— Может, я про тебя слышала? — Фролов моя фамилия. — Ну, если тебя Фролом называли, то слышала. Это ведь ты Косте челюсть сломал. — После того как он меня трубой уделал. — Егор провел пальцем по шраму над бровью. — Ну, тут, как говорится… Так погоди, а сколько тебе лет? — спохватилась Роза. — Тридцать. — Да? — А выгляжу на сорок. — Ну, не на сорок… Егор кивнул, соглашаясь с ней. На сорок он выглядел до отпуска, сейчас — на тридцать пять. Но у него еще целый месяц в запасе. За это время он попробует помолодеть до тридцати. Будет очень хорошо, если Роза ему в этом поможет. Глава 4 Душевая кабинка широкая, просторная. В ней можно стоять под большой встроенной лейкой или сидеть на удобной скамейке, подставляя спину под тугие струи. Наташа стояла, поскольку гидромассаж ее сейчас не интересовал. Это можно было делать в джакузи. Ванная у Родиона большая, все чудеса сантехнической мысли помещались здесь совершенно свободно. Дверь в ванную комнату открывалась тихо. А стекла в душевой кабинке мутные, свет через них проходил хорошо, а изображение — с трудом и в искаженном виде. Не заметила Наташа Родиона. Створки распахнулись, и это стало для нее неожиданностью. — Стоять! — весело скомандовал Родион. — Смирно! — Стою! — Наташа глянула на него недовольно, но руки опустила. Пусть смотрит, ей не жалко. Рестораны с ужинами уже позади, их отношения в стадии домашних завтраков. Сегодня утром Родион сам принес кофе в постель. Вчера она подала пример, и он правильно все понял. — Заряжаюсь, — заявил Родион. На ней ничего нет, и ему совсем не надо раздевать ее глазами. Может, поэтому Родион разглядывал ее спокойно, но с наслаждением. Он сам говорил, что при этом заряжался положительной энергией, исходящей от нее. От удовольствия Наташа не млела, но этот процесс ей нравился. Уж чем-чем, а энергией природа ее не обидела. — Если честно, я тогда твоего лица не запомнил, — сказал он, снимая с себя халат. — Когда тогда? — спросила она, хотя все прекрасно поняла. — В сауне, — сказал он, зашел в кабинку, закрыл створки. — Зато твоя грудь, твой живот, твоя… — Его руки крепко, но не больно сжали ее ягодицы. — Я тебя сейчас не вижу. Но ты стоишь перед моими глазами. — В сауне? — Это меня возбуждает, — заявил Родион, взял мочалку, мягко провел ею по спине Наташи. Вслед за мыльным следом по ее коже побежали мурашки к пчелам, проснувшимся в самом низу живота. Тяжелый рой там зашевелился, защекотал плоть нежно, глубоко. Приятная вибрация добралась до самой глубины души. — А меня возбуждаешь ты сам, — сказала она, настраиваясь на его волну. Антенна уже поднята, частота подобрана, осталось только выйти в эфир. — Я хочу тебя сегодня, — прошептал Родион. — Я хочу тебя завтра. Я хочу тебя всегда. — Всегда, — пробормотала она, вдавливая пальцы в его спину. Она бы тоже хотела всегда, каждый день просыпаться в постели с Родионом. Но вдруг им придется расстаться? Не сегодня, так завтра. Мужчина как стоваттная лампочка, светит ярко, но перегореть может в любой момент. Чем сильней накаливание, тем большей становится вероятность такого исхода. А Родион распалился на не шутку. Сначала они трясли кабинку, затем перебрались в джакузи. Родион врубил воду на полную. Так там бурлило, так выплескивало! И вдруг полная тишина в эфире. На фоне белого шума. Родион закрыл глаза и обессиленно шлепнул пальцами по крану. Вода остановилась. Наташа с подозрением глянула на него. Похоже, он засыпал. Пожалуйста, она не возражает. Но пусть сначала скажет, как ему было хорошо. Родион всегда так говорил. Или хотя бы давал понять. А сейчас даже намека нет. Неужели лопнула нить накаливания? Наташа тихонько поднялась, вернулась в душевую кабинку. А Родион продолжал отмокать в теплой воде. Она помылась, вытерлась, завернулась в халат, а он все лежал, не открывал глаза, как будто не хотел на нее смотреть. Но в уголках его губ пряталась улыбка. Уж не Нину ли он представлял сейчас рядом с собой? Квартира у Родиона большая, четырехкомнатная. В ней была даже гостевая спальня, где Наташа обычно и приводила себя в порядок. И трюмо там с большим зеркалом, и фен. На туалетном столике полноценный косметический набор, совершенно новый, в упаковке. Родион сам предложил его Наташе. Но откуда у него такая роскошь? Приобрел для случайной любовницы? Наташа высушила волосы, расчесалась, подвела глаза, накрасила губы и заглянула в ванную. Родион все так же лежал в джакузи с закрытыми глазами. Гидромассажер уже включен, вода бурлит. Хоть какие-то признаки жизни. Она прошла на кухню, взяла медную турку, открыла банку с молотым кофе. Пальцы ее мелко дрожали. Не нравилось ей это молчание. Родион даже глаза не открыл. А вдруг он не хотел ее больше видеть? Сейчас зайдет на кухню, скажет, что ей пора домой, и такси вызовет. Возможно, за свой счет. Кофе в турке закипел, хлынул через верх, залил плиту. Но Наташа заметила это не сразу, лишь после того, как кто-то тронул ее за плечо. Она вздрогнула, выключила конфорку. — Задумалась? — мягко спросил Родион, обнимая ее. — Задумалась. — Бывает. Особенно когда витамина «З» не хватает. — Нет такого витамина. — Есть. Особенно хорошо он усваивается в сочетании с витамином «Б». Перед ее глазами появился бордовый бархатный футляр. Родион открыл его, и Наташа увидела перстень с драгоценным камнем. — Витамин «З» содержится в золоте, а витамин «Б» — в бриллиантах. — Это мне? Он сам вынул перстень из коробочки и надел ей на палец. Камень вроде бы небольшой, с маленькую горошинку, но Наташа точно знала, что стоил он бешеных денег. — Ну и как? — Что это значит? — Ну, если тебя интересуют формальности, то пусть это будет наша помолвка. — Ты это серьезно? — Более чем. Все очень серьезно. Ну и чего стоишь? Обед уже скоро, а у нас есть нечего. Даже кофе от тебя сбежал. Давай-давай! — проговорил Родион, легонько шлепнул ее по попе и ушел. Но перстень остался. Своим блеском он подтверждал серьезность момента. А обед Наташа приготовит. Стряпуха из нее пока еще никудышная, но она быстро учится. Речка маленькая, трава хилая, покрывало короткое, зато чувств и эмоций — штормящий океан. Рыба-кит бьет хвостом, брызги до самых облаков, а фонтан — до ночных звезд. Но Розе этого было мало. — Еще! Еще! — требовала она, подгоняя Егора страстными движениями своего взмыленного тела. А когда он наконец-то достал до самого дна океана, она взревела, как белуга, и этим прогнала рыбу-кита с его буйствующим хвостом. Море улеглось, шум волн растворился в шорохе кустов. Но Роза продолжала вжиматься в плот, на котором пережила стихию. А ногти у нее острые, не то чтобы больно, но приятного мало. — Зачем ты это сделал? — прошептала она. — Что я сделал? — не совсем понял Егор. — Теперь я ни с кем не хочу. Только с тобой. — А с кем ты еще хотела? — осведомился он. Она, конечно же, не девочка. Секс для нее отнюдь не тайна за семью печатями. Но Егор хотел, чтобы она думала лишь о нем, была только с ним. Сейчас и в будущем. А прошлое они закроют семью печатями. — Я не хочу! — Роза вздрогнула, распахнула глаза и раскинула руки. — Вот и я думаю, что не надо. — А кто сказал, что надо? — Ты сказала, что хочешь, — сказал он и перевернулся на спину. Место не очень. Кусты пышные, но под ними то камень, то корень, то провал. Комары в глаза лезут, слепни кусаются. Егору все равно, он и не к такому привык. Но так и Роза не жалуется. На одеяло она легла как на перину.