— Привет, Гек. — Привет. Никак не можем разыскать твоего дядю. Где Карл? — Гек сразу же перешел к делу. Лорел перевела взгляд на мать. — Ма, не знаешь, где дядя Карл? Гек хочет поговорить с ним об угнанном фургоне. Дейдра пожала плечами. — Сейчас же уикенд, а он часто ездит на рыбалку в горы, сама знаешь. Чудак любит холод. В понедельник ему выходить на работу — к тому времени, наверное, и вернется. — Она наклонилась поближе к телефону. — Скажи Геку, что Карл эксцентричен, но не опасен, так что пусть оставит его в покое. Гек вздохнул. — Хорошо. Если я не арестую твоего дядю или если не арестуют меня самого, нужно будет продумать новый план действий. — Договорились, — сказала Лорел. — И насколько серьезные у Карла проблемы? — Да не то чтобы очень, но поговорить с ним об этом фургоне нам действительно нужно. Его держали на складе в дальней части кладбища, где до него мог добраться любой, а не только кладбищенские работники. О нем знали все, и взять его могли в любое время суток. Проблема в том, что сейчас мы не можем найти ни фургон, ни твоего дядю Карла. В голосе у Гека отчетливо слышалась усталость, а потом он еще и кашлянул. Лорел поморщилась. — Надеюсь, ты не подхватил грипп? Им сейчас все болеют. — Я не болен, — самоуверенно заявил он, как человек, который скорее отрежет себе руку, чем пойдет к врачу. Лорел покачала головой. — Ты дал показания? Как все прошло? — Нормально. Просто департаменту надо было прикрыть свою задницу. Монти не думает, что я мог кого-то убить. — Гек фыркнул. — Посмотрим, что завтра скажет лаборатория. Если шерсть, найденная в горле новой жертвы, принадлежит Энею, мне точно не поздоровится. Но этого быть не может, так что пока беспокоиться не о чем. У Лорел снова разболелась голова. Она что-то упускала, но не могла понять, что именно. — Спокойной ночи, Гек. — И тебе тоже. Завтра утром иду в офис. Не хочешь встретиться там и еще раз пробежаться по делу? Должна быть какая-то зацепка, которую мы не заметили. — Хорошо, там и увидимся. Согласна с тобой: что-то определенно выпало у нас из поля зрения. До завтра. Лорел отключилась. Что же она упускает? Глава 38 Вот и пришло время для птички-блондиночки немножко полетать. Точнее, увидеть свое новое гнездо. Из-за холодного воздуха дышать было труднее, чем обычно. Есть ли кто-нибудь поблизости? Ни малейшего звук вокруг. Даже собака нигде не тявкнула. Еще два часа назад шел снег, но теперь было просто жутко холодно. Нож легко вырезал по периметру сетку на окне, и она беззвучно опала. Казалось бы, женщина, живущая одна, без мужчины, должна уделять больше внимания своей безопасности, но, возможно, подсознательно она уже знала, какая участь ей уготована. Может быть, даже хотела этого. Есть вещи, которые просто-напросто предначертаны судьбой. Соскрести лезвием слой краски, просунуть нож под раму и приподнять ее примерно на дюйм, а потом пальцами довершить начатое и открыть окно не составило большого труда. Правда, при подъеме чертова створка пронзительно скрипнула, но проскользнуть в подвальную прачечную удалось без проблем. На вешалке, рядом со старой стиральной машиной и сушилкой, аккуратно висела одежда, на бетонном полу лежал коврик. При ближайшем рассмотрении из темноты проступили очертания вплетенной прямо в коврик корзины для белья. Забавно… По пути из подвала наверх скрипнула ступенька, но поскольку было уже начало третьего часа ночи, птичка наверняка легла спать. Главное — не дать ей шанса вызвать полицию; тогда все пойдет насмарку. Проиграть сейчас такую сильную игру было бы чертовски обидно! Даже удивительно, насколько более приятным стало хобби теперь, когда в него включилась Лорел. Такая женщина способна пробудить мечты в самых равнодушных и надежды в самых отчаявшихся. В отличие от других, она могла бы оказать сопротивление. Умна, прекрасно подготовлена, да и выглядела бы потрясающе со светлыми волосами… Спальня птички располагалась на втором этаже, так что едва ли она могла услышать скрип ступенек в подвале. Свет в ее окнах погас несколько часов назад, и сейчас она, должно быть, уже пребывает в стране грез… Уж не снится ли ей то, что ее ждет? Было бы здорово. У каждого из них свое особое предназначение. Кухня чистая, хотя приборы и оборудование не новые. Лампочку над раковиной хозяйка оставила включенной — на случай, если посреди ночи понадобится вода. Глупейшая привычка. На самом деле свет делает одинокую женщину более уязвимой. Перила лестницы были выкрашены в белый цвет, ступеньки застелены дорожкой, прекрасно маскирующей все звуки. Ее спальня находилась в конце коридора, ближе к передней части дома. Птичка дышала ровно и глубоко, слегка посапывая. Какая прелесть… Она спала на боку, отвернувшись от двери; светлые волосы отчетливо выделялись на темных наволочках. Ого, красавица любит роскошь: простыни-то шелковые! Она пошевелилась под одеялом — ни дать ни взять беззащитная пташка, каким-то образом почувствовавшая, что хищник близко. Что он пришел за ней. Игра уже становилась скучной, но тут в город приехала Лорел, и снова появилась интрига. Интерес. Накал. Блондинка на кровати снова пошевелилась и вытянула ноги: должно быть, чутье все же сработало. Пришлось ударить ее монтировкой — коротко и сильно. Она вскрикнула и обмякла. Хорошо бы не умерла… Теперь предстояло переправить ее в гнездо. * * * Гек был под водой и уже знал, что именно он найдет, если погрузится чуть глубже. Ему не хотелось погружаться еще глубже, чтобы найти мертвого мальчика. Болела нога — в том месте, куда много лет назад, когда он служил в армии, угодила пуля, — но голова оставалась ясной и спокойной. Тело оставалось холодным. Он делал то, что полагалось. Он погрузился глубже… Теперь, два года спустя, Гек проснулся в полной темноте. Снаружи выл и ярился ветер. Наволочка сохранила нежный аромат Лорел Сноу, и он, зарывшись лицом в мягкую подушку, дождался, пока сердце вернется к обычному ритму. Болела шея, ныла нога. Давно уже ему не снились кошмары. Понимая, что снова уснуть уже не сможет, Гек откинул в сторону одеяло и, встав на холодный пол, выполнил упражнения для ног, которые разучил после ранения. Благодаря упражнениям он проживал день без каких-либо препаратов. Затем Риверс спустился в подвал, в свой домашний тренажерный зал, и занимался там, пока не рассвело. Вернувшись на кухню, выпустил Энея и прошел к холодильнику. Он прилично вспотел и потому выпил около кварты воды. Резкий стук во входную дверь заставил его обернуться. Сквозь все еще задернутые шторы пробивались красные и синие огни. — Какого черта? — Поставив кружку на стол, Гек прошел к двери и распахнул ее настежь. Шериф Йорк впечатал ему в грудь лист бумаги. — Капитан Гек Риверс, начнем с того, что вы арестованы за убийство Яны Ричардс. — Он зачитал Геку его права. Гек чуть повернул голову и заметил пару фургонов с яркими цветными логотипами, остановившихся позади двух полицейских машин. — Да ты, верно, шутишь… Еще и подкрепление прихватил? Ожидал, что я буду отстреливаться? — Нет, но готовым нужно быть ко всему. — Шериф Йорк вытащил из заднего кармана наручники. — Повернитесь, капитан. Эней злобно пролаял и заскочил в дом, задев мокрой шерстью брюки Йорка. — На кухню, — приказал Гек. — Лежать. Пес послушно побежал на кухню, выпил воды и, тяжело дыша, рухнул на свое ложе. — Я мог бы натравить его на тебя, — сказал Гек, не оборачиваясь. — Дам тебе шанс прекратить это прямо сейчас, или я тебя засужу. Полный вперед, Йорк. Процесс принесет мне твое место и приличную пенсию, даже не сомневаюсь. Он с такой силой сжал зубы, что боль отозвалась во всей голове. Шериф Йорк качнулся на каблуках. — К вашему сведению, лаборатория университета уже прислала результаты анализов, и, как оказалось, Яна Ричардс вдохнула шерсть карельской медвежьей собаки. Черные и белые шерстинки. Лаборатория сравнила их с шерстью вашего пса, капитан. — Йорк сверкнул зубами. — У меня ордер на осмотр собачьего лежака в вашем кабинете. Жаль, что вы не присутствовали… К дому подкатил еще один фургон. Из него выпрыгнул Монти и пробежал к двери мимо толпившихся во дворе репортеров и полицейских. Его лицо под белыми волосами было багровым от гнева. — По телетайпу только что прошла новость о твоем аресте, Гек. — Развернувшись, он ткнул Йорка в грудь. — Ты совсем идиот или как? Тебе конец — уж я об этом позабочусь. Защелкали камеры.