– Я переживаю за Отто и братьев Хитфилд. – Ну, Отто, по крайней мере, жив, – сказал он. – Ему, наверное, очень нелегко принять то, что он выжил. – Не нужно было мне покупать Фабиану машину. – Ты ни в чем не виноват, дорогой; ты всегда был так добр к нему. – Нужно было купить что-нибудь не такое резвое. – Едва ли это что-то изменило бы. Ладно, давай спи дальше. Извини, что разбудила. – Ничего. Я уже окончательно проснулся. – Поспи еще. Я тебе позвоню попозже. – Я тебя люблю, – сказал он. Она посмотрела на трубку и печально улыбнулась, потом повесила ее – медленно, тихонько, и снова легла. Она знала, что тоже любит его, тоскует по его крупному теплому телу, по его нежности. На кой черт они расстались? Внезапно ее охватило приятное чувство усталости. Она приободрилась и вскоре погрузилась в тяжелый сон. Ей снился Фабиан, веселый и беззаботный, а потом вдруг угрожающий и смущенный; он держал ее руку, смеялся, а затем говорил ей обидные слова, как ребенок. Только он уже не был ребенком, он вырос, неожиданно повзрослел, постарел настолько, что на его лице появились морщины. Алекс проснулась, дрожа, и лежала, боясь открыть глаза в темной комнате. Потом снова уснула, но теперь уже без сновидений. Когда в семь зазвонил будильник, она его проигнорировала. Когда она в следующий раз посмотрела на часы, они показывали без десяти восемь. Сегодня, после похорон, она должна вернуться к обычной жизни. Еще предстояло развеять прах, но ей требовалось время, чтобы подумать об этом, решить, какое место выбрал бы Фабиан. Последние десять дней они прожили как в тумане, в смятении – ждали, когда французская бюрократия позволит привезти тело, когда его доставят в Англию. Дэвид отправился во Францию, взял на себя все хлопоты и ничего не требовал от нее. Он вел себя замечательно. Теперь ей нужно было заново налаживать жизнь, попытаться сосредоточиться на работе. Это, по крайней мере, у нее осталось: персонал, партнеры, клиенты. Она не имела права обмануть их ожидания, должна была доказать им, что может, доказать Дэвиду. А самое главное, доказать себе. Она порылась в шкафу, пытаясь понять, как одеться. Фабиан всегда был очень придирчив к ее одежде, гораздо придирчивее Дэвида. Правильные цвета, правильный покрой, правильные фирмы… господи боже, иногда он становился невыносим. Алекс натянуто улыбнулась сквозь слезы, принялась рыться в ящике с шелковыми шарфиками. Все от «Корнелии Джеймс»,[8] большинство куплено Фабианом. Какой взять? Она попыталась вспомнить, вытаскивала разные шарфики и отпускала их, и они падали назад в ящик. «Словно каскадный водопад», – подумалось ей. Она аккуратно повязала на шею бирюзово-серый, так, чтобы хорошо была видна подпись Корнелии Джеймс на логотипе. «Ты доволен, дорогой? Я хорошо выгляжу?» Проглотив полчашки кофе – остальное не допила, слишком горячо, – она схватила плащ и поспешила к выходу. Звонок раздался в тот самый момент, когда она подошла к двери. Она даже успела открыть ее, прежде чем звонок смолк. Женщина за порогом удивленно посмотрела на нее и сделала шаг назад. Полногрудая блондинка, аккуратно, но несколько театрально облаченная в черное и белое, выглядела она так, будто пришла из кастингового агентства, набиравшего статистов. Женщина заговорила; зашевелились крохотные, похожие на розовый бутон губы, слишком маленькие для широкого лица. – Миссис Хайтауэр? Она говорила четко, разборчиво, словно брала уроки дикции, пытаясь избавиться от восточнолондонского произношения. – Да, – неуверенно, настороженно ответила Алекс. Что эта женщина собирается ей продать? Она была слишком хорошо одета, чтобы принадлежать к Свидетелям Иеговы, к тому же те обычно ходят парами. – Меня зовут Айрис Тремейн. Санди попросила меня заглянуть к вам… Она сказала, вы рано уходите и в это время больше всего шансов вас застать. Женщина в упор смотрела на Алекс. Ту встревожил этот взгляд: было трудно отвести глаза. Она подумала было, что женщина продает посуду «Таппервер» или косметику «Эйвон»; да, скорее всего, косметику. Вот только чемоданчика с образцами при ней не было. – Очень жаль, но я опаздываю на работу, – сказала Алекс любезным тоном, стараясь быть вежливой. – Да, конечно, прекрасно понимаю, вам это неудобно, только я подумала, что лучше зайти к вам как можно скорее. Если вы хотите узнать новости о вашем сыне. И тут Алекс поняла, кто перед ней. – Нет, – сказала она. – Спасибо, но я не желаю никаких новостей о моем сыне. – Примите мои соболезнования. – Спасибо. – Санди очень переживает за него. – Неужели? – Алекс почувствовала, что ее тон становится агрессивным. – Если вы захотите провести сеанс, буду очень рада. Денег я с вас не возьму – Санди моя хорошая подруга. – Миссис Тремейн, – холодно произнесла Алекс, – мой сын умер. Ни вы, ни кто другой не может этого изменить. К сожалению, я не верю в… – она задумалась на секунду, – как уж вы это называете – в мир духов. – Я думаю, сын хочет поговорить с вами. Выражение лица женщины было искренним – настолько искренним, что этого не могли скрыть даже густой слой косметики и вычурная прическа. Искренним и наивным. «Вы глупая, заблуждающаяся дурочка», – хотела сказать Алекс, однако сдержалась. – Спасибо, – ответила она вместо этого. – Но мне нужно уходить. * * * Алекс кивнула девушке в приемной, избегая встречаться с ней взглядом, и поднялась по лестнице в свой кабинет. Когда она проходила мимо Джули, та подняла голову от пишущей машинки и улыбнулась ей: – Доброе утро. Пока не буду вам мешать – почитайте почту. Отменить ваши встречи на эту неделю? – Нет, Джули, мы и без того многое отменили на прошлой неделе. Шоу продолжается. Алекс закрыла дверь и уставилась на гору писем на столе. Посмотрела на деревянный календарь – Джули каждый день переставляла его. Двадцать первое апреля. Последние десять дней исчезли, словно она провалилась в какую-то дыру во времени. Она вскрыла первый конверт, вытащила аккуратно напечатанную и переплетенную рукопись. «Предвидения – мои способности и другое». Открыла первую страницу, по которой всегда определяла, будет ли читать дальше сама или передаст Джули. «Я всегда видел руку в темноте, манящую меня. Если я видел руку, то знал, что кто-то умрет. В первый раз это случилось, когда мне было семь, а на следующий день мою сестру переехал трактор. Тогда я в первый раз понял, что обладаю способностью предвидения». Она снова посмотрела на обложку, вызвала по интеркому Джули. – Автор Стенли Хилл – вам это имя что-нибудь говорит? – Нет. – Кажется, он нам уже присылал что-то. – Хотите, чтобы я проверила? – Нет, я сама. Алекс включила экран редактора и прямо посредине четко увидела слова ярко-зелеными буквами: «ПОМОГИ МНЕ, МАМА». По жилам будто потекла ледяная вода. Слова обесцветились, экран потемнел. Лед превратился в кипяток, лоб у нее запылал, пот потек по щекам. Она выключила экран, потом снова включила его, но на сей раз увидела только надпись «Меню» и перечень функций. Алекс опасливо ударила по двум-трем клавишам. Меню исчезло, вместо него появились слова «клиентский файл». Дрожащими пальцами Алекс попыталась нажать нужную поисковую клавишу, но промахнулась. Машина сердито бикнула. – Алекс, вы хорошо себя чувствуете? Она посмотрела на Джули; та, как в замедленной съемке, поставила ей на стол чашку кофе. Алекс заговорила, слыша звук собственного голоса словно со стороны: – Да, я в порядке. – Вы белая как простыня. – Очень устала. Плохо спала. – Может, вам нужно принимать таблетки… ну, вы же знаете, пока худшее не останется позади. Алекс улыбнулась: – Худшее уже позади. – По-моему, вы держались очень мужественно. Алекс почувствовала, что слезы наворачиваются ей на глаза, и зажмурилась. Но чувства кипели в ней, и в конечном счете она не сдержалась. Слезы потекли по щекам. Чужая рука сжала ее руку, и она твердо ответила на пожатие. Подняла веки, увидела симпатичное лицо, добрые глаза Джули. А ведь помощница изменила прическу: постриглась коротко, а она ничего на это не сказала. – Извините, – произнесла она. – Хорошая стрижка. – Спасибо. – Можете не беспокоиться, я не брошу вас всех на произвол судьбы. – Мы это знаем. – Джули протянула Алекс платок. – Все в порядке. У меня есть. – Она высморкалась. – Когда кто-нибудь будет звонить, просите не задавать мне вопросы о самочувствии, хорошо? Джули кивнула. – И просите не упоминать Фабиана – мне так будет легче.