– Я смотрю, пацаны мои тебя утешили,?– сказал Пантелей и кивнул на Жадика.?– Или нет? Девка смотрела на него угрюмо, исподлобья. – Может, я тебя утешу? Она повела головой. – А чем я тебе не нравлюсь? Девушка ничего не сказала, но из глаз ее потекли слезы. – Расслабься. Сейчас домой поедешь. Мы тебя отпускаем. А знаешь почему? Потому что ничего не боимся. Если ты заявишь на нас, мы тебя сюда вернем. Тогда ты пожалеешь о том, что мама тебя на свет родила. Ты меня понимаешь? Барышня кивнула, соглашаясь на его условия. – И папе своему скажи. – Я все поняла. Никому ничего… Пантелей глянул на чернявого Гасана и приказал: – Отвезешь домой! Тот кивнул и позвал девушку за собой. Она осторожно стронулась с места. Эта бедняжка не могла поверить в то, что бандиты ее отпускают. – Может, все-таки задержишься? – спросил Пантелей.?– На чашку чая? Она мотнула головой и ускорила ход. – И мы сваливаем,?– сказал Пантелей, когда закрылась дверь.?– Тухло здесь. – А куда? – спросил ушастый Пентюх. – Я разрешил задавать вопросы? – Пантелей вонзил в него взгляд, прямо как нож под ребро. – Нет.?– Пентюх шарахнулся от него. – Бабки по карманам раскидаем. На общак только штука. С твоей доли.?– Пантелей продолжал смотреть на Пентюха. – А почему с моей? – А потому и с твоей, что вопросов много задаешь. Две штуки с тебя. Пентюх собрался было открыть рот, но Грива тряхнул его за плечо. Тот все понял, заткнул фонтан и правильно сделал, потому как лучше потерять две штуки, чем все три. А на большее Пентюх претендовать не мог. Он еще сявка, рано ему на равных с нормальными пацанами. Деньги поделили. Пантелей назначил место для сбора и распустил пацанов. Пусть отдыхают, заслужили. А завтра уже будут ставить сети в другой заводи. Есть у Пантелея один вариант. Но сначала Марина. К ней он подъехал без охраны. Остановил машину на краю двора, выждал четверть часа, присматриваясь, принюхиваясь. Чутье молчало, и Пантелей зашел в подъезд. Марина открыла дверь сразу, но с цепочки ее не сняла. – Нехилая у тебя дверь,?– сказал он. – А ты не видел? – Видел. Но не открывал. Ну, так чего стоишь, принимай гостя. – Незваный гость хуже татарина,?– заявила она, нехотя открывая дверь. – А я и есть татарин,?– переступая порог, проговорил он. – Мамаево нашествие. Время вечернее. Люди готовятся ко сну, а не на выход. А Марина в платье. Косметика, духи. Она ждала Пантелея, какие уж тут сомнения. – Нападаю, граблю, насилую! – заявил Пантелей и обнял ее за талию. Она дернулась, пытаясь отстраниться, но Пантелей легко удержал ее, прижал к стене, носом зарылся во вкусные волосы. – Уходи! – выкрикнула она, закрыла глаза и мотнула головой. – Шутишь? Я так долго шел к тебе. – Я тебя ненавижу. – Я тоже тебя люблю. Он мог бы задрать подол ее платья, но это было бы очень уж пошло. Лучше поступить грубо, разорвать платье. Но Пантелей сдержался и всего лишь расстегнул молнию на спине. Платье располовинилось, Марина попыталась удержать его, но Пантелей стянул бретели с ее плеч. Платье сползло к ногам. – Не надо! – Она попыталась оттолкнуть его. Но Пантелей подхватил ее на руки, затащил в спальню, уложил на кровать. – Откуда ты такой взялся? – Она застонала, раздвигая под его натиском ноги. – Ты ждала, я вернулся. – Не ждала. – И ждала. И хотела. – Не хотела! – А сейчас? Она приняла его движение, даже настроилась на предложенный ритм, но мотнула головой. – Не хочу! Сволочь! Сначала Марина, как бревно, плыла по течению, но затем у нее за спиной раскрылся парус. Она приняла в него ветер, подняла волну. Ее закружило, понесло, от восторга из груди вырвался крик. Потом бурное течение выбросило их в тихую гавань, и они оба поплыли медленно, спокойно, рука об руку. Пантелей понял, что именно о таком финише он мечтал весь последний год. – Почему тебя не убили? – не открывая глаз, спросила Марина. – Меня нельзя убить. Я заговоренный,?– ответил он. – Почему ты не потерялся? – Потому что мы связаны с тобой невидимой нитью. Где бы ты от меня ни спряталась, я везде тебя найду. – Я это уже поняла. – Так что расслабься и получай удовольствие. – Это не удовольствие. Но все равно хорошо,?– сказала она и улыбнулась. – Тебе ни с кем не будет хорошо. Только со мной. Или были эксперименты? – Он приподнялся на локте, приложил к ее щеке два пальца и заставил посмотреть на себя. – Не было. Но это не твоя заслуга. – А чья? – Траур по мужу. – Было трудно? – Представь себе, нет. – Это хорошо, что ты умеешь меня ждать. – Меня сегодня ограбили. – Да, ты говорила. – Может, спросишь, что да как? Или ты все знаешь? Пантелей обжал пальцами обе ее щеки. – Не надо так говорить,?– жестко сказал он, пристально глядя ей в глаза.