Нас так и не пускают к Яру, приходится только ждать, когда найдут донора. И когда это происходит, еще приходится ждать, когда все подготовят и проведут операцию. И только когда врач вышел и сказал, что все прошло успешно, я смогла оторвать себя от кушетки и сходить в туалет. А затем в отель, номер в котором снял для нас Ник. Он помог снять мне платье, принес новой одежды. — Пойдем, помогу принять душ. — Я сама, — почти немые губы, почти пустой взгляд на человека, с которым я планировала семейную жизнь. А теперь все изменилось, и я не знаю, как ему об этом сказать. Как дать понять, что каждый день с ним я буду думать о другом? Только теперь без вины и с огромным желанием. В душе я долго чередую холодную и горячую воду, пытаясь прийти в себя. Все так сложно, как дальше быть? А еще стоит ли говорить Яру? Конечно, стоит, я не буду как родители врать, ни секунды. Выйдя в халате, я замечаю Ника, который не разделся и сидит в том же костюме у окна. Рядом на столике ключи от номера и билет на самолет. Мы должны были лететь завтра. Вместе. А эту ночь тоже должны были провести вместе. — Я знал, что рискую. Знал, что ты общаешься со мной, только чтобы быть ближе к Яру. — Ник… Все не так. — Не так. Мы были отличными друзьями, мы втроем, но я подумал, что у нас может что-то получиться. И подучилось бы, если бы уехали. Но теперь. — Мы можем уехать позже. — Да ну, не смеши. Стоит Яру узнать правду, он тебя не отпустит. И тут даже бумажка о браке не поможет. — Он не может меня заставить, — даже как-то странно думать обо мне как о собственности Ярослава. — Тут бесспорно. Поэтому я отложил отлет. Я хочу, чтобы ты еще раз подумала, еще раз решила для себя, чего ты хочешь. Завтра Яр очнется, и ты скажешь ему правду. Но пойми одно, рядом с ним ты никогда не сможешь быть свободной. Рядом с ним ты будешь его добровольной пленницей, бабочкой в банке. А со мной будешь свободной. И нужно решить, чего ты хочешь. Ник встает, подходит ко мне и целует меня глубоко и сильно. Так, как никогда. Так, словно прощаясь. — Я могу принять любой твой выбор, потому что действительно люблю, Мира. А если он узнает правду, то у тебя будет только один выбор. Быть с ним. Не отвечай сейчас ничего, просто подумай, прежде чем признаешься ему, — он провел рукой по моему лицу и ушел, оставляя билет и тяжелые думы. Ночь я провела беспокойно, постоянно ворочаясь, постоянно вспоминая все то, что с нами было. Все злодеяния Ярослава, которые были направлены только на одно. Не дать мне быть с кем-то еще. Но в какой-то момент все изменилось. После его удара по голове. Он стал относиться ко мне совсем иначе. Никаких случайных прикосновений, намеков… Более того, он уехал. Почему? Почему такая резкая перемена? Что он увидел, пока был в коме? Именно это я спросила первым, когда он открыл глаза. Я пришла с самого утра, сидела, пока он не зашевелился. Позвала врачей, и когда они посчитали его состояние стабильным, то спокойно оставили нас наедине. Отец пока не приехал. А на звонки матери я не отвечала, демонстративно сбрасывая. Я помню, прекрасно помню, как она кормила меня сказками, что любые проявления моих чувств неправильные. Что счастлива я буду только с другим. Глава 66 Глава 66. Ярослав Это мне знакомо. Пиканье датчиков, запах хлоргексидина. Я настолько привык просыпаться в больнице, что это ненормально. Еще более ненормально беситься из-за этого. Я хотел умереть, даже был рад этому. И меньше всего я сейчас хочу видеть счастливую замужнюю сестру, которая гладит меня по щеке. Я здесь дня два, вряд ли она успела отменить свадьбу и не провести брачную ночь с другим. — Как прошла свадьба? — это первое, что приходит в голову. Фантазия о том, как я снимаю с нее свадебный наряд, не давала покоя последние пару месяцев. До тошноты часто я прокручивал ее в голове. — Нормально, — отвечает она столь же грубо, а потом пододвигает стул и садится рядом. — Врачи сказали, что ты будешь жить. — Ты, наверное, сильно этим расстроена. Гораздо удобнее забыть человека, когда его нет в живых. — Не будь ты пациентом, я бы тебя ударила. А так я спрошу тебя и хочу получить честный ответ. — Бойся правды. — Теперь, если честно, я боюсь только лжи. И твоя правда решит, скажу ли я тебе свою. — Ты испугалась за меня, ты любишь меня, это я все знаю. — Ты не все знаешь. Но, впрочем, если ты настроен столь негативно, то я зайду попозже, — встает она, но я удерживаю ее, вцепившись в запястье. Странное ощущение, не знать чего-то. Еще хуже видеть в ее глазах огонь, который полыхает и во мне. И если раньше угли скорее тлели в ее зрачках, то сегодня они буквально пылают. Любопытно. — Не кипятись. Я рад, что ты здесь. — Ты очень бурно это показываешь. — Слушай, я чуть не умер, я имею право злиться. — Не имеешь, особенно, если ты хотел умереть, — выдернула она руку из моей и села на свое место. — Что ты хочешь знать? — перевел я тему. — Обещай, что скажешь все без утайки. — Это манипуляция. — Да, но если ты хочешь знать правду, то придется на нее повестись. Обещаешь? — Допустим. — Яр! — Обещаю, — а что еще остается? Эта девочка всегда добивается своего. — До пожара в доме ты относился ко мне иначе, — так, начинается. — Ты намекал, что я твоя. Ты делал все, чтобы я это поняла и осознала. Ты не хотел, чтобы ко мне вообще кто-то прикасался. Но потом все изменилось. — Мира… — Ты обещал! Все изменилось. Ты делаешь все, чтобы не прикоснуться ко мне лишний раз. Ты делаешь все, чтобы держаться от меня подальше. Более того, ты спокойно отдал меня другу. — Я никого не отдавал, ты сама… — Но ты позволил! — А какой у меня выбор⁈ В нем я, по крайней мере, уверен! — Но что изменилось? Почему ты готов был отдать меня другому, тогда как раньше готов был убить любого, кто ко мне прикоснется? Вот и все. Назад пути нет. Она хотела правды, она ее получит. Глава 67 Глава 67. — Потому что лучше сдохнуть от ревности самому, чем видеть, как умираешь ты. Она облизывает губы, хмурится, выпрямляя спину. Часто дышит, от чего ее рубашка натягивается на груди. И как с ней рядом вообще можно находиться спокойно? — Объяснишь? Потому что я не понимаю. — Когда меня ударили по голове, я впал в кому. — Я помню. — Я не знал, что сплю. Мои больные фантазии сформировали свою реальность, в которой я жил все то время. Мира сглотнула и кивнула. — И что ты видел? — Тот сейф. Помнишь? — Твоя навязчивая идея. — Да, в той реальности я нашел то, что искал. Документ, в котором говорится, что мы с тобой неродные. — А на самом деле сейф был пустой?