— По его словам, он действовал согласно всем правилам и инструкциям, касающимся разведывательной деятельности и работы под прикрытием. Но, несмотря на это, он уже подал прошение об отставке. Возможно, чтобы люди из службы внутренних расследований отнеслись к нему помягче, — добавил он на ходу. Они вышли под дождь и поспешили в участок, стараясь избегать встречных прохожих, которые шли, чуть наклонив вперед свои зонтики, подобно копьям. Мария прижималась к нему. — Почему аф Бергкройц делал это? — спросила она. — Похоже, поначалу речь не шла о правом экстремизме, — ответил Эрик. — Скорее о его карьере. Ненависти к Луисе после того, как она бросила ему вызов. Это была попытка опорочить Линн и АФА, чтобы потом обвинить Луису в недостаточной компетентности, ведь она, по его мнению, позволила подозреваемой в терроризме родственнице помогать нам с расследованиями. Он открыл дверь здания полиции и, пропустив вперед Марию, добавил: — Мне надо закончить рапорт о Росомахе, а потом мы сможем вместе поехать домой. Она кивнула, поцеловала его и исчезла в сторону лестницы. Линн убавила звук звонка. Еще один звонок. Она подождала, пока сигналы прекратились. Снова Рикард. Недавно была Луиса. До нее Эрик. Она не понимала, что их беспокоило. Ей в любом случае ничего не нужно было от них. Они ничем не могли помочь. Она царапала ногтями предплечье. Кожу жгло словно огнем. Как будто нервы находились прямо на ней. Снаружи за окном кафе-бара «Меллквиста» на деревянных скамейках сидели несколько студентов и дрожали от холода. Одеяла и инфракрасное отопление, похоже, не помогали. Сама она тоже озябла, хоть и расположилась в тепле рядом с барной стойкой. Но, несмотря на это, она вся промерзла. До костей. Бездействие, особенно в ее ситуации, угнетало. После звонка Рикарда, оставленного без ответа, она получила эсэмэс от него: «Чем занимаешься? Лаборатория подтверждает, что там была твоя сестра. Позвони как можно скорее». Она закрыла сообщение. После того как Росомаха прислал ей фотографию Кайи и его застрелили, она не слышала ничего, что помогло бы ей найти сестру. Может, она была в Дании? Или все еще где-то в Швеции? Вряд ли у людей из «Скандинавского копья». За их лидером Карлом Павичем следили круглые сутки. Клара Рессель сидела в камере. А «Скрытая правда» не занималась акциями. Скорей всего, сестру где-то скрывали люди из Ульв А/С. Или… Она судорожно вцепилась в стойку бара. Сжимала ее край, пока это не начало причинять боль. Пульс резко подскочил. Она сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. Кайя не могла быть мертва. Наверняка оставались шансы ее спасти. Если бы они казнили сестру из мести, то наверняка нашли бы способ сообщить ей об этом, чтобы причинить боль. Вывести из строя. Живот заныл. Если только они не надеялись, что неведение, когда тебя постоянно преследует беспокойство и страх, принесет еще большее страдание. Линн отодвинула в сторону чашку. Кофе не успокоил ее. Она снова посмотрела на лежавший на столе мобильник. Его экран оставался черным. Она ждала новых данных. Глубоко дышала. Группа Каспера, пожалуй, могла порадовать ее еще чем-то в ближайшее время. Когда мамаша с коляской захотела пройти мимо, она задвинула под стул черную сумку, которую прихватила с собой из халупы Рикарда. Была готова отправиться в дорогу в любой момент. Как только узнает что-то важное. Пододвинув к себе лежавший рядом с мобильником айпад, она снова вошла в него. Ранее она проверила прошлое тех, кто имел отношение к «Скандинавскому копью», но не обнаружила никаких подтверждений того, что они смогли бы совершить спланированный Росомахой обмен. Она просмотрела записи в своем мобильнике и нашла данные, которые стащила у Эрика, когда была у него дома около месяца назад. Она вошла в его почту с помощью пароля Marcus G@rvey II и заново активировала свои временные учетные данные через ответную ссылку на его электронный адрес. Потом она подключилась к закрытой сети полиции. Когда полицейская машина с включенной мигалкой затормозила на площади Бюсисторгет, прямо за окном, Линн инстинктивно отвернулась и натянула на голову капюшон. Уголком глаза она наблюдала, как полицейские выскочили наружу. Но это были не Эрик и Рикард, приехавшие за ней, а пара молодых парней из участка Седермальма. Они схватили одного из алкашей, сидевших на скамейке в парке. Она узнала его, видела бедолагу несколько месяцев назад во время пожара на нелегальной гавани около ее дома в Танто. Парня выловили там из ледяной воды, когда на его лодке взорвались газовые баллоны. Она просмотрела папки с материалами расследования, за которое отвечал Рикард. Там за последнее время особо ничего не изменилось. Эксперты все еще работали с уликами. Анализ ДНК подтвердил, что найденные в багажнике машины волосы принадлежали Кайе. Это определили с помощью зубной щетки, принесенной ее детьми. Следов ДНК никаких других людей, кроме Росомахи, обнаружить не удалось. Линн полистала дальше. Пограничники ничем не помогли. Его сестра по-прежнему молчала. Она вздрогнула, узнав, что мать Росомахи нашли мертвой. Она скончалась у себя дома в результате отравления. Ее обнаружили накануне. Почему никто не рассказал ей об этом? На месте преступления нашли отпечатки пальцев Росомахи. Судя по всему, он сам убил ее. Что это означало? Он пытался замести все следы за собой, собираясь сбежать после того, как обменяет Кайю на сестру? И почему тогда вмешались датчане? Она продолжила листать и добралась до документа с названием «Росомаха». Его содержание ее удивило. Он, оказывается, имел несколько имен. Фредрик Карлссон. И Ругер Естанше, которое, похоже, было настоящим, ведь именно эта фамилия стояла на почтовом ящике его матери. Но все равно они ничего толком не знали о нем. Так как его не существовало. Комиссия по безопасности и защите неприкосновенности личности стерла все сведения о нем на основании закона, касающегося работавших под прикрытием. Она продолжила чтение. Фредрик Карлссон было фальшивым именем Росомахи. На это имя у него был паспорт и водительское удостоверение. Под ним он также числился в налоговом департаменте. У нее снова подскочил пульс, когда она ознакомилась с комментарием Рикарда. Столь высокий уровень защиты личных данных могли получать только люди, непосредственно работавшие в структурах вооруженных сил, СЭПО или полиции. У нее потемнело в глазах. Полиции. То есть Росомаха не имел своих людей там. Он сам был полицейским. Вдобавок двойным агентом. Она сжала кулаки и резко встала. Бармен кивнул ей в знак прощания, когда она направилась к двери. В ее голове роилось множество мыслей. Росомаха трудился не только на нацистов, но и на полицию. И, по крайней мере, кто-то у них знал об этом задании. Тот, перед кем он был обязан отчитываться. Его шеф. Она не могла ждать больше. Бросила взгляд через улицу в направлении станции метро «Мариаторгет», закинула на плечи ручки сумки и понесла ее как рюкзак. Капли дождя проникали под капюшон, лицо стало влажным. Мокрый асфальт блестел. Она даже не смогла взять с собой скейтборд, чтобы периодически на скорости проветривать голову. Мобильник зажужжал. Она торопливо шагнула в дверь торгового центра ИСА, находящегося на Торкель Кнутссонсгатан, прячась от ливня. Не могла допустить, чтобы телефон промок и вышел из строя. Вытерев руки о куртку, она кликнула по сообщению. У нее все похолодело внутри, когда зашифрованное послание запросило кодовый ключ. Оно было от Каспера. Она нажала PGP-код. И текст раскрылся на экране. Он оказался коротким. И его явно писали второпях, судя по количеству грамматических ошибок. К нему прилагалась короткая видеозапись. Шесть секунд. Она нажала play. Сначала увидела только мерцание от попадавшего в объектив прямого солнечного света. Потом на экране показались еле заметные контуры. Черные силуэты. Солнечные лучи, отражавшиеся от мокрой от дождя земли, едва освещали спрятанные в тени лица. Но ей хватило увиденного. Она поспешила к метро и сбежала вниз по эскалатору. Стоя на перроне, заказала билет через интернет. Следующий поезд на Копенгаген отправлялся в 12:42. Глава 43 Железнодорожных путей по обеим сторонам становилось все больше. Ответвлений. Тупиков. Она узнавала дома, выстроившиеся вдоль рельсов. Копенгаген уже казался ей чуть ли не вторым домом. Она приезжала сюда много раз за последние полгода. Чтобы навестить Каспера. И других. Из организации, членом которой больше не являлась. АФА. Они почти не поддерживали связь в течение десяти лет с тех пор, как она ушла. Она сидела в тюрьме, а потом выбрала другой путь для достижения тех же целей, ради которых боролась. Свободы и равенства. Она всячески поддерживала людей, которых нацисты и фашисты хотели уничтожить. Трудилась в качестве волонтера в центрах культуры для безработных и периодически помогала журналистам из «Группы расследований». Они с Каспером делали одно дело, даже если сейчас она не всегда принимала методы старых друзей. Насилие уж точно никогда не считала хорошим решением. За окном поезда мелькали бетонные сооружения, фабричные здания и складские помещения с кирпичными стенами. Повсюду виднелись граффити. Выполненные в авангардной манере, яркими красками. Не ее стиль. Сделанные с целью возвеличить себя. Без какого-то смысла. Но красивые по сравнению с посеревшими от выхлопных газов и заляпанными раствором стенами. Она прислонилась к окну. Вдалеке уже показался Центральный вокзал. Она снова кликнула по последнему сообщению. Присланная Каспером видеозапись появилась на экране. Она напрягла зрение. Тех, что были выше, удалось идентифицировать с помощью мобильников. Ханнекен и Амид. Станция Stingray зарегистрировала их номера, как только они оказались в ее радиусе действия. Водителя, который остался в машине и виднелся на заднем плане, было невозможно различить. Однако у женщины с темными волосами, стоявшей рядом с Амидом, было имя. К ней обращались как к Вукацерке, пока он разговаривал с кем-то по телефону. По мнению Каспера, на другом конце линии, вероятно, находился Бофельт, владелец Ульв А/С, судя по грубому голосу. Он узнал его по ранее перехваченным разговорам. Запись приближалась к концу. Вукацерка направилась к багажнику автомобиля. Ее отчасти затенял высокий забор, окружавший место, где они находились. Но все происходившее было довольно хорошо видно. Вукацерка остановилась и, похоже, что-то сказала Амиду. Потом она открыла багажник. Ханнекен подошел и помог ей вытащить предмет, напоминавший большой мешок. Они огляделись и торопливо потащили свой груз в тень здания. Линн почувствовала, как у нее мурашки пробежали по спине. На последних секундах фильма они перестали нести его. Вместо этого он пошел вперед сам, слегка покачиваясь, а Вукацерка подталкивала его. Человек с мешком на голове ковылял вперед. Потом они все исчезли в тени, и запись закончилась. Поезд начал тормозить. На перроне Линн увидела Каспера, ждавшего ее с ротвейлером на поводке. — Ты, наверное, шутишь, — сказала Линн и уставилась вниз с края крыши. До земли было, пожалуй, порядка пятнадцати метров. Внизу виднелся асфальт. С другой стороны узкого переулка виднелась крыша, куда им требовалось перебраться. — Мы не могли поставить микроавтобус на улице перед их зданием. Это выглядело бы подозрительно. Нам пришлось перебазироваться туда. Сверху ведь все видно, — объяснил Каспер и кивнул в сторону молодой девицы в капюшоне растаманских цветов и с дредами, которая сидела на противоположной крыше, спрятавшись за вытяжным вентилятором. Она поздоровалась, отдав честь. Или же этот жест был вроде скаутского приветствия. Линн кивнула ей в ответ. Каспер привязал собаку к решетке и сделал несколько шагов назад. Когда Линн подошла к краю, все поплыло перед глазами. Только не это. Она не могла перепрыгнуть на ту сторону. Три метра. Или больше. Это выглядело смертельно опасно. Каспер криво улыбнулся ей. Находившаяся с другой стороны переулка девица с множеством косичек склонилась над кучей досок. Она вытащила из нее что-то вроде железной лестницы. Или трапа для лодок. К одному его концу была привязана веревка. Каспер рассмеялся. — Тебе не придется прыгать, — сказал он. — Поможешь мне? Они подошли к краю. Девица поставила трап почти вертикально и медленно опустила его с помощью веревки, как подъемный мост. Линн и Каспер подхватили стальную конструкцию, положили ее на крышу и выровняли, чтобы она не качалась. Они закрепили веревку к вентиляционной трубе, рядом с которой лежал привязанный ротвейлер. За два шага Каспер перебрался на противоположную крышу и заключил находившуюся там девчонку в объятия. Линн колебалась. Потом она сделала шаг вперед. Очень медленно. Стальная конструкция зловеще качалась из стороны в сторону. Она осторожно поставила вторую ногу. — Лучше идти быстро. Иначе ты потеряешь равновесие, — сказал Каспер. Она попятилась к краю крыши. Сердце бешено стучало в груди. Потом она собралась с духом и рванула вперед. Делала большие шаги. Не смотрела вниз. Ставила ноги посередине трапа. Она почти бежала. Оказавшись на противоположной крыше, она затормозила, схватившись руками за расположенную посередине нее трубу. Девица протянула ей руку. — Здесь нужна привычка, — сказала она и улыбнулась. — Меня зовут Санне. Каспер показал на аппаратуру, защищенную пластиковым чехлом и стоявшую рядом с вытяжным вентилятором. Линн кивнула. Она поняла, что это было. Не слишком впечатляюще. Словно старинный усилитель одной из самых простых моделей. Несколько красных кнопок. Пара регуляторов для выставления частоты и громкости. Длинный кабель тянулся к висевшим на шее Санне наушникам. Она держала бинокль и смотрела вниз на другую сторону улицы. Линн встала рядом и проследила за ее взглядом. Там за увенчанным колючей проволокой железным забором располагалось помпезное здание, построенное где-то в начале прошлого столетия. Огромная куполообразная стеклянная крыша делала его похожим на обсерваторию. Она насчитала три этажа. Судя по большим окнам, Бофельт любил солнечный свет. И античную архитектуру. Несмотря на кирпичные стены, у здания хватало декоративных деталей из песчаника. Фризов и колонн. Их стиль напоминал дорийский. Каспер подошел к краю крыши и сел на корточки рядом с Санне. — Ничего нового? — спросил он. Она покачала головой. — Ничего, — подтвердила она. — Объект, похоже, все еще в здании вместе с двумя другими, прибывшими утром. Линн присела рядом с ними. — Это не объект. Ее зовут Кайя. Она моя сестра, — буркнула она.