Не самое удачное, чем можно приковать, но хоть что-то. — У нее высокая температура. Я выпишу лекарства. Ничего страшного, обычная простуда, главное не запустить, — ее голос такой приятный и убаюкивающий, что я хочу слушать его постоянно. Прикрываю глаза, но громкий голос Шахова возвращает обратно. — Яна, тебя не на минуту нельзя оставить одну. Захар злится. Ну и пусть! Больное горло не дает издать ни звука, напоминая о слабости и разрывая горло изнутри. Как только я открываю рот, небо и язык немеют от резкой и нестерпимой боли. — Тебя не было всю ночь, а не одну минуту, — зачем-то говорю свои обиды сквозь адскую боль. Горло пересохло, хотелось воды, но я не смела попросить, не хотелось быть обязанной. Сама дотянусь, как только он выйдет с комнаты. Это единственное на что хватило силы. Сегодня мой монолог немногословен. — Я сейчас вернусь. Нужно сменить постельное и переодеть тебя в сухую пижаму. Не понимаю, как ты умудрилась сразу заболеть, а главное где? — ворчит он скорее себе под нос, чем спрашивает меня о случившемся. Я даже улыбнулась его недовольству. Я невольно приковала его к себе на несколько дней. Пусть так, но сейчас он здесь, со мной, и в ближайшие часы никуда не пойдет. Если честно, я снова оказалась в темноте, как только он вышел, тихо прикрыв дверь. Все было так правдоподобно. Я чувствовала, как меня подняли на руках и переложили на другую поверхность. Мне даже показалось, что с меня сняли одежду. Но глаза я так и не открыла. Мне было уютно и так. Я пыталась бороться с ознобом в теле, и вы себе не представляете, как я была счастлива, ощутив на себе пушистое и теплое, сухое одеяло. Наконец согреюсь. Мне даже показалось, что это сон, но ощущения не обмануть. Теплая и тяжелая рука легли на мой лоб, потом нежно гладили по макушке волос, печально вздыхая. Захар! Это точно он, молча проверяет мой жар. Готова поспорить, в этот момент я улыбалась. Плевать. У меня жар и я могу себе позволить быть глупой. Не устану повторять, чертовски приятно, что он сейчас рядом и точно никуда не денется. Наверное, я сошла с ума! Глава 43 Глава 43 Яна Проснувшись от очередной лихорадки, понимаю, что одна в комнате. Я помню горячую ладонь Захара на моем холодном лбу. До сих пор ощущаю эти прикосновения, как он влажным полотенцем вытирал жар и мерил температуру. По ощущениям, Захар сидел долго надо мной и пережил за мое состояние. Но я могу ошибаться, так как совершенно не контролировала все это. Кажется, я бредила, но это не точно. Может все это было просто сном, но он заставил меня улыбаться. Я еле поднимаю собственное тело на ватных ногах и облокачиваясь на стенку, плетусь на кухню. Нет, я не сумасшедшая, пить хочется до смерти. Ради глотка воды я и совершаю такой подвиг над собой. И почему нельзя оставить графин с водой в спальне? Обычно, он всегда есть, а сейчас будто намеренно убрали с глаз воду, чтобы я померла от засухи в горле. Захар все-таки ушел, а я так надеялась! Теперь я надеюсь, что не призналась ему в любви в этой горячке. — Соня не хочет погулять по городу? Не хочет развеяться? — недовольство Шахова, грубо оравшего на кого-то, привлекает мое внимание. Кто такая Соня? Ревность отрезвляет похлеще любого лекарства. Может он был у нее в ту ночь? Я себе места не могла найти, а он развлекался с другой бабой? Я останавливаю шаг, любопытство снова берет вверх. — Значит вы должны настоять. Девочке нужен отдых от стен, смена обстановки. Я знаю свою дочь, она не может сидеть взаперти. Шахов повышает тембр голоса еще больше, и я слышу слово «дочь»! Дочь! Я слышу эту информацию и бегу на кухню, пока не выдала себя. Интересно, сколько ей лет. Наверное, достаточно взрослая, раз может уже самостоятельно принимать решение. Боже, у него есть дочь, а я узнаю об этом только сейчас! И жена бывшая тоже значит есть. Может он к ней постоянно бегает? Может он ее до сих пор любит? Может… Все эти может давят на горло, перекрывая кислород в легкие. Я задыхаюсь от этого. Мы поженились, а я не знала об этом. Вот дура. Конечно же у него есть прошлое. Его просто не может не быть. Он взрослый мужик, а я даже не думала об этом, о прошлом, о семье, в принципе я никогда не интересовалась его жизнью до меня. Да я и сейчас толком не интересуюсь, что скрывать этот факт. Со стаканом воды я пытаюсь вернуться обратно, но останавливаюсь. Меня взяли с поличным серые глаза Захара. — Ты почему шарахаешься по дому, как приведение? — его скверное настроение переходит и на меня. — В горле, словно пустыня. Глотать тяжело. Вышла за стаканом воды. Не хочу перечить. Сил нет до сих пор на все эти язвительные словечки. Я безумна рада его видеть, но слабость берет вверх, и я хочу обратно в свою кровать. — У тебя был жар, и температура не спадала три дня. Все три дня ты бредила, бормотала будто проклятия себе под нос. Тебе вкололи антибиотик и тебе нельзя сейчас воду. Нужно, чтобы он подействовал, не разбавляя с жидкостью в организме. С этими словами он молча отбирает стакан и выпивает его залпом, оставляя пустой стакан без единой капли. Это мучение. И почему я не осушила его сразу, как налила? — Но я хочу пить! — возмущаюсь, собирая себя сквозь слезы. — Нет. Ты мне нужна живая. Сказано не пить даже воду несколько часов, значит надо соблюдать. — И сколько еще осталось ждать? — Мое терпение на исходе. Я не верю этому. Впервые слышу, что нельзя пить воду при болезни. Что же мне ввели такое? — Не знаю, на тумбочке ампула. Врач приходила снова. У меня не было сил слушать твои бредни. — Шахов хватает меня на руки и несет обратно. Ноги еле держат меня, поэтому я не сопротивляюсь такой заботе и вниманию со стороны уже мужа. Хотя, я вспоминаю причину своей болезни и мне хочется лицо ему расцарапать, как дикая кошка вцепиться и оставить след на всю оставшиеся жизнь. Захар молча укладывает меня обратно на мягкое местечко словно фарфоровую куклу. Я не тороплюсь расцеплять руки на шее, продлевая собственное удовольствие прижаться к его телу. Меня к нему тянет. Не понимаю, когда это началось, но его прикосновения действуют на меня не так, как я хочу. Мое тело сдает меня, а недавно еще и мысли предали меня, постоянно думая только об этом мужчине. Его опека надо мной забирают мой покой и свободу, заставляя подчиняться. И как бы я не сопротивлялась этому, не получается. Захар Шахов с каждым днем пробирается под кожу и в мозг, отравляя здравый смысл. — Мне пора, — его сухой тон заставляют освободить свои оковы и выпустить из объятий его тело. Его улыбка говорит о том, что он понял, что я хотела поцелуй. А получила то, что получила. Вот дура. Я для него точно не любимая жена и идеальная девушка. — Я просто задумалась, — убираю с лица идиотскую улыбку и отворачиваюсь в противоположную сторону. Не хочу его видеть, лучше если он просто молча уйдет. Но он не такой! — Я так и понял. Достаточно было посмотреть на твои сверкающие и жаждущие глаза, чтобы понять, что ты задумалась. — Не принимай все на свой счет. Я все-таки болею. Не в силах повернуться обратно, бормочу. Не хочу видеть его глаза победителя и улыбочку. Я, кажется, влюбилась, а он… Он снова издевается! — Поэтому я и не буду тебя целовать! — Как это связано? — не могу понять смысл. — Неизвестно чем ты болеешь еще. Не верю я в такую ангину. С этими словами и с самой гнусной улыбкой царя и Бога, Захар оставляет меня в одиночестве со своей злостью. Скотина. Это вообще, что было? Он намекнул, что я заразная для него? — Ну и катись, — с яростью шиплю ему в след, но что-то мне подсказывает, что Шахов уже не слышал проклятия в свой адрес. Глава 44 Глава 44 Яна