В спальне тоже никого не было. Постель заправлена, ни единой складочки на покрывале. В шкаф Степан заглянуть не решился. – Что-то случилось? – настороженно спросила Марина. – Мы Пантелея упустили. – Так ты за ним ночью ездил? Степану показалось, что Марина прячет улыбку. Неужели радуется? Может, умом она и понимала, что нужно переживать, но ее подсознание никак не хотело принимать Пантелея за врага. – За ним. – И что? – Банду взяли, а он ушел. – Плохо, – сказала Марина. Но Степан что-то не очень поверил ей. – Он без зубов остался, – сказал он. – Я его лечить не собираюсь. – Она улыбнулась, как будто реагируя на его шутку. – Будет хорошо, если он исчезнет навсегда. – В ее голосе не было фальшивых ноток. Во всяком случае, Степан не уловил ни одной. – Ты правда так считаешь? – спросил он, повернулся к Марине, без нажима посмотрел ей в глаза. – Я не хочу, чтобы он возвращался. – Ты его любишь? Марина ответила не сразу: – Да, я уже говорила тебе об этом. Почему ты спрашиваешь? – Потому что Пантелей стоит между нами. – Иногда мне тоже так кажется, – глянув в сторону, сказала она. – Ты его ждешь? – спросил Степан. – Нет! – Марина резко посмотрела на него. – Но любишь. – Я не хочу быть с ним. Но и зла ему не желаю. – А я желаю. Я и есть его зло. – Может быть. – Однажды я его арестую. – Арестуй. – Или даже убью. Марина неторопливо повернулась к Степану спиной. – Этого я тебе не прощу, – тихо сказала она. – Но я должен! – Я пошутила. Ужинать будешь? Степан кивнул. И ужинать он будет, и душ примет. А потом и в постель с Мариной ляжет. Даже если она не очень этого хочет. Он сделает все, чтобы Марина его пожелала и полюбила сильней, чем Пантелея. Грудная клетка у Агнессы так себе. Непонятно, чем она втягивает дым. Половинка сигареты уже сгорела, а она все тянет. Может, в бюст уходит? Но почему тогда груди не надуваются? Наконец она выдохнула дым, неторопливо, с наслаждением. – Что ты со мной делаешь? – спросила женщина. – Что хочу, то и делаю, – с усмешкой ответил он. – Так в том-то и дело. Ты дьявол? – А ты святая? – Нет, не святая. – И я в святые не набиваюсь. А завязать хочу. Возьмем общак и уедем отсюда далеко-далеко. Честную жизнь начнем. – Возьмем общак. Легко сказать. – Ты поможешь? – Я не знаю, где деньги. – Знаешь. – Если только догадываюсь. – Где? – Ага! Я тебе скажу, так ты без меня их возьмешь. – Без тебя не возьму. – Сам уйдешь, а меня крайней сделают. Ты вот это видел? – Агнесса выставила напоказ свои руки. – Еще чуть-чуть, и гангрена началась бы. – Ты должна наказать Сафрона. – Да, было бы неплохо. Сегодня не получится, у Сафрона гулянка. А ключ всегда при нем. – Какой ключ? – От квартиры, где деньги лежат. Тайник там, а в нем сейф. Сафрон думает, что я ничего не знаю. – А ты знаешь? – Догадываюсь, что денег там завались. – Хату можно без ключа вскрыть. – Завтра я возьму ключ, вскроем сейф. Не знаю, сможем ли мы уйти. Может, сегодня наша последняя ночь, – проговорила Агнесса, затушила сигарету и прильнула к Пантелею. На душе у него стало тошно. Вдруг это действительно последняя ночь? Завтра его догонит проклятие, которое озвучил Тюбик? Марина позволяла ему себя любить. Не более того. Изобразила порыв страсти, сказала, что Степан самый лучший, и на бочок. Спать. Как будто ей ничего больше от этой жизни не надо. Степан тоже заснул, пользуясь случаем, но его разбудил телефон. На проводе был Малыгин. Хороший он опер, головастый. Много знает, немало умеет. Чутье у него очень даже не слабое, особенно на большой шухер. Степан хотел взять его вчера с собой, но Малыгин не ответил на звонок. Не было его дома. – Степан, я тебя не разбудил? – Нет. – Тут Мазунов очень хочет с тобой поговорить. – Сам с ним побеседуй. – Нет, он тебя требует. Никому, мол, больше не скажу, где Пантелей может быть. – А сразу сказать об этом ты не мог?