суставы. Нажав ладонью на бок, он вдруг застонал. Под глазом, кажется, начинал чернеть и опухать синяк, хотя в темноте трудно было разглядеть. Рукав рубашки порван, и весь принц с ног до головы вымазан в грязи. Конечно, она выглядела не лучше, даже хуже – со спутанными волосами, босая, но это лишь заставило ее улыбнуться. – Пойдем, По, – сказала она. – Я отведу тебя к дедушке. Глава девятая Войдя в ярко освещенную лабораторию Раффина, они обнаружили его голубую шевелюру склоненной над колбой с кипящей жидкостью. Он добавил в нее листья с растения в горшке, стоявшего рядом, проследил за тем, как они растворяются, и что-то пробормотал. Катса кашлянула. Раффин поднял на них глаза и удивленно заморгал. – Я так вижу, вы уже познакомились, – сказал он. – Наверное, это был дружеский бой, раз вы пришли вместе. – Ты один? – спросила Катса. – Да, если не считать Банна, конечно. – Я рассказала принцу о его дедушке.