В тот день мы больше не увиделись ни с Ярославом, ни с Дианой. На мои вопросы, как вообще решили, что он будет заниматься хоккеем, мама пожимала плечами, мол, папа так решил. А мама никогда ему не перечила. Даже странно, что мы столько времени жили отдельно от него. Хотя он и часто ночевал в квартире, и мы сами не редко приезжали в Усть-Горск. Вечером, разбирая сумку, я не обнаружила там своих перчаток. Хотя точно помнила, что складывала их в боковой карман. — Разобрала? Помощь нужна? — Да, я, кажется, потеряла перчатки. Может, оставила на льду? — расстроилась я, но мама только улыбнулась. — Не переживай. Найдутся. Возьми завтра другие. — Но мне нравятся эти. У них стразиками фигуристка сделана. И они блестят. — Ничего страшного. Найдем. Давай мне все сюда, — забрала она грязные вещи. — Ложись уже отдыхать. Маме было все равно, что я потеряла перчатки, а мне они очень нравились. Все девочки в группе завидовали мне из-за них. И ложилась я спать с тяжелыми мыслями, куда они могли пропасть. В какой-то момент мне даже подумалось, что Диана могла их взять, но я отмела эту глупость. Глава 16 Глава 16. Она бы не стала. Странно, но на следующий день Диана мне даже не позвонила, хотя мы постоянно болтали по телефону. На мой звонок ее мама ответила, что она ушла гулять. А мне нельзя было. Пришлось остаться дома, но хотя бы я могла читать, сколько захочу, сидя на своем окне. В какой-то момент я посмотрела за стекло, на небо, по которому прогуливались, словно слоны, огромные тучи, потом на шапки деревьев, на площадку, что виднелась среди листвы, и вдруг заметила, как с нее бежит Ярослав. Странно, что он вообще пошел гулять. Он же вечно зароется в свои книжки, компьютерные программы и сидит в комнате, только иногда соглашаясь со мной поиграть. Как, интересно, он вчера покатался? Понравилось ли ему? Не падал ли, как я в первые часы тренировок, когда мама только привела меня на лед. Эти вопросы жужжали в голове роем, и я по своей наивности решила, что могу задать их и получить ответы. Я вышла из спальни, тихонько прошла по широкому, устланному ковром коридору и остановилась у его двери, то и дело поправляя свою футболку и юбку. Хотя и так знала, что все идеально. Ярослав должен уже подниматься по лестнице. И верно, он шел сюда. Он увидел меня и замер. Но только на мгновение. Потом просто развернулся и стал спускаться обратно. Я открыла рот, чтобы выкрикнуть его имя, но обида настолько сдавила горло, что я просто убежала в свою комнату, распластавшись по кровати. До вечера погружалась в мир любимого фэнтези, где друзья не игнорируют, а братья не предают. Диана так и не позвонила. И я тоже не собиралась. Зерно сомнения из-за ее поведения стало прорастать и достигло своего предела на следующий день. Мы переодевались на тренировку, уже надели коньки, шапочки, и дело дошло до перчаток. Я, сморщившись, надевала без блесток, как вдруг увидела, что Диана спокойно натягивает мои. Те самые. С красивыми стразами. Я сначала даже подумала, что мне это снится, ведь не могла она быть такой наглой! Я хотела успокоиться, но теперь ее игнор стал понятен. Он просто стащила мою вещь и решила, что общаться и извиняться необязательно. — Диана, это мои перчатки, — начала я негромко, но вместо того, чтобы согласиться, Диана посмотрела на меня, как на дуру. — Это мои, ты что? — В смысле твои⁈ У меня такие были. Точно такие же. И на прошлой тренировке я их потеряла. — Я твои не брала. Это мои. Зачем ты кричишь? — Я не кричу, — почти. — Просто ты взяла мои перчатки, а теперь врешь! Ты же подруга моя? — И что? Я должна отдавать тебе свою вещь? Это мои перчатки! — Нет, мои. Отдай! — потянулась я к ней, но она сделала шаг назад. — Отдай, воровка! — Так, — прибежали тренер Мария Степановна и мамы. — Что вы раскричались? Мира. Диана. — Она взяла мои перчатки, — тут же направила я на нее палец. Точно. Сейчас разберутся взрослые и ее накажут. — Мама, я же потеряла их! — Это мои! — заплакала Диана. — Мне их подарили. Вчера подарили. Мама, скажи им. — Это правда. — Зачем ты врешь⁈ Это мои! Со стразами! — Мира. Но таких перчаток полно. Не у одной же тебя со стразами. Твои были подписаны? Нина Леонидовна? Мама осуждающе на меня смотрела и покачала головой. — Нет, мы не подписывали. — Тогда не вижу причин не доверять Диане. Зачем ей воровать, когда мама может купить такие же. Верно? Все кивнули, а я села на скамейку и сложила руки на груди. Не могла я поверить, что все купились на сказки о подарке. Да и кто ей мог подарить? Ей! — Если ты дочь Распутина, это еще не значит, что все в этом городе принадлежит тебе, — выплюнула Диана и ушла на тренировку, а я осталась с мамой. Глава 17 Глава 17. — Мира, ты что устроила? — Ничего! — закричала я. — Ничего, я просто хотела свои перчатки! Мне их папа подарил, когда я только на лед встала, а теперь она их… — Она не стала бы воровать у тебя. — Да, точно. Диана святая, а Мира плохая. Ну, и ладно, — резко надела простые черные и вышла, не сказав матери и слова. Сначала брат, теперь мама. «Никому я не нужна, — поняла я в тот момент. — Никому». После этого случая с Дианой я больше не могла общаться. И дело было даже не в проклятых перчатках, которые внезапно обнаружились в моей сумке в дальнем, боковом кармане. Теперь все девочки сплетничали обо мне, называли зазнайкой и не раз толкали на льду. Нет, травм не было, но обида на них была настолько острая, что я нередко плакала, когда оставалась одна. И мне даже пожаловаться было некому. Я ведь сама была виновата, потому что недоглядела, сама на ровном месте устроила истерику. Но в тот момент я была уверена, что все ополчились на меня, что все ненавидят меня. Сама не понимала, в какой момент я стала почти изгоем, одинокой девочкой, которую никто не любит. Нет, конечно, с виду все было как обычно. Я ходила на тренировки. Я обедала в кафе, но теперь с мамой. На вопросы папы о тренировках я всегда отвечала бодро, да и результаты были замечательными. Чтобы не обращать внимания на постоянные смешинки в мою сторону от девчонок, я старалась делать все лучше всех. Быть лучше всех. Особенно лучше Дианы, которую похвалил Ярослав. Мы с ним не разговаривали. Столько раз я хотела подойти, просто посидеть с ним рядом, чтобы не ощущать себя столь угнетающе одинокой, но каждый раз вспоминала то, как на лестнице он развернулся и просто ушел, даже не поздоровавшись. Оставалось только представлять те моменты, когда мы дружили, а еще как все-таки он играет в хоккей. Мне так и не удавалось увидеть его тренировки, а мама была скупа на рассказы. А папу спрашивать я не решалась. Даже когда он сам поинтересовался, рада ли я за успехи брата.