Марина испугалась и даже запоздало мотнула головой, освобождаясь от захвата. – Я бы не посмел тебя ограбить. И ты не смей меня обвинять. – Никогда так больше не делай,?– сказала она, села, приложила пальцы к щекам, поморщилась. Пантелей понимал, что сделал ей больно, но раскаяния не было. Женщина должна знать свое место. Даже если она любимая. – Мне здесь решать, что можно делать, а что нет. – Вообще-то это мой дом. – Жила бы ты сейчас на Арбате со своим стариком,?– заявил он. – Не вижу ничего в этом плохого. – Я же знаю, что ты его терпеть не могла. – Лучше с ним, чем без него. – Ты уже так привыкла говорить эти слова, что и сама в них поверила. У тебя перекусить есть? – спросил он, поднимаясь. – Для тебя ничего нет. Пантелей прошел на кухню, открыл холодильник, а там оливье в закрытой стеклянной посуде, отбивные, колбаса, сыр. И две бутылки пятизвездочного армянского коньяка. Марина, конечно же, ждала его. – Это у тебя называется ничего? – Это называется держи карман шире! – ответила она, прошла в ванную, минут через пять вернулась, открыла холодильник, недовольно махнула рукой и заявила: – У меня не курят. – У нас не курят,?– сказал он, выбрасывая окурок в форточку. – Я тебя здесь не пропишу. – Не надо меня прописывать. Я птица вольная. Сегодня здесь, завтра там. Но душой всегда рядом с тобой. – Выпить хочешь? – Нет. Марина удивленно глянула на него. – Цирроз печени боюсь заработать,?– совершенно серьезно сказал он. – Значит, шутишь.?– Она вынула из холодильника бутылку, передала ему и встала к плите. – Значит, ограбили тебя, говоришь, да? – скрутив крышку с бутылки и наполнив рюмки, спросил он. – Девять килограммов золота увели. – Неслабо! – Наследство от Игоря. – Там много чего было. – Я все продала. Оставила только золото и деньги. – Много денег? – Пантелей не должен был задавать этот вопрос, но удержаться не смог. Игорь Львович жил кучеряво. Потому как работал с размахом, не боялся рисковать. Целая сеть подпольных стоматологических кабинетов с импортным оборудованием – дело нешуточное. Золотом он занимался с присущим ему энтузиазмом. Не боялся, что его посадят или ограбят. А зря. Его не только ограбили, но и положили. Так ему и надо! Нечего было на молодой и красивой жениться. Марина унаследовала все состояние старика. А там и квартиры, и картины, и личные сбережения. – Деньги в банке. – В стеклянной? – В стеклянном. Но в долларах. – Думаешь, на доллары не кинут? – Доллары не обесцениваются. Они, напротив, постоянно растут в цене. – Вернутся коммунисты, запретят доллар. – Не вернутся. Пантелей внимательно посмотрел на Марину. Не смог он испугать ее коммунистами. «Значит, говоришь, что деньги у тебя в банке? Может, еще тайник какой-то есть?» – подумал Пантелей. Она разогрела отбивные, подала салат и с удовольствием подняла рюмку с коньяком. – За нашу любовь! – сказал Пантелей и подмигнул ей. – Не чокаясь,?– заявила она и залпом выпила. – Что-то я не понял! – Он резко глянул на нее и этим вогнал ее в ступор. – За любовь потом,?– пролепетала Марина.?– Я сегодня столько пережила. И золото ушло. Как будто умер кто-то. – Считай, что дешево отделалась,?– сказал Пантелей и усмехнулся. – Не надо со мной так. Я не какая-то там дешевка. – А кто ты? – Что?! – Она встрепенулась. – Все продала и сбежала. Как крыса с тонущего корабля. Марина резко поднялась и рванула прочь с кухни. Но Пантелей схватил ее за руку, потянул на себя, усадил на колени и запустил руку под халат. – Шуток не понимаешь? – Твои шутки дурно пахнут! – Поэтому ты от меня и сбежала? – Я с тобой как на пороховой бочке. – Я всю жизнь так живу. И ничего. – Ты по-другому не можешь. – Мне нравится риск. Я без этого жить не могу. – Вот и жил бы с ним, а меня оставил бы в покое. – А кто найдет твое золото? – спросил он. – А кто его найдет? – оживилась Марина. – Думаешь, не смогу? – Не знаю. – Не буду говорить «гоп», пока не перепрыгну. Но я сделаю все, что можно. Так что, за любовь? – Пантелей потянулся к бутылке, наполнил рюмки. На этот раз Марина чокнулась с ним. Когда горит дом, его нужно тушить. Если на воре горит шапка, нужно прятаться. Леня Вахмистров так и сделал. Круча нашел его у матери. Для этого пришлось ехать в Балашиху на ночь глядя, но Степану не привыкать к таким визитам. Мать Вахмистрова жила в хрущевке, на первом этаже. Окна закрывали решетки. Степан не поленился заглянуть на кухню. Подпрыгнул, зацепился за решетку, подтянулся. Леня сидел за столом, обхватив голову, и о чем-то сокрушенно думал. В пальцах дымилась сигарета. Он давно не стряхивал с нее пепел.