— Что… что случилось? Дейдра отвела взгляд. — Он был старше, сильнее и… занимал положение в обществе. Он поцеловал меня, и я позволила ему это. У Лорел снова заболело в груди. — В машине? Дейдра кивнула, и слезы упали ей на грудь. — Потом я отстранилась, и он сказал, что я его дразню. Он был прав: я ведь действительно его поцеловала. — Это не значит, что ты его соблазняла или домогалась. — Лорел схватила мать за руку, от боли у нее потемнело в глазах. — Ты не сделала ничего плохого. Дейдра с усилием, словно преодолевая боль, сглотнула. — Он не остановился. Я боролась с ним, сопротивлялась, но он не остановился. Боже… Лорел склонила голову. В груди горело. Получается, она появилась на свет в результате изнасилования? — Вот почему ты не хочешь ездить на машине? Не можешь находиться в транспортном средстве? — Я знаю, что это глупо… — Дейдра вздохнула. — Но как только дверца в машине закрывается, я как будто снова оказываюсь там и отбиваюсь от него. — Почему ты мне не сказала? — спросила Лорел, хотя и знала ответ еще до того, как задала вопрос. Дейдра только покачала головой. — Я ненавижу его, но ты — лучшее, что есть в моей жизни, и так было с того момента, как ты в первый раз толкнулась у меня в животе. Ты — все, что у меня есть, и когда я смотрю на тебя, то вижу только хорошее. Страх, который сидел в ней и о котором она не догадывалась, отступил. — Ох, мам… Дейдра вытерла лицо. — Это еще не все. Он привез меня домой, и возле дома был Карл. Он сразу понял, что произошло. Лорел напряглась. — И что дальше? — Карл подошел к Зику, и они подрались. У Зика был нож, — прошептала Дейдра. Лорел поникла. — Так шрамы у дяди Карла — это от Зика Кейна? Дейдра фыркнула. — Зик не только порезал Карлу лицо, но и ударил его головой о машину. Карл почти три месяца лежал в коме. Боль, казалось, наполнила воздух и придавила Лорел. — Почему? — Она держалась из последних сил. — Почему ты никому не сказала? Не обратилась к властям? Дейдра покачала головой. — Мне было семнадцать. Родители умерли. Зик пришел в больницу и пригрозил, что убьет нас всех, если я что-нибудь скажу. — Она вытерла глаза. — Фермой тогда владела церковь — мои родители только работали на земле. Даже если б Зик не убил нас, и даже если б кто-нибудь мне поверил, куда бы мы пошли? Блейк занимался сельским хозяйством и только что женился, а Карл лежал в коме. Поэтому я промолчала, но заставила Зика передать ферму нам. Лорел моргнула. — Вот как? — Да. — Дейдра покраснела. — Знаю, это шантаж, но я не хотела, чтобы он или церковь имели над нами власть. Карлу нужно было место, где он мог бы восстановиться, а мне был нужен дом для ребенка. Полегчало. — Он знал? Знал обо мне? — Было бы неплохо, если б он узнал о ней до того, как она убьет его за это. Дейдра покачала головой. — Понятия не имею. Наша ферма далеко от церкви, так что я его больше не видела. И не хотела видеть. Я родила тебя здесь, а потом ты училась на дому до поступления в колледж. Если он и знал, то искать тебя не пытался. Слава богу. Вот тебе и отец… Хотела — получи. — Мне так жаль, мам… — Лорел покачала головой. — Но все равно у меня его глаза и волосы. Как случилось, что никто не заметил? — В Дженезис-Вэлли он приехал уже лысым. Что касается цвета глаз, то никто об этой его особенности не знал, потому что он носил контактные линзы или очки. Я видела его настоящие глаза только один раз, тем вечером. Почему Зик скрывал свою гетерохромию, я не знаю, но у него, должно быть, была на это какая-то причина. — Дейдра пожала плечами. — Большинство людей, особенно в городе, понятия не имеют, что у него глаза другого цвета. И в церкви тоже. Этот свой секрет он тщательно охранял. — Когда Эбигейл Кейн была здесь недавно, ты уже знала, кто ее отец? — Знала, но говорить тебе не собиралась, — прошептала Дейдра. Лорел встала и наклонилась, чтобы обнять мать. Потом взяла ее за руку и потащила за собой, мимо лестницы в подвал, в квадратную комнату с удобными стульями и лежащими повсюду разноцветными мотками пряжи. Многие жертвы насилия учатся справляться с последствиями пережитого творческими средствами. — Ты начала вязать, когда мы были на востоке. Тебе это посоветовал психолог-консультант? — Она мягко подтолкнула мать к стулу, рядом с которым стояла корзинка с пряжей. — Да. — Дейдра машинально потянулась за пряжей и круглыми спицами, которыми вязала детское одеяльце. — Я и тебя научила справляться со стрессом таким же образом. Лорел села на другой стул. — Это хороший способ. Я люблю тебя, мам. — Я тоже тебя люблю, — пробормотала Дейдра, уже щелкая спицами. Лорел покачала головой. — И столько лет ты и Карл держались подальше от Зика Кейна… Подальше от его церкви… Дейдра посмотрела на получающийся узор. — Да. И прежде, чем ты спросишь: Блейк и Бетти ничего не знали. Мы с Карлом, как только он вернулся домой и поправился, решили сохранить это в секрете. Теперь секрет был раскрыт. Лорел тоже взялась за спицы; ее сердце и голова начали войну. И на этот раз сердце, похоже, брало верх. Зик Кейн заплатит. Если только он еще жив… * * * После того как Дейдра отправилась спать, Лорел вышла из дома, села в машину и поехала под дождем через весь город. Доктор Эбигейл Кейн жила в закрытом районе, разделенном на участки площадью в пять акров, где у соседей не было необходимости видеть друг друга. Лорел подождала справа от ворот под барабанящим по крыше ледяным дождем, а потом, когда ворота открылись перед въезжающим автомобилем, последовала за ним и покатила дальше, по петляющим дорогам, мимо нарядных особняков, к самому дальнему от ворот дому. Высокому, внушительному, окруженному деревьями и кустами, стоящему на некотором отдалении от дороги, ближе к опасной реке. Дом был современного дизайна — со множеством углов, из твердых материалов, — а подъездная дорожка вымощена чем-то похожим на мрамор. Лорел припарковалась на ней и несколько раз глубоко вдохнула. Этот визит — ошибка. Она не в лучшей форме, и ей бы следовало вернуться домой и еще немного повязать. Тем не менее, она толкнула дверцу и вышла под моросящий дождь, мгновенно промокнув и замерзнув. Волосы прилипли к лицу, но Сноу наклонила голову и направилась к дорожке, обсаженной колючими кустами, защищающими дом. Поднявшись по трем широким ступенькам, Лорел оказалась перед массивной стальной дверью и нажала кнопку звонка. Никакого декора, смягчающего жесткие линии дома, здесь не было. Она снова поежилась — холод пробрался, кажется, в самое сердце. Эбигейл открыла дверь, и глаза у нее от удивления расширились. — Агент Сноу… — Она скользнула взглядом по ее мокрому лицу. — Боже мой. Входите. Лорел вошла в ультрасовременный дом из стекла, стали и острых углов. Из высоких, едва ли не от пола до потолка, окон на дальней стене открывался вид на стремительную реку, заснеженные рощи и возвышающийся за ними Сноублад-Пик. Лорел стояла в прихожей, и стекавшая с нее вода расползалась по белой плитке пола. Она снова поежилась. Разум ее как будто онемел, но тело все еще горело. — Постойте. — Эбигейл поспешно удалилась, по-видимому, в ванную для гостей, и вернулась с мягким белым полотенцем. — Какой ужас… Что случилось? — Не дожидаясь разрешения, она расстегнула на Лорел куртку, повесила ее на ближайший крючок и вытерла полотенцем ее густые волосы. — Кстати, как вы меня нашли? Вообще-то, свой домашний адрес я храню в секрете… — Мне было достаточно сделать один звонок, — стуча зубами, ответила Лорел. — Вы помните, что я из ФБР? — Да уж, риторический вопрос… Давайте выпьем по бокалу вина. — Эбигейл прошла босиком по холодному на вид кафелю в открытую кухню с бетонным задником и сверкающими столешницами из белоснежного мрамора. — Я только что открыла прекрасную бутылку «Шато Лафит Ротшильд Пойяк» две тысячи десятого года. Лорел сбросила обувь и последовала за хозяйкой, ощущая легкое покалывание от холода и адреналина. Какой подход будет правильным? В ее голове происходило слишком много всего. Лучше всего было бы вернуться домой и подготовиться к этой встрече. Вместо этого она выдвинула безупречно белый барный стул с хромированными вставками и села за стойку, чувствуя себя тысячелетней старухой. Эбигейл налила в бокалы темно-красного вина.