Я сделала глоток шампанского, в надежде утолить боль в грудной клетке, и чуть не поперхнулась от того, что оно отказывалось лезть мне в горло. Интересно, Роланд в мыслях хоть раз возвращался к тому дню, когда решил принять на свои плечи груз ответственности за жизнь Мартина? Хоть раз хотел ли он повернуть время вспять и отменить свое решение, чтобы сейчас не гореть в муках от неминуемой гибели брата? Моё праздничное настроение постепенно растворилось в пузырьках дорогого шампанского. Глава 76 На сей раз, на свадьбе из незамужних девушек были только я и Сэм, поэтому Тэмми находчиво предложила поучаствовать в розыгрыше букета невесты и холостяков. К всеобщему удивлению, в нашей компании оказался всего один холостяк — Роланд. Чтобы не калечить гостей, как это сделала Эмилия на своей свадьбе, Тэмми решила устроить церемонию разыгрывания букета лентами. Суть этой церемонии заключается в том, что невеста привязывает к букету одну ленточку и еще несколько лент зажимает в руке вместе с букетом, после чего участники выбирают себе по ленте и тянут за нее. Чья лента оказывается привязанной к букету — тот является счастливым обладателем следующего билета в один конец под венец. В руке Тэмми оказались пять лент, так как изначально конкурс был рассчитан на большее количество участников, но именно незамужние девицы в последний момент сорвались и не приехали на праздник. Чтобы не выбрасывать лишние ленты, было решено, что оставшиеся две, если никто не выдернет букет с первого раза, дернет тот, кто первым успеет перехватить инициативу. Еще до начала конкурса Саманта самоуверенно заявила, что букет будет её, о чем не преминула повторить перед непосредственным стартом. Я не успела опомниться, как мои соперники вдруг дернули свои ленты. Первая попытка не принесла успеха ни одному из участников и, пока я мяла в руках бледно-розовую ленту, Сэм и Роланд мгновенно подхватили по второй ленте, тем самым не оставив мне шансов на победу. Роланд на долю секунды успел опередить выбор Сэм и молниеносно дернул свою ленту, тем самым оставив мою тетю ни с чем. От силы рывка Олдриджа, Тэмми пошатнулась влево и выпустила приз из рук, однако Роланд ловко подхватил летящий вниз букет. Как бы парадоксально это не было, но свадебный букет снова достался Олдриджу. — Судя по Вашей заинтересованности в конкурсе, Вы жаждите в скором времени жениться, — заметил мой отец, обратившись к Роланду и смеясь со всеми с того, как смешно, в процессе розыгрыша, выглядели участники. — И судя по тому, как Вам каждый раз везет, Вы уже наверняка определились с избранницей. — По твоей логике, я не выиграла лишь потому, что мне абсолютно безразлично за кого выходить замуж, — расхохоталась Сэм. — По той же логике, я останусь старой девой, так как мне не все равно и я всё еще не определилась с избранником, — оперевшись на плечо Саманты, смеялась я. — Главное, чтобы он определился с тобой, — многозначительно заявила Сэм, посмотрев на Роланда, который вдруг специально отвлекся, сделав вид, будто не услышал слов моей безбашенной тётки. — Он-то за тебя и бу-уке-ет вытащит, — уже прошептав мне на ухо, ухмыльнулась Сэм. Обиженно отмахнувшись от издевок рыжеволосой, я вернулась к Тэмми, которая искренне расстроилась тому, что белые розы отошли не мне. Перед самым отъездом молодых, Фердинанд и Алисса преподнесли молодоженам необычный подарок — денежный цветок из купюр номиналом в пятьсот долларов, бутон которого состоял минимум из двух дюжин баксов. — Фальшивые? — слишком громко поинтересовался наш отец, на что все засмеялись, а я прикинулась невменяемой, чтобы не раскраснеться от стыда. Рик и Тэмми уехали в девять часов вечера, после чего гости начали расходиться. Новобрачных уже ждал забронированный номер в Milestone Hotel Kensington, откуда они должны были поутру отправиться в аэропорт и перелететь через океан. На протяжении всей своей жизни Тэмми никогда не выезжала за пределы нашего маленького городка, за исключением редких вылазок в Лондон. Было совершенно очевидно, что она взволнована предстоящим путешествием и новой жизнью. Не знаю почему, но теперь в её счастье я была больше уверена, нежели в счастье Эмилии. Отправив родственников домой, я решила задержаться, чтобы уложить Мартина спать, так как у Доротеи был сегодня отгул — к ней неожиданно приехала нерадивая дочь. Естественно неугомонная Сэм осталась со мной, не смотря на все мои уговоры покинуть поместье прежде, чем Роланд, уже после окончания празднества, обнаружит под крышей своего дома свою соперницу по свадебному конкурсу. — Ты не выиграла букет лишь потому, что ни один здравомыслящий мужчина не женится на рыжеволосой, — заявил Саманте Мартин, уже переодетый в пижаму и направлявшийся в ванную, чтобы почистить зубы. — Какой милый мальчик, — сквозь зубы выдавила Сэм. — Я имел в виду, что рыжие — темпераментные, — уже из ванной, громко прокомментировал свои слова Мартин. — Мужчины не любят женщин с пылким темпераментом. Они любят чувствовать себя яркими и ненавидят блекнуть на фоне своей женщины. Это всё равно, что быть рамкой для искусной картины. Ты же настолько яркая, что едва ли найдется мужчина, который согласится быть твоей собственной рамкой. — И как ты с ним справляешься? — шепотом поинтересовалась у меня Сэм. — У него весьма живой ум, — прошептала в ответ я. — Он всегда говорит то, что думает, даже не стараясь скрыть свои эмоции перед незнакомым ему человеком. — Хватит шептаться, — прокричал из ванной мальчик. — Меня это из себя выводит и заставляет терять остатки симпатии к рыжеволосой. — Ладно-ладно, — в ответ прокричала Сэм, после чего шепотом добавила. — Тоже мне, раздражительный персонаж. Я улыбнулась в ответ на веселый шепоток Саманты, заглянув в её голубые глаза. Она и вправду была картиной — красивой и завораживающей. Хотя Сэм и обладала натуральными рыжими волосами с причудливым отливом, на её лице не было ни единой веснушки, а белоснежная кожа отливала аристократизмом. Но самой главной фишкой её персоны было то, что в свои года она выглядела студенткой четвертого курса — не старше. Мы с Сэм поправляли подушки на диване в гостиной, когда неожиданно из ванной раздался душераздирающий стон, после которого последовал глухой звук упавшего тела. Сорвавшись с места, я побежала в ванную, по пути едва не опрокинув аквариум с Гектором. Лежа на темно-матовом кафеле, Мартин дергался в конвульсиях, буквально врезаясь затылком в пол. Я начала искать хоть что-нибудь, что можно было бы подложить ему под голову, когда Сэм протянула мне валик из скрученного махрового полотенца. — У него кровь! — закричала я, впервые увидев кровотечение изо рта мальчика. — Почему у него изо рта идет кровь?! Раньше такого не было! — Успокойся, — призвала меня Сэм. — Ты ведь недомедик, пошевели мозгами… Наверное, он прикусил язык. Я засекла время на экране своего разбитого телефона. На сей раз приступ длился на пять секунд меньше предыдущего — всего тридцать две секунды. Однако, у Мартина впервые произошло самопроизвольное опорожнение мочевого пузыря. Это случилось на двадцать четвертой секунде. Сэм нервно наблюдала за тем, как после припадка я помогала Мартину сориентироваться в пространстве, совершенно не обращая внимания на лужу мочи под своими коленями. Уже через минуту после того, как Мартин понял, что он «всего лишь потерял сознание» и пролил воду на свои штаны, мне пришлось попросить Сэм выйти, чтобы я смогла помочь мальчику снять пижаму и принять душ. Уложив Мартина в постель и убедившись в том, что он заснул, я принялась за протирание мочи на полу в ванной, ползая на четвереньках, так как не смогла найти швабру. — И часто такое происходит? — скрестив руки на груди и наблюдая за тем, как я выжимаю тряпку, стоя на коленях перед унитазом, поинтересовалась Сэм, облокотившись о дверной косяк. — Он впервые описался, — глухо отозвалась я, сдвинув брови. — Я не про это. Часто он бьется в конвульсиях? — Это первый припадок за декабрь, — наконец встав с колен, ответила я, встретившись с нервным взглядом Саманты. Я знала этот её коронный взгляд, говорящий «Ты хоть представляешь, с чем связалась?». — Если ты не против, я быстро сполоснусь и переоденусь. Подожди меня у камина, хорошо? Я засунула испачканное платье в стиральную машину, решив выбросить в урну капроновые колготки, пропахшие мочой, после чего быстро избавилась от неприятного запаха на своей коже, посредством приема теплого душа с молочным гелем. Натянув на себя одежду, специально оставленную мной в комнате для гостей на случай чрезвычайной ситуации, вроде той, что только что произошла, я вернулась к Сэм, и мы отправились домой сразу после того, как я уведомила Джонатана о случившимся припадке Мартина. Уже идя домой, вдоль засыпанного снегом сада, я наверняка была уверена в том, что сегодня ночью Роланд будет караулить детский сон Мартина. * * * — Надеюсь, наши молодожены нормально добрались до гостиницы и их рейс на завтра не отменят из-за погодных условий, — наконец заговорила молчавшая всю дорогу до дома Сэм, когда мы поднимались на второй этаж, чтобы разойтись по своим комнатам. На улице началась настоящая пурга, из-за которой мы буквально промерзли до костей. — Поспим сегодня вместе? — вдруг предложила рыжая. Предложение Сэм было бы куда более заманчивым, если бы оно не было выдвинуто на фоне произошедшего час назад припадка Мартина. Однако я всё равно не смогла устоять. Уже через пятнадцать минут мы сидели на бывшей кровати Тэмми, под моим пледом крупной вязки из шерсти мериноса, и наслаждались какао с молоком, которое наколдовала Сэм. Не смотря на то, что мы напялили на себя свои самые теплые пижамы, нам всё еще было очень холодно. За окном бушевал шторм, и все домашние уже спали, пока мы с Самантой пытались отогреть наши замерзшие кости. — Сколько… Ему осталось, — рвано поинтересовалась Сэм, после того, как натянула, сначала на меня, потом на себя, связанные бабушкой носки. — Не более полугода, — нервно сглотнула я. — Как Роланд? — Не знаю, — ответила я, не ожидав услышать подобного вопроса. — Уверена, что хреново. Он стал регулярно спать с Мартином, за исключением тех редких случаев, когда мальчик изъявляет желание остаться во сне наедине с собой. В такие ночи Роланд на всякий случай приставляет к нему кого-нибудь из прислуги, но Мартин об этом не догадывается… — Ты должна быть с ним. — Я и так с ним, — непонимающе отозвалась я. — Не с Мартином. С его братом. Когда Мартина не станет, у вас с Роландом останется одна боль на двоих… Она уже начинает душить вас обоих. — У меня с Роландом нет ничего общего, кроме боли. Этого недостаточно, чтобы понять друг друга. — Да, но обоюдной боли достаточно для того, чтобы поддержать друг друга, а поддержка — это то, с чего начинается нечто большее, чем взаимовыгода. Например — понимание. Понимаешь, малыш? Ведь именно своей поддержкой, ты породил свою боль. Глава 77 Наступили долгожданные Рождественские праздники. Не смотря на то, что я не раз и даже не два раза предупредила родителей о возможности эпилептического припадка у Мартина, они не отступили от своего решения пригласить Олдриджей на праздник. Дух Рождества ежегодно укладывал моих предков на лопатки, заставляя необоснованно веселиться, тратиться и приглашать всех кого ни попадя в гости, даже троюродную тётю Мэгги, решившую в прошлом году всё-таки принять наше сотое приглашение. Тем Рождеством тётя Мэгги отличилась скверным характером и отменным умением награждать двойняшек подзатыльниками, когда те наступали ей на ноги. Однако уже после единственного принятого ей приглашения, она наотрез отказалась ступать на порог нашего дома из-за того, что дед случайно уронил в её стакан свою глазную линзу, которую она едва не проглотила (вообще, в её родстве с нами сомневалась даже бабушка — едва ли всерьез можно воспринимать родство с падчерицей двоюродного брата деда, ведь она даже не одной крови с нами!). Последние шесть лет наше Рождественское дерево не отличалось ни стойкостью, ни порядком на своих растрепанных иголках, так как ровно шестой год к ряду она подвергалась уверенному нашествию двойняшек (Дин умудрился опрокинуть на дедушку праздничное дерево уже в пятимесячном возрасте, даже не покидая границ своей колыбели, всего лишь потянув в рот висящую рядом гирлянду — благо она была отключена от розетки!). Сейчас же я пыталась придать нашей многострадальной елке хоть какой-нибудь праздничный, а не мученический вид, пока за моей спиной творился хаос — Дин и Элис пытались оседлать своих вымахавших щенков, от разбросанных клочьев шерсти которых никто в этот день не был в восторге. — Мама, поставьте, наконец, индейку на середину стола, — бегая вокруг праздничного стола, пыталась привлечь к себе внимание бабушки мама. — Возьмите печеный картофель и каштаны. Дерек, брюссельская капуста, пастернак и бекон должны стоять рядом, ведь к ним подается клюквенный соус. — На сей раз, мы не ударим в грязь лицом перед Олдриджами! — радостно заявил отец. — На что спорим, что Роланд потеряет дар речи, когда я вручу ему свой подарок? — Боюсь, ты не удивишь его ни своим мини-баром, ни связанным бабушкой шарфом с его именем, — пробубнила себе под нос я. — Или ты забыл о гигантском бронзовом пегасе в его поместье? — Дорогая, будь добра, поправь звезду на макушке праздничной ели и свою пессимистичность, — сдержанно попросил меня отец. — Этот мини-бар стоил мне целое состояние! — Попрошу заметить, что пегас не позволит насладиться мистеру Роланду жизнью так, как сделает это мини-бар, и не согреет его в зимний вечер так, как мой прекрасный шарф, — вмешалась бабушка, и я решила придержать при себе колкое замечание о том, что у Роланда уже имеется минимум четыре мини-бара из красного дерева и, конечно же, он жаждет заполучить пятый из дуба. Плюс ко всему, у него уже есть брендовый шарф (бабушка), лучшие сорта вин в личном погребе (дедушка), разнообразные сейфы и не только в виде книг (мама), едва ли он не способен купить сам себе билеты на каток (Сэм), он вообще не увлекается курением, даже электронным (Эмметт), автомобильная массажная накидка с подогревом (серьезно, Эми? и что она будет ему массажировать и подогревать? его крепкая пятая точка, больше походящая на кокосовый орех, должна повторно треснуть от регулярного перенапряжения?). Хотя, если посмотреть правде в глаза, подарки замечательные. Это ведь, Рождество, а не очередной показ золотых запонок и бронзовых пегасов, правда? Думаю, подарки в такой день должны быть особенными, поэтому — держи, Роланд, фотографию с изображением меня, себя и Мартина, в самой дорогой рамке, которую я только смогла откопать в этом городишке, и самой дешевой в твоей коллекции серебряно-бронзово-золотых рамок!.. Кажется, я уже не хочу, чтобы Олдриджи приходили к нам в гости. По крайней мере, сегодня. * * * После того, как паровой фруктовый пудинг был облит бренди и прилюдно подожжен, все напряженно стали гадать, кому же на сей раз достанется серебряная монетка, спрятанная глубоко в его недрах. Гадали все, кроме меня и мамы, так как мы заранее подстроили, чтобы монетка досталась именно Мартину. Видели бы Вы его лицо, когда он едва не сломал свой зуб о монету-везения. Вот ведь повезло, так повезло — зуб остался цел! Дин и Элис едва ли не расплакались от того, что прозевали удачу на следующий год, в то время как она отошла тому, кого в следующем году даже госпожа удача не способна будет спасти. Уловив довольный восклик Мартина, мы с мамой довольно переглянулись, мысленно радуясь тому, что не ошиблись с куском. Обмен подарками начался после того, как Дин случайно опрокинул пуансеттию[56]. Мартин признался, что еще никогда не имел чести огрести шарфом с собственным именем, которым бабушка случайно отшлепала его по щекам, пока завязывала изделие на тонкой шее мальчика. После Мартина она переключилась на Роланда, который от неожиданности онемел и округлил глаза, словно наш шарахнутый Гектор. Все были заняты раскрытием своих подарков, но как бы незаметно замерли, наблюдая за тем, как именно воспринимает каждый распакованный подарок старший Олдридж — я давно успела всех убедить в том, что его невозможно удивить их выдумками. Роланд же улыбался и кивал головой в сторону дарящего всякий раз, когда вскрывал упаковку — отец был уверен в том, что Олдридж пришел в полный восторг от мини-бара и его убеждение всячески подпитывал сам Роланд, периодически задвигая речи о том, что подобного мини-бара у него еще точно не было. От автомобильной массажной накидки Роланда слегка перекосило, из-за чего он улыбнулся шире положенного, тем самым пытаясь скрыть своё недоумение. «Ты прошел посвящение безумными подарками нашей семьи, поздравляю», — пронеслось у меня в голове в момент этой его «искренней» улыбки. Когда во всеобщей суматохе Роланд открыл мою коробочку с фотографией, все уже забылись в своих обертках и не обращали на нас никакого внимания. — Самый замечательный подарок, — внезапно улыбнулся мне Олдридж.