— И то и другое. — Но ты ведь чувствуешь себя особенным? Как будто ты по-настоящему привлек чужое внимание? — отчетливо произношу каждый слог: важно, чтобы он понял. — Мне не кажется, что они представляют какую-то угрозу, они не знают тебя. Ты просто часть их воображаемого мира. — Говоришь, как настоящий писатель, — усмехается брат. Я улыбаюсь ему: хорошее замечание. Это станет моей единственной защитой, если весь мой воображаемый мир пойдет под откос. Когда мы уходим с вечеринки, Ноа отправляется в другой бар с коллегами по мюзиклу, а я ковыляю домой на высоченных шпильках. На полпути отсылаю Калебу селфи. Мои веки все так же блестят золотом, а серебряная подвеска успела нагреться. «Я лучшая в мире спутница», — пишу я: он должен это знать. Глава третья На субботнюю вечеринку Даниэль по случаю Хэллоуина я прихожу, одетая, как один из моих любимых книжных персонажей — Плакса Миртл[10]: с косичками, галстуком, гольфами и, конечно, сиденьем для унитаза вокруг шеи — купила за пятнадцать долларов на «Амазоне», — оно оказалось тяжелее, чем я думала. Из Калеба, с его бледными валлийскими чертами и длинными темными волосами, получился великолепный вампир. На Даниэль — корона и белое платье в пол, подол залит искусственной кровью. Она держится за рукоять пластикового меча. — Леди Макбет! — здороваюсь я. — Отличный образ. — А ты превзошла себя, моя дорогая. Это, пожалуй, даже круче, чем Реджина Джордж[11] после столкновения с автобусом. — О-о-о, когда это было? — интересуется Калеб. — Фото в студию! — На последнем курсе. — Я показываю ему снимок: на мне блондинистый парик и самодельный головной убор из проволоки и картона. В тот Хэллоуин мы с Даниэль перебегали из домика для лакросса в братство Сигма Чи, потом к мужскому хору, и меня везде радостно приветствовала куча незнакомых людей, хотя мы вместе жили и учились годами. Такое признание воодушевляло. — Потрясающая задумка, — говорит Калеб, рассматривая фотографию. Я делаю реверанс. Даниэль протягивает нам красные стаканчики с чем-то темным. — Из котла ведьмы, — сообщает она, играя бровями. — Мой сосед три часа готовил, я не шучу. Мы делаем по глотку. — А вкусно, — отмечаю я. — Нам нужно общаться тут со всеми? — спрашивает Калеб. — Точно нет, — отвечает Даниэль. После того как уже третий человек хватается за мое сиденье с воплем: «Стоны, Миртл, где твои стоны?» — Калеб утаскивает меня в укромный уголок. — Спасибо за спасение. У тебя клыки отваливаются. Он снимает их: — Говорить в них невозможно. — Ах ты хитрюга, хочешь смешаться с толпой в поисках невинных и беззащитных жертв? — Ха-ха, — говорит он с серьезным лицом. — Кстати, я хотел обсудить твой день рождения. Хочешь, устроим что-нибудь на двоих? Например, после работы в понедельник? В груди теплеет. — Это так мило. Я надеялась, он что-то предложит, в конце концов, это первый день рождения, когда у меня есть парень. — Отлично, чего бы тебе хотелось? Мои надежды слегка тают. Неужели он не может сам угадать? Или же необходимость угодить мне, сделать правильный выбор — знак его любви? Предлагаю мексиканскую кухню, нашу любимую. — Прекрасно, я закажу столик там, где мы еще не были. Согласна? Скорее всего, он подготовит цветы, шампанское или открытку, как я сама часто делаю для друзей, но по-настоящему мне нужна только открытка. Нечто, что можно хранить, а не использовать, нечто, что навечно останется доказательством любви. Я положу ее в ящик и буду доставать, когда мне потребуется напоминание реальности его чувств. Я киваю и дежурно улыбаюсь. Он целует меня. — Я в туалет, — говорю я. — Скоро вернусь. Чтобы запереть дверь, требуется аккуратно покрутить ручку. Я сажусь на унитаз и просматриваю историю, которую Розмари выложила три часа назад, надеясь разглядеть ее костюм. Но вместо себя она разместила короткое видео с парнем в костюме Трусливого Льва из «Волшебника из страны Оз» и одной из своих блондинистых подружек, одетой как Дороти. Лев обматывает длинный хвост сливочного цвета вокруг руки Дороти, и за кадром слышится смех Розмари. Наверное, она третья лишняя на этом свидании. Кто-то барабанит в дверь. — Извини, но ты там засела, а я уже не могу терпеть… — Иду! — спустив воду, отпираю дверь, впуская в ванную покрытого потом Пикачу. Где-то в час ночи, хотя до моего дня рождения еще целые сутки, Даниэль вытаскивает меня в центр комнаты и организует громкое, нестройное исполнение песни «С днем рождения тебя», куда добавляется строчка «ты смердишь, как обезьянка». Какой-то тип выкрикивает из толпы: «Вообще-то она смердит, как туалет!» — Как остроумно, — кричу в ответ, опрокидывая шот текилы. Где-то через полчаса мы с Калебом покидаем вечеринку в самом ее разгаре и по дороге к метро проходим мимо доски у бара, где мелом написано: «Наше пиво холоднее, чем сердце твоей бывшей», и стрела указывает на вход. — Смешно. — Я пихаю его в бок. — Знакомо? Он продолжает смотреть прямо: — Не особо. Я видел такую надпись и раньше. Неоригинально. Не особо смешно или не особо знакомо? Я тут же жалею о том, что вызвала призрак Розмари в его мыслях. Это было недальновидно. Я обратила его внимание на надпись, только чтобы расшифровать эмоцию, которая пробежит по его лицу, но это бесстрастное выражение не поведало мне ровным счетом ничего. * * * Следующим вечером в мою дверь звонит курьер с бутылкой шампанского. — Ну ты и жук, — радостно улыбаюсь Калебу. Он бледнеет: — Прости, это не от меня. — А, — я удерживаю на лице улыбку, — ничего страшного! Шампанское прислали родители. Приятный жест, но я чувствую разочарование. Очевидно, желая загладить свой промах, за пару минут до полуночи Калеб с преувеличенным воодушевлением открывает бутылку и разливает содержимое в чашки. (Неужели у кого-то из моих ровесников правда есть бокалы под шампанское?) — Счастья и благополучия, — желает он. Это звучит так заезженно, что я смеюсь и тут же прощаю его, пока мы чокаемся. Позже, в постели, когда его дыхание становится глубоким и ритмичным, я проверяю в телефоне уведомления из «Фейсбука». За семестр учебы в Австралии я подружилась с разными людьми — из Перта, Брисбена, Мельбурна, а еще из Эквадора, Франции, Сингапура, Испании и Нидерландов. По всему миру люди просыпаются в других часовых поясах и шлют мне поздравления. Я все еще слишком возбуждена, чтобы уснуть, и тут на экране высвечивается сообщение от Луны. «С днем рождения!! Ты наверняка не спишь, отмечая, но для меня большая честь, что завтрашний день (или правильнее сказать, сегодня?) я проведу с тобой, попивая вино, которое было отложено под презентацию книги… но какая разница!» Презентация книги! Старые привычки не умирают: тут же открываю календарь в «Гугл-документах» — и да, вот оно, «Единственный в своем стаде», автор Сара Хилл. Это автор Розмари. Именно ее она упоминала тогда в уборной бара. Ну конечно. Нечаянный подарок на день рождения — сегодня мы сможем снова поговорить, на этот раз без интриг и чужого вмешательств. Совпадение или судьба? Утром Калеб приносит мне кофе в постель. — На овсяном молоке. Как ты любишь. Я с благодарностью обхватываю кружку, морщась от головной боли: спасибо шампанскому. Через полчаса мне надо быть в книжном. Я приеду вовремя, только если поезда придут по расписанию, что случается редко. Быстро надеваю праздничный наряд — обдуман несколько дней назад — черный свитер с V-образным вырезом, черная джинсовая мини-юбка, колготки и красные ботильоны до колена на небольшом каблуке. Мое отражение в зеркале в полный рост выглядит прекрасно, и я рада, что Розмари наверняка подумает так же, когда меня увидит. — Я пришлю тебе информацию о ресторане, как только сделаю бронь, — сообщает Калеб.