Я замерла. — Никогда, — сглотнув очередной комок то ли боли, то ли картофеля, ответила я. — Он умер шесть лет назад. — Ой, — округлил глаза мальчик, после чего нервно икнул. — Мартин, выпей воды, — попытался отвести разговор от опасной темы Роланд. — Не ешь пока икота не пройдет. Я определенно слишком много наложила себе на тарелку. Хотя я не ела со вчерашнего обеда, моё горло словно сжималось в спазме при каждой попытке проглотить очередной кусок нежного картофеля. — Мы круто поплавали, — спустя минуту, начал хвастаться Мартин, к этому времени успешно одолевший икоту. — Роланд сказал, что я могу как-нибудь пригласить Лео в аквапарк, только нужно узнать у Доротеи, не помешает ли ему протез. — Замечательная идея, — согласилась я, так как идея была действительно отличной. — Мы могли бы все вместе сходить в воскресенье, — продолжил Мартин. Я возила брокколи по тарелке и смотрела сквозь Мартина, совершенно не понимая, о чем именно он говорит. — Как думаешь? — смотря мне прямо в глаза, не успокаивался мальчик. — Замечательная идея, — словно очень заинтересованно отозвалась я, не заметив, что на все предложения со стороны собеседников начала необдуманно ставить печать с надписью «Замечательная идея». — Значит ты, Доротея, я, Лео и Дин с Элис пойдем в воскресенье в аквапарк. Будет круто! Жаль, что Роланд отказывается с нами пойти. — Эмм… Я тоже не смогу, — наконец опомнилась я. — Ты ведь только что сказала, что это замечательная идея, — сдвинул брови мальчик. — Да, но я хотела бы отдохнуть в это воскресенье. — Разве аквапарк — это не отдых? — У меня были другие планы, — начала врать я. — Ну ладно, — слегка разочаровался Мартин. — Тогда пойдем впятером. — Почему впятером? — Доротея, Лео, я, Дин и Элис. Мы заедем за двойняшками в воскресенье с утра. — Боюсь, не получится, — пытаясь держать себя в руках, ответила я. — Почему? — Хм, — тяжело выдохнула я. — Двойняшек в воскресенье не будет дома. — Тогда может в субботу? — не отступал мальчишка. — И в субботу. — Тогда в понедельник. — И в понедельник. — А когда они будут? — начал хмуриться мальчик, наверняка решивший, будто я попросту не хочу, чтобы мои племянники с ним общались. — Хм, — я не могла произнести слово «никогда», чтобы не сорвать со своего плачевного потока эмоций штопор, поэтому сейчас пыталась подобрать синоним этому слову, параллельно развозя картошку по тарелке. Наверное, со стороны казалось, будто я, отчаянно хмуря лоб, пытаюсь выдумать что-то правдоподобное. — Хм… Иди с Доротеей и Лео, — только и смогла выдавить я. — Почему? — настаивал на объяснениях мальчик. — Кхм… Просто мои племянники… Они уехали к своей бабушке. — Разве твоя мама не их бабушка? — Верно, но… Они переехали к маме покойной жены моего брата, — сделав серьезный взгляд, будто мне совершенно безразлично, через силу ответила я, после чего взяла в руки бокал с водой. — Я-я-ясно, — разочарованно протянул Мартин, но, к моему несчастью, всё еще не собирался сдаваться. — А когда они вернутся? Проглотив воду, я посмотрела на Мартина ошарашенным от боли взглядом, но собрала всю свою волю в кулак и, наконец, ответила: — Никогда. Над столом повисла звенящая тишина — даже Роланд перестал жевать. Я сделала еще один глоток воды, отчаянно пытаясь сглотнуть боль. — Так когда вы собираетесь поехать в аквапарк? — слегка дрогнувшим в начале, но вовремя скованным к концу голосом, поинтересовалась я, пытаясь перевести тему в менее опасное русло. — Теперь не знаю. Вдруг Лео тоже уедет к другой своей бабушке? — разочарованно выдал Мартин. Глава 37 Обед я выдержала буквально на последнем дыхании, так и не доев ни гарнир, ни десерт. Роланд сказал, что поиграет с Мартином в настольный футбол, и я сразу же ретировалась в свой уютный, маленький домик, прежде чем меня смогли бы уговорить поучаствовать в процессе. Олдридж сказал, что игра займет минимум час, так что на ближайший час я могла спокойно расслабиться. Уже возле внутреннего двора у меня потекли слезы. Я размашисто их стряхнула, сделав вид, будто что-то попало мне в глаз, на случай если вдруг в домике окажется кто-то из прислуги. Но никого, как, впрочем, и всегда, не оказалось. Была только я и стены. Злосчастное слово «никогда» словно повисло где-то в пространстве между мной и моими племянниками, навсегда перекрывая своей массой дорогу между нами. Я никогда больше не проснусь в выходные слишком рано, из-за устрашающего смеха двойняшек, никогда не заберу их из садика, никогда не прочту им сказку перед сном, никогда не буду их мыть, никогда не научу их кататься на двухколесном велосипеде. Я зашла в достаточно просторную ванную комнату, стены которой были выложены белой плиткой, а пол темно-синей, и, наконец, почувствовала себя в безопасности. Сев на пол и, обняв колени, я уперлась лбом в ноги и начала плакать, стараясь хлюпать носом как можно тише. «Сейчас всё пройдет, сейчас всё пройдёт… До середины июля осталось чуть больше месяца, а потом моих племянников вернут. Нам не могут не вернуть душу нашей семьи. Как мы будем без души? Так, всё… Соберись… А вдруг она увезет их далеко отсюда? Вдруг она переедет в другую страну?! Дети вырастут и даже не вспомнят, что в их жизнях были мы! Соберись-соберись-соберись… Ты на работе! Прекрати реветь…» В моей голове развернулся настоящий хаос, как вдруг в дверь, за которой я пряталась, раздался тихий стук. — Глория? — окликнул меня Олдридж-старший. — Вы ведь собирались играть в настольный футбол, — резко вскочив на ноги, замерла я. — Джонатан вызвался первым сыграть с Мартином, вторым будет Якоб. С Вами всё в порядке? — Да, — как можно более собранно ответила я. Мне вдруг расхотелось плакать и я начала поправлять свой не сильно пострадавший макияж, безумно радуясь его водостойкости. Зачем он пошел за мной?! Неожиданно Роланд уверенно дернул ручку двери, с определенной целью её открыть, даже не поинтересовавшись, можно ли ему войти! Я ведь сказала ему, что со мной всё в порядке! Хорошо, что я додумалась запереться, иначе бы он уже лицезрел мои заплаканные глаза. — Откройте дверь, — скорее потребовал, нежели попросил Олдридж. — Эммм… Я не могу. — Почему? — Кажется, у меня несварение желудка, — соврала я, решив, что уж лучше пусть Олдридж думает, будто у меня диарея, нежели узнает о том, что я плакала. — Хм. Вам принести лекарство? — Было бы неплохо, — на выдохе ответила я, подумав о том, что было бы действительно неплохо, если бы он исчез минимум на пять минут. И он вроде как исчез. Прислушавшись, спустя минуту я поняла, что действительно осталась одна и решила выйти из уборной раньше, чем Роланд успеет вернуться. Глаза всё еще были на мокром месте, но это должно было успеть пройти к моменту, когда Олдридж вернется из главного дома. Аккуратно повернув защелку, я тихо вышла на коридор и, уже закрывая за собой дверь, чуть не умерла на месте от разрыва сердца. — Вы меня напугали! — подпрыгнув, выдохнула я. Роланд стоял всего в паре шагов от меня, со скрещенными на груди руками, и внимательно смотрел на меня. Хорошо, что в коридоре было недостаточно света, чтобы он мог тщательно разглядеть моё состояние! — Скорее Вы меня, — спокойно констатировал Олдридж. — Вы принесли мне таблетку? — От несварения желудка? — Именно. — Нет. — Почему? — Может быть потому, что у Вас нет никакого несварения желудка? — хладнокровно уличил меня во лжи Олдридж. — Почему Вы в этом так уверены? — не собиралась сдаваться я. — Во-первых, потому, что вы хлюпаете носом… — Это всё аллергия.