В крепкоременные петли просунули длинные весла, Должным порядком потом паруса натянули. Когда же Смелые слуги с оружием их собралися, все вместе, Сев на корабль и его отведя на открытое взморье, 785 Ужинать стали они в ожиданье пришествия ночи. Той порою в высоком покое своем Пенелопа Грустно лежала одна, ни – еды, ни питья не вкушавши, Мыслью о том лишь тревожась, спасется ли сын беспорочный Или погибнет, сраженный рукою убийц вероломных? 790 Словно как лев, окружаемый мало-помалу стрелками, С трепетом видит, что скоро их цепью он будет обхвачен, Так от своих размышлений она трепетала. Но мирный Сон прилетел и ее улелеял, и все в ней утихло. Добрая мысль пробудилась тогда в благосклонной Палладе: 795 Призрак она сотворила, имевший наружность прекрасной Дочери старца Икария, светлой Ифтимы, с которой Царь фессалийския Феры, могучий Евмел, сочетался. В дом Одиссеев послала тот призрак Афина, дабы он Там, подошед к погруженной в печаль Пенелопе, ей слезы 800 Легкой рукою отер и ее утолил сокрушенье. В спальню проникнул, ремня у задвижки не тронув, бесплотный Призрак, подкрался и, став над ее головою, промолвил: «Спишь ли, сестра Пенелопа? Тоскует ли милое сердце? Боги, живущие легкою жизнью, тебе запрещают 805 Плакать и сетовать: твой Телемах невредим возвратится Скоро к тебе; он богов никакой не прогневал виною». Мнимой сестре Пенелопа разумная так отвечала, Полная сладкой дремоты в безмолвных вратах сновидений: «Друг мой, сестра, как пришла ты сюда? Ты доныне так редко 810 Нас посещала, в далеком отсюда краю обитая. Как же ты хочешь, чтоб я перестала скорбеть и крушиться, Горе, объявшее дух мой и сердце мое, позабывши? Прежде погиб мой супруг, одаренный могуществом львиным, Всякой высокою доблестью в сонме данаев отличный, 815 Столь преисполнивший славой своей и Элладу и Аргос; Ныне ж и милый мой сын не со мной: он отважился в море, Отрок, нужды не видавший, с людьми говорить не обыкший. Боле о нем я крушуся теперь, чем о бедном супруге; Сердце дрожит за него, чтоб беды с ним какой не случилось 820 На море злом иль в чужой стороне у чужого народа. Здесь же враждебные люди его стерегут, приготовив В мыслях погибель ему на возвратной дороге в отчизну». Темный призрак, ответствуя, так прошептал Пенелопе: «Будь же спокойна и сердца не мучь, безрассудно тревожась. 825 Спутница есть у него, и такая, которой бы всякий Смертный с надеждою вверил себя – для нее все возможно, – Дочь громовержца Афина сама. О тебе сожалея, Доброю вестью твой дух ободрить мне велела богиня». Мнимой сестре Пенелопа разумная так отвечала: 830 «Если ты вправду богиня и слышала голос богини, То, умоляю, открой и его мне печальную участь. Где он, злосчастный? Еще ли он видит сияние солнца? Или его уж не стало и в область Аида сошел он?» Темный призрак, ответствуя, так прошептал Пенелопе: 835 «Я ничего не могу объявить о судьбе Одиссея; Жив ли, погиб ли, сказать мне нельзя: пусторечие вредно». Призрак тогда, сквозь замочную скважину двери провеяв Воздухом легким, пропал. Пробудяся от сна, Пенелопа Ложе покинула; сердцем она ожила, поелику 840 Явно в глубокую полночь предстал ей пророческий образ. Тою порой женихи в корабле водяною дорогой Шли, неизбежную мысленно смерть Телемаху готовя. Есть на равнине соленого моря утесистый остров Между Итакой и Замом гористым; его именуют 845 Астером; он невелик; корабли там приютная пристань С двух берегов принимает. Там стали на страже ахейцы. Песнь пятая