Спасся б от гибели он вопреки раздраженной Афине, Если б в безумстве изречь не дерзнул святотатного слова: Он похвалился, что против богов избежит потопленья. Дерзкое слово царем Посейдоном услышано было; 505 Сильной рукой он во гневе схватил свой ужасный трезубец, Им по Гирейскей ударил скале, и скала раздвоилась; Часть устояла; кусками рассыпавшись, в море другая Рухнула вместе с висевшим на ней святотатным Аяксом; С нею и он погрузился в широкошумящее море; 510 Так он погиб, злополучный, упившись соленою влагой. Брат твой сначала судьбы избежал: невредимо ко брегу Он с кораблями достиг, сохраненный владычицей Герой. Но тогда, как в виду неприступных утесов Малеи Был он, внезапно воздвигнулась буря, и рыбообильным 515 Морем его, вопиющего жалобно, к крайним пределам Области бросило той, где Фиест обитал [29] и где после Царское было жилище Фиестова сына, Эгиста. Скоро, однако, опять успокоилось море, и боги Ветер попутный им дали: в отечество их проводил он. 520 Радостно вождь Агамемнон ступил на родительский берег. Стал целовать он отечество милое; снова увидя Землю желанную, пролил обильно он теплые слезы. Но издалека с подзорной стоянки увидел Атрида Сторож, Эгистом поставленный (злое замысля, ему он 525 Дать обещал два таланта); и там наблюдал он уж целый Год, чтоб Атрид не застал их врасплох, возвратяся внезапно. С вестью о нем роковой побежал он в жилище Эгиста. Ков смертоносный тогда хитроумный Эгист приготовил: Двадцать отважных мужей из народа немедля он выбрав, 530 Скрыл их близ дома, где был приготовлен обед изобильный; Взяв колесницы с конями, к царю он Атриду навстречу С ласковым зовом пошел, замышляя недоброе в сердце; Введши его, подозрению чуждого, в дом, на веселом Пире его он убил, как быка убивают при яслях; 535 Люди, с Атридом пришедшие, все до единого пали, Но и Эгистовы с ними сообщники также погибли». Так он сказал, и во мне растерзалося милое сердце: Горько заплакав, упал я на землю; мне стала противна Жизнь, и на солнечный свет поглядеть не хотел я, и долго 540 Плакал, и долго лежал на земле, безутешно рыдая. Но напоследок сказал мне морской проницательный старец: «Царь Менелай, сокрушать столь жестоко себя ты не должен; Слезы твои ничему не помогут: а лучше подумай, Как бы тебе самому возвратиться скорее в отчизну. 545 Или застанешь его ты живого, иль будет Орестом Он уж убит; ты тогда подоспеешь к его погребенью». Так он сказал, ободрился мой дух, и могучее снова Сердце мое, несмотря на великую скорбь, оживилось. Голос возвысив, я бросил Протею крылатое слово: 550 «Знаю теперь о двоих; объяви же, кто третий, который, Морем объятый, живой, говоришь ты, в неволе крушится? Или уж нет и его? Сколь ни горько, но слушать готов я». Так я Протея спросил, и, ответствуя, так мне сказал он: «Это Лаэртов божественный сын, обладатель Итаки. 555 Видел его я на острове, льющего слезы обильно В светлом жилище Калипсо, богини богинь, произвольно Им овладевшей; и путь для него уничтожен возвратный: Нет корабля, ни людей мореходных, с которыми мог бы Он безопасно пройти по хребту многоводного моря. 560 Но для тебя, Менелай, приготовили боги иное: Ты не умрешь и не встретишь судьбы в многоконном Аргосе; Ты за пределы земли, на поля Елисейские будешь Послан богами – туда, где живет Радамант златовласый (Где пробегают светло беспечальные дни человека, 565 Где ни метелей, ни ливней, ни хладов зимы не бывает; Где сладкошумно летающий веет Зефир, Океаном С легкой прохладой туда посылаемый людям блаженным), Ибо супруг ты Елены и зять громовержца Зевеса» [30]. Так он сказав, погрузился в морское глубокое лоно. 570 Я же с друзьями отважными вновь к кораблям возвратился,