Согласно полученным от мобильного оператора данным, этот номер периодически включали на короткое время за последние дни. В последний раз несколько часов назад. То есть когда Росомаха был уже мертв. Значит, Клара контактировала не с ним. Они ошиблись. Кто-то еще в полиции явно приложил руку ко всей этой истории. И этот человек также позаботился о том, чтобы всю информацию о Росомахе засекретили. Его шеф. Появления именно этого человека они ждали у ратуши. Ведь он наверняка уже получил их сообщение. Ложный сигнал о помощи, отправленный с анонимного мобильника. И подписанный настоящим именем Росомахи — Ругер Естанше, которое им случайно раскрыла его сестра, когда они задержали ее. В своем послании Росомаха, или Ругер, угрожал шефу, не знавшему о его смерти, разоблачением, если тот не поможет ему. Судя по часам на приборной панели, им осталось ждать десять минут. Тишину в салоне нарушало только потрескивание динамиков. Луиса находилась на связи. Они слышали ее тихое дыхание. Все были наготове. Прокурор из группы специальных расследований ждал ее звонка. После установления личности они собирались сразу же провести обыск на рабочем месте подозреваемого. Мужчина затормозил на одиноко стоящей парковке на Самуэль Оуэнсгатан в тени низкого здания XVIII столетия, где когда-то размещался Королевский монетный двор. Он сейчас находился в пятидесяти метрах от места встречи. Эту улочку, которая шла поперечно Хантверкаргатан и набережной Норр Меларстранд, мало кто знал. Немногие ходили по ней, вместо этого пользовались широким бульваром рядом с ратушей. Но ему требовалось закончить еще кое-какие приготовления. Поэтому он и выбрал такой маршрут. Он весь дрожал от холода и закрыл окно. Проветривал долго, но запах хлорки еще чувствовался в салоне. Он надел хирургические перчатки и вышел из машины, внутри которой после обработки специальными средствами царила идеальная чистота. И никаких следов ДНК и отпечатков пальцев наверняка не осталось. Он открыл заднюю дверь, достал тряпки, емкости с раствором хлорки и большую канистру с бензином и убрал все это в багажник, осторожно поставив так, чтобы не повредить черный полиэтилен, разостланный внутри. Находившиеся там куски бетона и наручники он заблаговременно сдвинул в угол. Оставшегося пустого пространства должно было хватить для Росомахи. Когда он разберется с ним. Он окинул взглядом улицу. Несмотря на холодный дождь, несколько человек прогуливались у плавучих домов, пришвартованных на причалах набережной. Но большинство, похоже, предпочитало домашнее тепло. Он медленно побрел вперед. По его расчетам, Росомаху найдут только через полгода. Тогда, особенно в теплой летней воде, процесс разложения мог зайти так далеко, что наручники, соединявшие тело с грузом на дне, должны были соскочить с лишенных плоти рук. Однако он надеялся, что к тому времени все забудут про беднягу. Особенно когда его данные к тому моменту уже везде будут стерты. И поскольку никто толком ничего не знал о нем уже сейчас. Мужчина подошел к углу набережной Норр Меларстранд и окинул взглядом тянувшийся вдоль торца ратуши бульвар. Одинокая велосипедистка спешила в сторону Шлюссена, оставляя за собой четкий след на мокром от снега асфальте. Он перешел улицу. Внезапно, когда он уже принял решение, беспокойство охватило его. Пусть эта мысль казалась ему невероятной еще неделю назад, теперь он, однако, не видел в ней ничего сверхъестественного. Поскольку иного выхода не существовало. Он понимал, что угрозы и требование денег будут продолжаться бесконечно. И ему придется до конца дней жить под страхом, что его разоблачат в любой момент. Вытащат на свет божий и, судя по всему, будут судить за соучастие в убийстве. А также смогут обвинить в причастности к похищению человека. И покушению на убийство полицейского. Если он ничего не сделает. Он обогнул угол ратуши. Дотронулся до куртки. Пистолет был на месте. На улице — ни души. Росомаху он тоже пока нигде не видел. Скорее всего, тот прятался от дождя под аркой у входа. Рикард изучал неприметный маленький вход в ратушу. Темную арку, окруженную огромными стенами. Несколько велосипедистов проехали мимо, давя колесами снежную слякоть, образовавшуюся на велодорожке после того, как оставшаяся на ней после дождя влага замерзла, а потом снова растаяла. Он покосился на часы. Осталось восемь минут. За все время ожидания они с Эриком не обменялись ни словом. В зеркало заднего вида Эрик увидел мужчину, приближавшегося к ним на велосипеде. На багажнике он вез ребенка, вероятно своего сына. Потом события развивались очень быстро. Яркий синий свет ослепил Эрика, когда какой-то автомобиль резко повернул к краю дороги и чуть не сбил велосипедиста, которому, чтобы избежать столкновения, пришлось прижаться к припаркованному перед ними грузовику. Крупный полицейский быстро вылез из машины и направился к мужчине. Эрик и Рикард как завороженные наблюдали за ним сквозь стекло. Ситуация была хуже не придумаешь. Они многое отдали бы, чтобы ничего подобного не произошло. Но сейчас перед ними возник главный бездельник шведской полиции. Кеннет Квастмо погрозил пальцем сидевшему на детском сиденье перепуганному мальчику, а потом, показав на разбитую переднюю фару велосипеда, с осуждающей миной повернулся к отцу и достал свой блокнот. Эрик вылез из машины. Он бросил взгляд в сторону ратуши, но пока еще никого не увидел там. И быстро сунул руку под куртку. Квастмо посмотрел удивленно на темнокожего мужчину, внезапно появившегося перед ним. Он уже хотел окрикнуть своего коллегу Карла Кристианссона, который дремал на водительском сиденье со стаканчиком кофе в руке, когда увидел перед собой служебное удостоверение. Он не успел прочитать, что там было написано. Но узнал эмблему криминальной полиции. И попятился назад, в то время как темнокожий мужчина угрожающе прохрипел: — Исчезни. Быстро. Незнакомец наклонился так близко к нему, что брызги слюны попали Квастмо прямо в лицо, когда тот столь же злобно добавил: — Сваливай. Мы здесь на задании. Ты испортишь все. Рядом отец и сын с широко раскрытыми глазами смотрели на разыгрывавшуюся перед ними сцену. Квастмо колебался. Почему вдруг задание этого одетого в штатское сотрудника могло быть важнее, чем его собственное? Он почувствовал, как его схватили за руку и грубо толкнули назад. — Выключи мигалку. И исчезни. Быстро, — прохрипел детектив с безумным взглядом и прижал его к полицейскому автомобилю. — Исчезни. Иначе твоему шефу придется собирать тебя по частям здесь на тротуаре. Карл Кристианссон выключил проблесковый маячок и медленно тронул машину с места. Сидевший рядом Квастмо тупо смотрел в окно перед собой. Оба молчали. Рикард не отрываясь смотрел на ратушу, когда Эрик снова залез в машину. — Никого на горизонте. Пожалуй, они спугнули его, — буркнул он. Эрик посмотрел на часы. Осталось пять минут. И тут его зрение уловило еле заметное движение у воды. — Кто-то идет, — сказал он и не ошибся. Со стороны Норр Меларстранд к Хатверкаргатан действительно приближался человек. Мужчина, как они поняли потом. В свете уличных фонарей его тень медленно плыла по увитой замерзшим плющом стене ратуши. Они не спускали с него глаз. У угла здания он остановился. Похоже, колебался. Огляделся. Потом пошел дальше. Мужчина встал перед арочным входом. Он окинул взглядом Хатверкаргатан. Свет фонаря упал ему на лицо. Из-под пальто показался воротник первой из двух розовых теннисок. Рикард и Эрик по-прежнему сидели без звука. Из динамиков слышалось дыхание Луисы. Перед зданием ратуши стоял начальник регионального отдела полиции Карл-Юхан аф Бергкройц и кого-то ждал. Глава 42 Она вышла в сад с телефоном в руке, поскольку почувствовала легкое недомогание. Либо в доме было слишком промозгло, либо потом стало чересчур жарко от нагревателя. Она жадно вдыхала свежий воздух. Наклонилась над клумбой. Потерла хвою между пальцами. Розмарин каким-то непостижимым образом выжил зимой. Его запах, казалось, сразу же взбодрил ее. Она посмотрела вниз, в сторону перекрестка Лонгхольмсгатан и Хорнсгатан. Он считался одним самых оживленных мест в Швеции. Непрерывный поток машин двигался к нему от мостов Вестербрун и Лильехольмсбрун, чтобы потом рассосаться перед рестораном «Хорнхусет» у станции метро «Хорнстулл». Она задумалась. В животе урчало от голода. У метро продавали вкусный севиче со свекольным соусом. Но это могло подождать. Она продолжила читать с мобильника расшифрованный отчет из датского отделения АФА. Коротко стриженного военного звали Ханнекен. Вероятно, он был начальником службы безопасности Ульв А/С. И помимо датского он говорил на английском. А также африкаанс. Удивленная, она остановилась и перечитала последнее предложение. Для нее стало сюрпризом, как много информации аналитики АФА смогли добыть из подслушанных фрагментов разговоров. Может, они пропустили полученные звуковые файлы через программы распознавания голоса и языка? Или среди них был кто-то родом из Южной Африки? С помощью triggerfish они установили номера мобильных телефонов трех ключевых лиц — Бофельта, Ханнекена и Амида, и перечислили их в отчете, который Каспер явно в попытке пошутить снабдил сноской. В ней внизу после звездочки стояло: «Если среди твоих знакомых есть обладающие законным правом затребовать информацию о местоположении мобильников, эти данные, пожалуй, пригодятся тебе». После он добавил несколько смайликов. Линн улыбнулась, пусть одновременно почувствовала себя и немного неловко. Она обычно избегала данной темы. И все равно Каспер давно понял, что она помогала шведской полиции. Это обычно не приветствовалось среди либертарианцев. Из-за их близких дружеских отношений он пока закрывал глаза на то, что она выбрала себе таких союзников. И поскольку она по-прежнему охотилась за нацистами и негативно относилась к иерархическим и тоталитарным властным структурам. В то же время ей было прекрасно известно, насколько просто бывшие соратники могли занести ее в список врагов. Она смахнула тонкую корку снега с одного из садовых стульев и села на него. Немного в стороне у станции метро «Хорнстулл» свет уличных фонарей и фар машин, смешиваясь с огнями вывесок и рекламных щитов, порождал невероятную какофонию красок, многообразием оттенков не уступавшую северному сиянию. В отличие от нее, на склоне холма среди скромных домишек, где она сейчас находилась, царил монотонный полумрак. Однако он лучше соответствовал ее нынешнему настроению. Она подняла веточку розмарина к носу и снова погрузилась в свой телефон. Меньше всего материалов АФА удалось собрать о Бофельте. Лишь несколько эсэмэс, полученных им за время наблюдения и представлявших собой короткие отчеты. «Договор 3:1 выполнен». «Фаза 4 завершена». «Контракт пересмотрен». «Связь аннулирована». Они ничего не значили для постороннего. Она кликнула по следующему документу, носившему название «Амид». Он оказался наиболее активным из троицы. И, если верить итоговой справке, в принципе постоянно разговаривал по телефону, когда приходил в офис Ульв А/С или уходил из него. Подобно пауку, сидевшему в центре паутины, он все время дергал за какие-то нити, разговаривал с кем-то из персонала компании. Или идеологического концерна, чем она скорее являлась. В перехваченных разговорах он обсуждал долгосрочные политические стратегии. И не только с Бофельтом и Ханнекеном, но и с людьми, похоже, работавшими в различных отделах, занимавшихся именно политикой. Иногда это были псевдонаучные расово-биологические дискуссии, а в других случаях затрагивались более заурядные темы вроде формирования общественного мнения, организации маркетинга, всевозможных кампаний и дезинформации. В нескольких из подслушанных бесед упоминалась «Скрытая правда», фабрика троллей, действовавшая из Швеции. Но Ульв А/С, судя по всему, развернул активную деятельность во многих странах. Греция, Венгрия, Германия и Польша упоминались в нескольких разговорах в связи с разными событиями. Она нетерпеливо вертела телефон в руке. Идея Каспера с пеленгацией мобильников показалась ей не такой уж и глупой. Но у нее было несколько серьезных недостатков. Из опыта прежних расследований Линн знала, что понадобится время, прежде чем датская полиция получит разрешение заниматься этим по запросу шведских коллег. А времени у нее не было. Да и у Кайи тоже. Кроме того, в Дании могло происходить то же самое, что и в Швеции. Вполне возможно, у Ульв А/С были контакты в полиции, предупреждавшие их обо всем. Что снизило бы шансы освободить ее сестру. Она вернулась к дому, кое-что заметив, наклонилась у террасы, обломала торчавшие из клумбы сухие стебли и разрыла руками землю. Около дома она уже немного отогрелась. Корневые клубни оказались размером с яйцо. Она выкопала десяток и отнесла их к мойке. Ее догадка подтвердилась. Это были топинамбуры. Она отмыла их от земли, положила в воду на плиту. И снова взяла в руку мобильник. Потом, ошарашенная, остолбенела. Линн Столь. Она увидела себя в сделанном Каспером списке лиц, упоминавшихся в подслушанных разговорах. Он содержал всего три десятка имен. Следующим после нее в нем стоял Рикард Стенландер. Потом Эрик Свенссон. И Юнгберг, и Беатрис. И даже Луиса. Все упоминались в каком-то разговоре, имевшем отношение к Амиду. У Ульв А/С явно был свой человек в шведской полиции, который снабжал их информацией. Она продолжила чтение. Большинство других имен казались ей незнакомыми. Вукацерка. Ганнибал. Хотя это, возможно, были не имена, а, к примеру, кодовые слова. Кое-какие она все же знала. Йорген Кранц. Росомаха. Михаэль Коскинен. Но она не обнаружила там ничего о том, кого похитили и везли в Данию. Дождь барабанил по стеклам ресторана «Коббер», расположенного на Хантверкаргатан. Находившийся напротив здания полиции ресторан «Мункейк» оказался уже полным, и Рикард выбрал для обеда следующее по удаленности место. Мария отодвинула в сторону тарелку и медленно потягивала кофе. Горевший в окне канделябр распространял приятный желтый свет. Она посмотрела на Рикарда. Он сидел в своем мобильнике. Сосредоточенный взгляд. Морщинка между глаз. Брови были слегка опущены, что придавало лицу озабоченную мину. Несколько волосков из них торчали. Примерно то же самое касалось мочек ушей. Там виднелся белый пушок. Она решила напомнить ему об этом вечером. В остальном он по-прежнему выглядел хорошо, несмотря на ненормированный рабочий день и все эти расследования. Даже как-то по-мальчишески. Примерно как во время их первой встречи, состоявшейся восемь лет назад. Еще до того, как между ними проскочила искра. У него все еще были хорошо ухоженные довольно длинные волосы. А не «ежик», который предпочитали многие полицейские. Включая ее бывшего мужа, сейчас трудившегося в Национальном оперативном отделе. Рикард торопливо поднял глаза, словно почувствовал, что за ним наблюдают, улыбнулся ей и снова вернулся к гаджету. Мужчины, похоже, старели медленно. Это показалось ей несправедливым. Но вовсе не потому, что Марию не устраивала ее внешность. Однако им ради этого явно не требовалось слишком напрягаться. Даже если бы Рикард не следил за собой. Но он, напротив, был разборчив в еде. Даже ее дочерям нравились блюда, которые он готовил, что она считала высокой оценкой, если учесть, насколько привередливыми они могли быть. Мария выловила последний томат из своей тарелки, прежде чем официант убрал ее со стола. В общем-то, у них все было хорошо. Однако что-то произошло в последние недели. Что-то изменилось. Вот сейчас, например. Он взял на обед то же самое, что и она. Снова вегетарианское блюдо. Хотя, насколько она знала, предпочел бы скорее антрекот. В последнее время он слишком старался угодить ей. Как-то она проговорилась, что вегетарианская пища нравится ей больше, чем мясо, которое она никогда особенно не любила. И он согласился. То же самое повторялось и с другими вещами, где, насколько она знала, он придерживался другого мнения. Со всякой ерундой типа того, что им смотреть по телевизору, чем заниматься в выходные или как поступить с детьми. Он перестал выдвигать контрпредложения. Избегал дискуссий, которые могли привести к конфликтам. Словно изо всех сил старался, чтобы их попытка жить вместе проходила абсолютно гладко. Но это приводило к обратному эффекту. В результате она постоянно раздраженно размышляла о том, что же он, собственно, хотел сказать, но не говорил. Рикард наклонился к ней. — Луиса написала, — сообщил он. — Аф Бергкройц выразил готовность сотрудничать. Он, похоже, понял, что бесполезно лгать. Эксперты нашли явные следы в его рабочем компьютере. Сообщения, электронную переписку и инструкции для Росомахи. Мария кивнула. — Я слышала, когда разговаривала с ними, — сказала она. — С помощью программы мейл-клиент аф Бергкройца им удалось отыскать почтовый ящик Росомахи. Даже если какая-то часть материалов там зашифрована, все равно хватает доказательств их сотрудничества. — Да. Росомаха работал под прикрытием по заданию аф Бергкройца. Он находился у нас в штате восемь лет, а полгода назад перешел в спецотдел, — сказал Рикард, крутя чашку с кофе в руках. — Но, судя по почте Росомахи, у него явно был еще один работодатель, о котором аф Бергкройц не знал. Связанная с нацистами организация. Нам удалось отследить почтовые сервера и конкретные IP-адреса тех, с кем он состоял в переписке. Но квартира, где они были зарегистрированы, сейчас пустая. И владелец использовал фальшивые документы. Следы ведут в Данию. Но у нас нет никаких реальных имен или физических адресов. Мария рассмеялась сухо. — Могла бы помочь Линн, — заметила она. — Угу, — буркнул Рикард. «Если бы она не растворилась как дым», — подумал он раздраженно и кликнул по мобильнику. Она давно не давала знать о себе. Если вообще не выкинула телефон. Он снова попробовал набрать номер Линн. — Ее мобильник по-прежнему выключен. Она боится, что ее отследят, — сказал он и подумал, что опасения Линн были вполне обоснованными. Ее тетка уже предложила им попытаться сделать это. В шутку, насколько он понял. Рикард невольно улыбнулся. Государственная машина против одного человека. Большой брат против анархистки. Ей бы это не понравилось. Он поднялся и надел верхнюю одежду. — Аф Бергкройц признался в злоупотреблении служебным положением, но утверждает, что он не пытался навредить расследованию или защитить своего человека. То есть Росомаху, — сказал он, покачал головой и, допив кофе, направился к двери.