Погода стояла просто шикарная, несмотря на апрель. Повезло, обычно в это время года еще снег может пойти, но сегодня прямо лето. Солнце согревает и у меня возникает самая бредовая идея. Почему бредовая? Я бы никогда раньше такого не предложила Шахову, но сейчас я иду и наслаждаюсь его обществом. Захар пригласил меня прогуляться по окрестностям и подышать воздухом. Я уже выздоровела, и смена декораций мне явно должна пойти на пользу. — Может покатаемся на яхте? — вижу белых красавиц, стоящих в ряд и слова сами вылетают из мыслей. Одно дело подумать, другое сказать вслух. — Я смотрю, ты давно не болела! — безобидный смешок Захара заставляет и меня невольно улыбнуться. — На воде холоднее, чем на берегу. — Ну пожалуйста! Мне нужны положительные эмоции, — давлю на него под предлогом недавней болезни, которая немного подзатянулась. Готова признаться, что Захар выходил меня как слепого котенка, и сейчас я полна сил только благодаря Шахову. В наших отношениях потепление. Не знаю на долго ли, но я хочу узнать о своем муже немного больше, чем он хочет рассказать. Я хочу расспросить о дочке. В воде он не найдет места укрыться от меня, поэтому я и решаюсь на такое. А еще, мне приятно находиться в компании Шахова. Наверное, я к нему слишком привыкла за последнее время. Его необычно пристальное и нежное внимание к моей скромной персоне во время болезни сыграло со мной злую шутку. Как бы я не сопротивлялась, я все больше и больше привязываюсь к Шахову. — Хорошо. Но у меня всего два часа свободного. Потом придется возвращаться, — нежно произносит муж, меняя курс в сторону причала. Захар быстро договаривается об аренде на пару часов, и я добилась своего. Маленькая победа над суровым мужчиной. У меня всего два часа, не так много, но надеюсь нам хватит для серьезного разговора, свежего воздуха и положительных эмоций. А еще мне бы очень хотелось выстроить с ним доверительные отношения. — Захар, я бы хотела спросить о твоей прошлой жизни. Мы поженились, а я ничего о тебе не знаю, — как только мы остаемся наедине, я начинаю наступать. — Ты знаешь то, что важно. — Думаешь, прошлое уже в прошлом? — Да, — отрезает Шахов, приведя меня в бешенство таким коротким и необдуманным ответом. — Как дочь может остаться в прошлом, — информация невольно сама слетает с губ. Я не должна была так сразу выдавать себя. Я не спускаю с него глаз, а его поистине угольные глаза смотрят на меня. Обычно они такие суровые, когда я становлюсь ему поперек горла. Я помню этот взгляд, когда он держал меня под прицелом. — Откуда ты знаешь? — он моментально теряется в лице, становясь чернее тучи. Мне на секундочку даже стало страшно рядом с ним. Сама загнала себя в эту клетку. Хотела, чтобы он не ушел от разговора, в итоге сама теперь в ловушке и не скрыться. Надеюсь, он не захочет во второй раз убить меня прямо сейчас. — Случайно услышала, — почему он не хочет рассказать. Это не может быть тайной до конца жизни. Я его жена, а там дочь. Они же не перестанут общаться из-за меня. Я никогда не видела рядом с ним детей и это как-бы второй вопрос, как он совмещает по сути две семьи. — Это тебя не касается. Забудь о том, что подслушала, — его голос как сталь, который эхом отдается в ушах. Это не банальное пожелание, это приказ, который не подлежит оспариванию. Шахов не доверяет мне, или скрывает от меня. Но я не собираюсь выдавать эту тайну. Даже если к горлу приставят нож, я не собираюсь выдавать его врагам информацию о ребенке. — Я хочу знать. Сколько ей лет? Как зовут? — Я же сказал забудь об этом. Не понимаю его реакции на банальное любопытство. Я пытаюсь создать семью там, где это невозможно. Иногда мне кажется, что я хочу вырастить что-либо на выжженной земле. Может на самом деле оставить его в покое и вообще не думать? Жить своей жизнью в его доме и делать вид, что у меня нет мужа. Нет, я так не смогу. Я не настолько черствая, чтобы играть роль, которая мне неподвластна. Я хочу хоть какое-то женское счастье. Со злостью отстраняюсь от него и ухожу на корму яхты. Там сажусь на шезлонг и пытаюсь успокоиться. В какой-то момент меня окутывает эйфория блаженства, глядя на небольшие волны и переливающую воду, смешивающуюся синий с жемчужным от солнца. Да. Вода действительно действует благоприятно, и я поддаюсь вперед, стою почти на крою. — Яна, — голос Шахова заставляет меня вздрогнуть и резко обернуться назад. Я так долго смотрела на волну, что вспышка яркого света от солнца, блеснувшего прямо в глаза, заставила меня пошатнуться. Я не справилась с собственным телом, не смогла удержаться, не нашла за что ухватиться. Я рухнула в воду и сразу вспомнила, что яхта на ходу. Вынырнув, я увидела отплывающий зад кристально белой яхты «Луна». Черт. Мне ее не догнать! Странные и пугающие мысли заставили меня паниковать. Я одна в холодной реке. Зубы невольно заклацали, ледяные волны ударяли по плечам, словно иголки. Уже ноги стало сводить, но в этот момент, мое тело подхватили теплые руки и понесли меня по направлению яхты. Она вроде даже приближается. Значит остановилась. А дальше снова пустота. Одна болезнь сменила другую. Глава 45 Глава 45 Захар Прыгаю, не глядя за девчонкой прямо в одежде. На ходу кричу слово «Стоп!». Надеюсь, капитан нашего «корабля» поймет и остановится, а нет, так дотяну ее и до берега. Лишь бы жила! Лишь бы дышала! — Ты сума сошла, Яна, — в гневе кричу на жену, доставая ее обратно. Еле живая, глаза закрыты, тело холодное, я бы даже сказал ледяное. На секунду показалось, что я опоздал и мы слишком долго провели в этой чертовой воде. Легонько бью по щекам и прислушиваюсь к почти неуловимому дыханию. Живая! Это главное. Уношу Яну в каюту и накрываю теплым и мягким пледом, которое, как нельзя кстати, попадается под руку. Сразу понимал, что плохая идея потакать Амурской, с ее то везением яхта должна пойти на дно сразу же, как та ступила на борт. Но я сдался под напором Яны и снова дал слабину, понимая опасность. Она еще слишком слаба. Две недели под одеялом и с жаром просто так не проходят бесследно. Не знаю, что за сбой в организме, но я не на шутку за переживал, когда лечение не давало должного эффекта. — Очнись, — не сдаюсь. Пытаюсь говорить, вдруг услышит и откроет глаза. Но нет, бездыханное тело, которое слишком холодное в моих руках. Она слишком долго провела в ледяной воде. Согреваю ее собой, снимая футболку и ложусь рядом. Должно помочь, я чувствую, что это должно сработать. Прижимаюсь еще ближе, насколько это возможно и сам не понимаю как, но проваливаюсь в сон. Волны убаюкивают. * * * Просыпаюсь к вечеру. Понимаю, что за окном уже темнеет, глядя в иллюминатор. «Сделка сорвалась», — первая моя мысль. Вторая, так это Яна, которая лежала, облокотившись на одну руку и пристально изучая мое лицо. — Ты меня разглядываешь? — ее довольное лицо говорит уже о том, что девушка в порядке. Прямо как груз с плеч только что выкинул бесследно. Быстро вздыхаю и привожу и так расшатанную нервную систему в порядок. Я, наверное, поседел с ней за эти несколько недель. Приютил себе геморрой на свою голову. — Пытаюсь запомнить черты лица, — воспринимаю в штыки ее реплику. — Снова собралась в бега, — прищуриваю глаз, пытаясь раскусить ее словно твердый орешек. — Нет, может решусь тебя нарисовать по памяти, — с хитрой улыбкой шепчет Яна. — Точно, ты же художница, — перевожу взгляд в сторону. У меня в столе так и валяется ее набросок с моими чертами. Значит хочешь нарисовать портрет более подробный? — Да, это единственное, что я умею. Рисовать, это мое хобби и работа, которой ты меня лишил, — немного обиженный голос Яны начинает действовать удушающе. Чувствую себя скотиной, перекрыв девочке кислород. Сама виновата! — Могу купить тебе мольберт и краски, — иду на уступки, понимая, что лучше пусть делом будет занята, чем мысли о побеге снова прокручивать в голове. — Было бы не плохо. А то я черкаю в блокноте и обычной гелевой ручкой. — Кстати, твой блокнот у меня. Ты его забыла при побеге. — Тебе понравилось мое творчество? — ее глаза заискрились на этом вопросе. Неужели думает, что ответ будет типа «это лучшее, что я видел», или «ты гениальна». — Неплохо, — говорю и наблюдаю за ее реакцией на мою скромную оценку. Рисунки на самом деле неплохие, если учитывать бумагу в клетку и ручку. Поэтому я и решил, что рисование не самое плохое увлечение в течении дня, чтобы не забивать себе голову глупыми идеями. — Я и не ожидала ничего другого от тебя услышать, — немного обижено, подобрав в бантик губки, хмурится Яна. Смотрю на ее пухлые, алые губы и не могу сдержаться. Прижимаю девушку к себе и впиваюсь своим ртом к ней. На удивление Амурская не отстраняется, падая на мое тело, прижимается еще ближе вплотную. Провожу подушечками пальцев по изгибу ее тела. Начинаю со спины, и опускаюсь все ниже. Яна выгибается всем телом навстречу таким простым движениям с моей стороны, впиваясь своими губками в мою нижнюю губу.