— Пятнадцать фунтов, — решил подыграть Роланд, отчего я окончательно потерялась. — Они что, бракованные? — отдернул руку отец от подозрительно дешевых щенков. — Нет, просто это благотворительная акция… — Благотворительная акция — это хорошо, — не удосужился дослушать Роланда отец и тут же обратился ко мне. — Особенно для нашей семьи, да, дорогая? Тут и думать нечего, нужно брать, пока цена не поднялась. А я-то думал, что мы разоримся на этих щенках. Будь они неладны, эти непредвиденные расходы! Слушай, парень, как тут определить, кто есть кто? — взяв в свои руки одного щенка и перевернув его на спину, отец снова обратился к Роланду. — Мне нужен один кабель и одна сука. У меня внук-сорванец и одна внучка-сорванка, так что… По такой цене нужно брать двух — если наша мама сильно расстроится, всегда можно будет выгодно перепродать второго. Кажется, земля под моими ногами начинала гореть, а Свинка Пеппа плавиться — мне буквально хотелось испариться в пространстве! Не выходя из образа продавца-фермера, Роланд невозмутимо подошел к ящику и спокойно выбрал двух разнополых щенков. — А-а-а, — понимающе протянул отец, — у кобелей колокольчики, а у самок другая хрень. — Именно, — не сдержавшись, улыбнулся Роланд. — Держи свои тридцать фунтов, — сказал отец, засунув три потрепанные десятки с Елизаветой в выглаженный карман Роланда. — Хорошо поработал! Сразу видно — человек знает толк в своем деле, правда дочь? Не то что ты — приходишь домой после работы, запираешься в душе и рыдаешь в нем по полчаса от перенапряжения. — Папа, это не так! — умоляюще воскликнула я. Кажется, мое лицо к этому моменту уже было пунцовым. Отец остановился напротив ретриверов и, не обращая никакого внимания на моё состояние, продолжил: — Ты права. Если бы я был девчонкой, и мне бы пришлось бросить учебу в университете, чтобы устроиться нянькой из-за того, что моя семья не способна самостоятельно решить свои финансовые проблемы, я бы точно рыдала. А ты нет, ты как истинная Пейдж, взяла всю волю в кулак и еще ни разу не пожаловалась, хотя моё отцовское сердце убеждено, что этот твой работодатель настоящий узурпатор. — Папа, не надо, — взмолилась я. — Ты бы видела себя в конце каждого своего рабочего дня! — уже войдя в кураж и уходя со щенками на руках, отец продолжал свою мощную речь, по-видимому думая, что я иду за ним. А я с места не могла сдвинуться от стыда и, уставившись взглядом в такую родную спину отца, всем телом чувствовала на своем лице заинтересованный взгляд Роланда, стоящего справа от меня! — Ставлю сто фунтов на то, что молокосос, за которым ты присматриваешь, издевается над тобой, а его старший брат, который наверняка еще и извращенец, ничего с этим не делает. Надеюсь, что он хотя бы не пристает к тебе. Хотя я был бы не против, чтобы ты вышла замуж за какого-нибудь миллиардера. Тогда бы у твоей бабушки появился бы хоть какой-нибудь лучик надежды на новый тонометр, который в ближайшее время ей не светит. Всё-таки хорошо, что бобтейлы не стоят дешевле зенненхундов, иначе пришлось бы покупать их, а твоя мама точно бы не одобрила подобное количество шерсти… Это был провал по всем статьям. Я, пунцовая с головы до Свинки Пеппы, таращилась в спину отца, а в ушах у меня колотила наковальня, словно сердце готовилось вытечь через перепонки. — Я не подозревал, что Вы так устаете, — пытаясь подавить то ли улыбку, то ли негодование, отозвался Роланд, как только папа скрылся за ближайшей торговой палаткой. — Я не устаю, — только и смогла выдавить я, мимолетом встретившись взглядом с Олдриджем, чтобы понять, о чем именно он сейчас думает, и тут же отвела глаза, поняв, что он из последних сил пытается не сорваться на смех. Тяжело вздохнув, я ясно осознала, что моя репутация в доме Олдриджа навсегда испорчена папой и Свинкой Пеппой. Как дальше работать на него? Нет, не правильный вопрос. Как вообще дальше жить в городе, в котором живет ОН? Я мысленно начала составлять варианты законной миграции на Дальний Восток, когда Олдридж вдруг произнес через смешок: — Расслабьтесь, всё в порядке. — Конечно в порядке, но только у Вас, — неожиданно резко ответила я. — Это просто ужасно! То, что Вы услышали. Забудьте, пожалуйста! — Хорошо, — улыбался белоснежными зубами Олдридж. — И не вздумайте подумать, что я нищенствую. — Хорошо. — И не поднимайте мне зарплату. — Хорошо. — И не разговаривайте со мной на территории Вашего дома. — Хорошо. Выговорившись, я с незначительным облегчением выдохнула, снова уставившись на ящик со щенками. — Я правильно расслышала? — вдруг ткнула указательными пальцами в мои бока незаметно подкравшаяся ко мне сзади Сэм. — Ты сказала «не разговаривайте со мной на территории Вашего дома»? То есть это и есть твой бойфренд? А где он живёт? — Нет! — подпрыгнув на месте, вскрикнула я от неожиданности. — И как он в постели? — шепотом поинтересовалась рыжеволосая, но так, чтобы её вопрос услышал и Олдридж. — Саманта! — возмутилась я, едва не кипя от силы своего позора. — Значит, вы еще не переспали?! — еще более громким шепотом, с вызовом поинтересовалась моя тётя, в наигранном изумлении выгнув правую бровь. — Сэм, ты всё портишь! Это мой работодатель! — к моему горлу подступил комок негодования, когда я увидела саркастическую и самодовольную улыбку Олдриджа, однако я не собиралась плакать. Только не здесь, не сейчас, не из-за родни и не при нём! — Значит, ты не против, если я им займусь, — заговорческим тоном произнесла моя тётя и, отбросив свои шикарные, золотисто-огненные волосы, сделала два шага в сторону Роланда. — Саманта Пейдж, молодая тётя Вашей подчиненной, — наигранно страстно произнесла рыжеволосая. — Очень приятно, — улыбался Олдридж, — Роланд Олдридж, извращенец и узурпатор. По тону собеседников я поняла, что эти двое на одной волне. Они словно ставили сценку, специально разыгрываемую для меня. — Знаете, Вам стоит повысить зарплату моей племяннице хотя бы за её милую улыбку. Можете объездить всю Британию на своем бентли — подобной ей не встретите. Глория, дорогая, улыбнись. Хотя, нет… Не стоит сразу разрушать весь мой песочный замок… Сколько он тебе платит в час? Сколько Вы ей платите, за её услуги? — Перевела взгляд на Роданда Сэм и мне вдруг показалось, будто она слишком двусмысленно произнесла слово «услуги». — Двадцать фунтов, — продолжал улыбаться Роланд. — Сколько?! Дорогая, ты должна только и делать, что улыбаться, чтобы отрабатывать эти деньги. Какой милый мальчик, — перевела своё внимание Сэм на подошедшего Мартина, вернувшегося с другого конца ярмарки. — Сама такая, — буркнул себе под нос мальчишка. — Хотя нет, знаете, всё-таки Вы определенно должны повысить ей зарплату, — смотря на Мартина сверху вниз и, наигранно натянуто улыбаясь, заключила Сэм. — Всё, нам пора! — не выдержала я и, взяв Саманту под руку, потащила её вдоль деревянных коробок со скулящими щенками. В этот момент подошел настоящий хозяин щенков и спросил, что нас интересует. — Мы только что купили у Вас двух щенков, — ответил Роланд. — Не он, а я. Я купила мальчика и девочку. Какова стоимость щенков? — доставая кошелек из внутреннего кармана ветровки, поинтересовалась я и чуть не обомлела от названной суммы. — Сколько?! И это только за одного?! Сэм, у тебя есть деньги? — Нет, но это не важно, так как твой… Гхм… Работодатель. Он уже расплачивается иии… Делает это долларами, — констатировала Сэм, нагло облокотившись локтем о моё плечо. — Вычтите из моей зарплаты, — злясь от беспомощности, едва не срываясь на крик, заявила я. — Как скажете, — вдруг повернулся ко мне Олдридж и его лицо оказалось буквально в нескольких дюймах от моего. Вдохнув его терпкий одеколон, я резко развернулась, вдруг почувствовав, что кончиками волос задела его лицо. Взяв под руку многозначительно улыбающуюся Саманту, я быстрым шагом отправилась на поиски отца. — Лучший истеблишмент[14], которого мне когда-либо доводилось встречать, — выдохнула Сэм. — Как будто ты встречала многих. Возможно, он единственный. Глава 21 Наступил солнечный понедельник. Я и раньше не была в восторге от приближения к особняку Олдриджа, но сегодня я вообще еле передвигала ногами в его направлении. Однако мне повезло, и я смогла проскользнуть в свою часть дома никем незамеченной, за исключением Джонатана, каждый будний день встречающего меня у главной двери. По обыкновению, я погрелась на солнышке во внутреннем дворике, приготовила обед на троих и ожидала наступления часа дня. * * * — Привет. Как твои дела? — заулыбался Рик, с которым я не виделась с момента нашего совместного ужина в компании моей семьи. — Нормально, — ответила я, наблюдая за тем, как Мартин невозмутимо садится за стол и начинает есть приготовленный мной суп. До этого момента он отказывался вкушать то, что я ему готовила, но, по-видимому, за время моего отсутствия Доротея испортила его вкусовые рецепторы своей готовкой настолько, что мальчишка перестал брезговать даже моей пюрешкой. Сделав вид, будто я ничего не заметила и ничему не удивилась, я села чуть поодаль от мальчика. Мы отобедали в полной тишине, а когда Мартин ушел в гостиную, я шепотом обратилась к Рику: — Что это с ним? — После того, как ты вступилась за него, Мартин стал относиться к тебе с большей лояльностью. Хотя, думаю, это из-за его вчерашнего серьезного разговора со старшим братом, в котором Роланд еще раз подробно объяснил Мартину, что именно ты для него сделала и как он должен к тебе относиться, если не хочет быть наказанным. Видимо, мальчик пытается изменить политику в отношении тебя. «Роланд может наказывать этого ребенка?» — удивленно подумала я, прежде почему-то считая, будто старший Олдридж только и делает, что позволяет своему младшему брату всё и сразу, совершенно не прибегая к таким радикальным методам воспитания, как наказание. Не знаю, можно ли считать это попыткой изменения политики мальчика по отношению ко мне, но Мартин отказывался со мной общаться, совершенно не реагируя на мои вопросы. До четырех часов дня мы провели досуг в компании друг друга в кромешной тишине, но вдруг к нам пришла добрая фея-крестная Доротея и рассекла полотно нашего молчания своей лучезарной улыбкой. Она явно была довольна тем, что на прошлой неделе смогла подзаработать кучу денег, хотя и укорялась тем, что сделала это за счет моего больничного. Как будто это она на меня одела шейный бандаж, честное слово! — Доротея, а ты знала, что у нашей тупицы большая семья? — спросил Мартин, когда мы сидели за столиком на каменной террасе, расположенной сразу за панорамным окном гостиной, и наслаждались теплым ветерком, в то время как мальчишка что-то рисовал в своем блокноте. — Нет, не знала, — отозвалась женщина. — Мы с Роландом видели её папу и тетю вчера на ярмарке. Они покупали щенков для племянников Глории, а это значит, что у нее есть еще брат или сестра. Я ставлю на сестру. — У тебя большая семья? — поинтересовалась Доротея. — Да, — отозвалась я, нежась на деревянном шезлонге, застеленном мягким матрасом. Сощурившись теплому солнышку, я начала загибать пальцы. — Дедушка с бабушкой, папа с мамой, тётя, старшая сестра, я, младшая сестра, племянник и племянница. Итого десять человек плюс два щенка. — И они все терпят тебя?! — в искреннем изумлении изогнул брови Мартин.