— Шум двигателей, — сказал Дед. — С дороги, быстро! Мне не нужно было повторять дважды эту команду. В обступившем нас тумане было что-то пугающее, жуткое, а тут еще этот необъяснимый шум. У меня появилась мысль, что за нами с Армейских складов послали погоню. — Туда! — Уокер побежал к едва заметным в тумане густым зарослям ракитника, увлекая нас за собой. Кустарник рос за неглубоким кюветом, отделяющим дорогу от леса, он был как бы естественной границей этого леса, а в самом кювете громоздились кучи валунов — вот за одну такую кучу мы и укрылись. Тяжелый гул стал ближе, какая-то мощная техника шла прямо в нашу сторону по дороге. Признаться, я ощутил необъяснимый, липкий страх. — Что это? — прошептал я. — Тсс! Не могу сказать, сколько мы ждали вот так, вжимаясь во влажную почву и стараясь лишний раз не дышать — может, минуту, может, пять, а может быть, целый час. К гулу и лязганью добавилась ощутимая дрожь земли, и эта вибрация отдавалась во всем теле. И вот тут, несмотря на весь мой ужас, я заметил, что туман вокруг нас поредел, из сплошной грязно-белесой пелены выплыл участок дороги прямо перед нами, и я увидел такое, о чем буду. наверное, вспоминать до конца моих дней. По дороге шла армейская колонна. Впереди танк, приземистый, рокочущий, лязгающий гусеницами и дымящий дизельной гарью, весь обвешанный элементами динамической защиты. За танком шли два УАЗа, две "маталыги" — бронированные тягачи МТЛБ, — и колесный бронетранспортер, а за бронированными машинами вытянулась целая вереница тентованных трехосных "Уралов" и "Зилов", наверняка с солдатами на борту. В центре армейской колонны инородным телом смотрелся красный гражданский ПАЗ-672, на лобовом стекле которого был закреплен плакат "Люди". Я вытянул шею, чтобы разглядеть людей внутри автобуса, и лучше бы я этого не делал! В автобусе действительно кто-то был. Я говорю "кто-то", потому что это были не люди — светящиеся голубоватым светом призраки в ОЗК и противогазах. Они не смотрели на меня, очки их противогазов были направлены в одну сторону, по ходу движения колонны. Сидели неподвижно, все в одной позе. Меня будто ледяным холодом обдало. — Ааааааа! — Тихо! — Уокер пребольно ткнул меня в бок. — Рот закрой! — Это… это…. Следом за автобусом и грузовиками шла машина АРС — 14КМ, за ней пара "шишиг" с кунгами, автокран и две инженерные машины, 616-ая и дегазационная машина ДКВ. Следом ехали санитарный УАЗ "Буханка" с красным крестом на корпусе, еще какая-то техника, назначения которой я не знал, и замыкали эту колонну два самосвала КРАЗ. Когда последняя машина ушла в туман, гул двигателей разом стих. Колонна ушла в туман и растворилась в нем. Наступила жуткая звенящая тишина, и белесая пелена вокруг нас начала быстро рассеиваться. — Ты чего орал? — недовольно спросил Уокер. — Я… просто мне показалось. — Не показалось, — вступился за меня Дед. — Я тоже почувствовал. Это не настоящая автоколонна. Морок какой-то. — Призраки, — сказал я, трясущимися пальцами отвинчивая пробку с горлышка фляги. — Это призраки. — Напугал ежа голой жопой, — Уокер явно пытался изобразить бесстрашие, но у него это плохо получалось. — Мало мы в Зоне миражей видели! Рыжий лес запомнил картинку и показал ее нам. — Я почувствовал… понял, что все они не вернулись… оттуда, — я показал рукой на север, в ту сторону, куда ушла колонна. — Они ведь к станции ехали, верно? — Да похрен куда они ехали, — Уокер вырвал у меня флягу с остатками виски, сделал хороший глоток. — Все это было и быльем поросло. Нам о будущем думать надо. — Я понимаю Андрея, — отозвался Дед. Он упорно называл меня по имени. — Жуткое зрелище. — Что бы это ни было, надо идти дальше, — Уокер встал, отряхнул с одежды налипшую траву. — Хвала Будде, туман редеет. ПДА одновременно запикали и у меня, и у Уокера. — Долговцы предупреждают, вечером может начаться выброс, — сказал Уокер, посмотрев свое сообщение. — Надо спешить. — "Четыре километра северо-западнее Армейских складов. Уходишь от главной цели путешествия, Пиндос?", — процитировал я сообщение с моего ПДА. — Отслеживают, тварины. — А чего же про американцев ни слова? — неожиданно спросил Дед. Мы с Уокером переглянулись. — И в самом деле, — сказал Уокер. — Ни про американцев, ни про вертолет. — Значит, не засекли наши ПДА на Складах. Наемники, видать, перед встречей с американцами все средства связи в тех местах заглушили. — Хорошая новость, — изрек Уокер. — То есть нас как бы там не было. — Если вертолет не был оснащен средствами фотокиносъемки, то да. — Жаль, виски кончился, — сказал я, воодушевленный словами Деда. — Такую новость и обмыть не грех. — Дойдем и обмоем. — Уокер заметно повеселел, да и у меня на душе стало куда как легче. — А пока: "Вперед-вперед, труба зовет!" Нам еще несколько километров пилить до Янова. Яновская зона безопасности — одно из самых спокойных мест на севере ЧЗО. Так было не всегда. Когда первые сталкеры пришли сюда со стороны Рыжего леса, местность вокруг Янова и бывшего радиотехнического завода "Юпитер" буквально кишела мутантами, от тушканов до химер. Началось то, что сталкеры постарше иногда называют "великой зачисткой". Сначала истреблением мутантов занималась обосновавшаяся на Яновском вокзалештурмовая группа "Долга" под командованием полковника Шульги и капитана Гавриленко, а позже на Янове появились сталкеры, бравшие контракты на мутантов, люди опытные и знающие все тонкости охоты на порожденных Зоной чудовищ. Так что очень скоро поголовье мутантов сократилось, и теперь встреча с ними в окрестностях Янова — событие скорее чрезвычайное. Я слышал от многих сталкеров, что еще несколько лет назад всерьез считалось, что окрестности Янова и есть легендарный "Клондайк артефактов", загадочное место, где можно встретить целые поля самых дорогих артов. Еще мне рассказывали историю про какой-то "Оазис", где росло дерево жизни. Мол, побывавшие там люди исцелялись от своих болезней и даже молодели на несколько лет. Понятное дело, никто из рассказчиков сам там не бывал, и в историях про Оазис фигурировали имена легендарных в Зоне персонажей, поэтому доверия к таким рассказам лично у меня не было. Но пока мы шли через Рыжий лес, и вскоре добрались до Чертовой стоянки, главным украшением которой был огромный "Симбионт", взорвавший почву странным ажурным куполом высотой метров в пять-семь, не меньше. Вокруг аномалии почва сплавилась и превратилась в стекловидную массу, а жар от внутреннего кратера "Симбионта" чувствовался на приличном расстоянии. В такой архианомалии иногда встречаются хорошие дорогие артефакты, но в этот раз лезть в нее мы не стали. Помимо высокой температуры "Симбионт" еще и мощное пси-излучение испускает, так что лишний раз жарить мозги лично у меня не было никакого желания. Дед с интересом оглядел созданную "Симбионтом" странную конструкцию из спекшейся земли, но ничего не сказал — видимо, решил, что сейчас не время для досужих разговоров. "Симбионт" был ориентиром, с этого места дорога на Янов шла строго на север: примерно в полукилометре от аномалии начиналась Соловьиная роща — сильно зараженный радиацией участок леса сталкеры назвали так потому, что детекторы излучения здесь трещали без устали. Однако сквозь радиоактивные поляны шла заброшенная и сильно поврежденная дорога, на которой — вот еще одна загадка Зоны! — излучение было совершенно нормальным. Она выводила из заповедника к складу контейнеров и дальше к самой станции Янов. Еще километр — и жуткий ржавый лес с его тайнами и призраками наконец-то закончится. От этой мысли стало веселее на душе, и я прибавил шаг… — Стоять! Окрик Уокера заставил меня застыть на месте. Дед тоже остановился, и в его глазах был вопрос. Уокер сделал несколько осторожных шагов вперед, достал болт с тряпичной лентой и бросил его прямо вперед, на дорогу. Прежде я никогда такого не видел: болт упал на землю, запрыгал, будто шарик для пинг-понга, взлетел свечой в небо и исчез. — Стерва! — с удовлетворением в голосе сказал Уокер. — Видишь ее, Пиндос? — Ничего не вижу. — Я присмотрелся и тут заметил, что камешки на дороге чуть заметно вздрагивают, будто не дорога это вовсе, а полоса брезента, которую кто-то легонько дергает за края. — О, вот сейчас вижу! Трясучка какая-то. — "Жвака", — сказал Уокер. — Пипец, как замаскировалась. Прежде мне не приходилось видеть эту аномалию, хотя я много о ней слышал. Можно сказать, что "Жвака" — это разновидность "Трамплина", но если всем известный "Трамплин" хорошо заметен, то его сестрица отлично маскируется и увидеть ее без детекторов очень сложно. Только Уокер с его острым зрением мог ее заметить до предупреждающего сигнала детектора. Во-вторых, если "Трамплин" наносит волновые удары гравитационным полем, то "Жвака", наоборот, с огромной силой втягивает в себя любые оказавшиеся поблизости предметы, сминает их, сдавливает в бесформенный ком и потом выбрасывает этот ком далеко от себя. Ну вот представьте себе, что вы засунули в рот пластинку жвачки, смяли ее зубами в комочек, а потом выплюнули — примерно то же самое. Взрослого мужчину моей комплекции "Жвака" уминает до бесформенной массы величиной с бейсбольный мяч. И лучше бы не встречать такую вот заразу на пути, но всякий опытный сталкер знает, что только в "Жваке" обнаруживается очень редкий и дорогой артефакт "Круассан" с эффектом облегчения ноши аж на 20 кил. Уокер, естественно, об этом знает. Поэтому решил рискнуть, чертов псих. Достал детектор и начал сканировать аномалию. — Есть! — воскликнул он. — Стоять на месте, детки, папа пойдет вперед. — Папа сам вперед пойдет, потому что идиот, — ответил я. — Есть немного, но рифму я заценил, — Уокер, бросая болты, прошел еще несколько метров, встал, водя перед собой рукой с детектором и, что-то буркнув сквозь зубы, пошел вправо, к огромным елям с разлапистыми кронами и бугристой корой. Здесь он замер, совсем как собака, делающая стойку, взял чуть левее и, сделав несколько осторожных шагов, сунул руку в траву. — Вот он! — сказал Уокер, показывая нам искрящийся жемчужно-серый предмет, действительно напоминающий по форме популярную французскую булку. — Отличный улов, Борода без базара даст за него двадцать пять штук. Сегодня положительно мой день. Ответить Уокеру я не успел — за деревьями раздалось угрожающее рычание, и ветви кустов закачались. На дорогу вымахнула здоровенная рыже-бурая псевдособака — величиной не меньше французского дога, круглая башка вся в шрамах, шерсть на загривке с сединой, на боках длинные ржавые свалявшиеся пряди чередуются с проплешинами, то ли линяет тварь, то ли в аномалию попала. Не меньше пятидесяти килограммов железных мышц и бешеной злобы, клыки в пасти чуть ли не с мой мизинец. Матерый, сильный и очень опасный зверь, которому явно не понравилось наше появление на его территории. Я даже успел подумать, псевдособака как бы охраняла "Круассан", и ей очень не понравилось, что мы его забрали. За проведенное в Зоне время я многое узнал о повадках мутантов. Псевдособака, в отличие от своих слепых собратьев, потомок не домашних собак, а мутировавших в окрестностях Чернобыля волков, и как и ее прародитель крайне ревностно относится к своей территории, нападая на всякого, кто осмелится на нее зайти. При этом не раз случалось, что сталкеры спокойно проходили в десятке метров от псевдособак, которые даже не проявляли агрессивности. Видимо, не нарушали незримую границу. В этот раз мы ее нарушили. Я вскинул автомат, но умный зверь, отлично поняв, что означает мое движение, рванулся за деревья, сбивая мне прицел, быстрыми прыжками понесся между древесных стволов, стараясь нас обойти. Причемтактически совершенно правильно, прижимая нас к "Жваке". Мгновение спустя я понял, что хитрая тварь отвлекла на себя наше внимание: из зарослей выскочили еще две псевдособаки, бурая и угольно-черная. Я еще успел заметить краем глаза, как бурый пес с поразительной скоростью метнулся к Деду, намереваясь нанести роковой укус в пах, в бедренную артерию, но Дед оказался не робкого десятка, и быстротой реакции его природа не обидела. Когда пес прыгнул, Дед перехватил его ударом приклада по морде. Тычок был болезненный, ошеломленный пес отпрыгнул, мотая головой. Под ухом оглушительно забухал "Кольт" Уокера. Я поймал в прицел черную тварь и нажал на спуск. Собака шарахнулась в кусты, мои пули ее, похоже, не достали, потому что мгновение спустя она вновь бросилась на меня со злобным рычанием. Когда на тебя несется здоровенный, свирепый и очень живучий зверь величиной с боксера, организм начинает творить чудеса. Сам не помню, как мне удалось увернуться от собаки и с разворота положить длинную очередь точно поперек тела зверя. Пес подпрыгнул на месте и побежал ко мне на трех лапах, но я успел разрядить остаток магазина прямо ему в морду, разворотив череп. Когда ко мне вернулась способность соображать, я увидел, что мои спутники тоже хорошо сделали свою работу. Уокер стоял над трупом рыжего пса и разглядывал его, как заправский охотник рассматривает свой трофей, а Дед спокойно вытирал пучком травы лезвие ножа. — Собака-друг человека, — сказал Уокер, продолжая любоваться вытянувшимся на траве мертвым псом. — Сегодня у человечества тремя друзьями стало меньше. Никого не покоцали? — Меня нет, — объявил Дед, убирая нож. — Я вродь тоже целый, — добавил я. — Сейчас хорошенько осмотрюсь. Это вроде обязательного правила для каждого сталкера: после разборок с любым мутантом нужно убедиться, что не ранен, и что снаряжение исправно. Опять же учишься на горьком опыте: знаю два случая, когда сталкеры погибали из-за своей невнимательности. Антон Травник истек кровью после встречи с кабаном, заметил рану в ноге слишком поздно, а Михась Лоза после встречи с псевдособакой полез в какое-то подземелье, где были ядовитые испарения и отравился насмерть. Не заметил дыру в своем комбезе от зубов зверя. Но вот что характерно: ни разу не слышал, что какой-нибудь сталкер заразился бешенством от укуса мутанта, или заражение началось, даже если пес-падальщик хапнул. Воздух в Зоне такой, что любая рана быстро заживает. Если не смертельная, конечно. — А мне, гаденыш, лямку на рюкзаке порвал, — сказал Уокер. — Живучая тварь: две пули HSв голову это тебе не шутки, а он еще укусить порывался. Концерт окончен, нечего тут стоять. Словно не согласившись со словами Уокера насчет концерта, из глубины леса донесся вой еще нескольких псов. Определенно, псевдособак тут было намного больше, чем хотелось бы, посему следовало быстрее уносить ноги, что мы и сделали. Следующий километр преодолевали короткими перебежками, кидая вперед болты: сто метров бегом, сто метров быстрым шагом. Уокер впереди, дед за ним, я замыкал. Пробежка в бронекомбинезоне с двадцатикилограммовым рюкзаком за плечами — это не тот способ укрепления здоровья, который можно советовать всем желающим. Уже через пять минут я понял, чтомоих силенок хватит ненадолго. А вот у моих спутников будто моторчик в заднице включился. С Уокером все понятно, у него два артефакта, "Круассан" и "Грави" вместе дающие облегчение ноши аж на тридцать килограммов. Но у Деда ничего нет, рюкзак не меньше моего, а он нарезает дистанцию, как заправский стайер. Ни пота рекой, ни отдышки, хотя покуривает, стервец. Я вспомнил, что бурого пса он ножом завалил, как и тех бандосов на Кордоне. Это если сейчас он такие чудеса физической формы показывает, то каким же бойцом он был тридцать пять лет назад, когда в Афгане геройствовал? Дед будто прочел мои мысли. — Чего уставился? — спросил он. — А что? — А того, что пялишься на меня, как монах на святую икону. — Да просто любуюсь тобой, папаша. Ты у нас прямо Рэмбо какой-то. — Эх, парень! — с неожиданной печалью вздохнул Дед. — Рэмбо! Да я таких ребят знал, рядом с которыми твой Рэмбо мелкопузая дворовая шпана. Про них бы книги писать, про этих людей, да только не напишет никто. — Это почему? — А времена такие. Теперь в моде не настоящие мужики, а всякие крашеные полубабы в трико и с бритыми ногами. Им наше, афганское поколение, как кость в горле, потому как до мужчин им, как нам до луны пешком. Не мужской в них дух, и оттого ненавидят они все, что истинным мужским духом пахнет.