1 2 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10. 11. 12. 13. * * * Одна ночь и вся жизнь 1 31 декабря 2023 года - Вы жена Дарьялова? Застываю с открытым ртом, потому что никакая я, на фиг, не жена, хотя мы уже давным-давно вместе и ребенку нашему три года. А все потому что коза упрямая и уперлась рогом. Не хочу, мол, замуж, была там уже два раза, хватит, мне и так хорошо. А вот теперь стой и хлопай варежкой, потому что ты никто и звать никак. Штамп роли не играет, говорите? Ну-ну… И все-таки киваю. Не потребует же паспорт показать, в конце концов. - Как он? - Состояние стабильно тяжелое. Прогноз… сомнительный. - Простите, а можно… человеческим языком? Мне настолько страшно, что начинаю хамить. Впрочем, если уж назвалась женой, надо держать марку. Жена Дарьялова не может мямлить и жалобно заглядывать в глаза. Она любому голову откусит. Виктория, по рассказам, такой и была. Ну и я должна соответствовать. - К сожалению, не удалось поставить стент. Пришлось делать аорто-коронарное шунтирование - операцию на открытом сердце. Коронарная артерия заблокирована, мы взяли в качестве трансплантата грудную. Операция прошла без осложнений, с искусственного кровообращения сняли. Состояние тяжелое, но это нормально. Главное – нет динамики к ухудшению. Если все будет в порядке, через два-три дня переведем в отделение, а пока он в реанимации. - Сомнительный прогноз – что это значит? Нет, меня не забанили в гугле, но я хочу знать прямо сейчас, немедленно. Почему сомнительный, а не благоприятный, если операция прошла без осложнений? - Возможно неблагоприятное течение болезни. Возможно, - повторил он, подчеркивая это слово. – А сейчас вам лучше… - Евгений Максимович! – из-за двери выглядывает женщина в зеленом хирургическом костюме. На ней маска и очки, лица не разглядеть, но от голоса желудок стискивает тугим спазмом. – Быстрее! - Простите! – бросает он мне и скрывается за дверью. - Подождите, - я едва не хватаю женщину за штаны. – Это… Дарьялов? - Да. Извините. Она исчезает в отделении, а я возвращаюсь к диванчику в коридоре, где провела уже пять часов. Сидела, грызла сделанный к празднику салонный маникюр, ходила взад-вперед, выпила четыре стакана кофе из автомата. Нервно, не попадая в буквы, отвечала на сообщения: «нет, пока ничего неизвестно», «нет, ничего нового». Звонила маме, которая осталась с Ирочкой, но разговаривать с ней дольше пары минут не могла. И вот, казалось бы, все позади, операция закончилась, можно выдохнуть, но… нет. Господи, пожалуйста, пусть все будет хорошо. Прошу тебя! Писк телефона. Ну кто там еще? Никита, старший сын Дарьялова. Он живет с семьей в Дании, а младший, Виктор, в Норвегии. Уехали с матерью еще школьниками, да так и остались за границей. Наверно, только ленивый за это Дарьялова не пнул – ты, мол, депутат, а детки у тебя в буржуиниях обитают. И ты сам наверняка туда свалишь, как только денег побольше накрадешь. Хотел бы - давно бы уже свалил. Всех денег не заработаешь и не накрадешь. «Ирина, как отец?» «Пока ничего нового. Напишу». Два часа до Нового года. В углу на подставке мигает гирляндой искусственная елочка. Подхожу к окну, стою, прижавшись лбом к холодному стеклу, смотрю на темный двор. Дальше – дома, везде огни, люди празднуют. Мы тоже собирались отмечать. Встретить с мамой и Ирочкой, а после двенадцати поехать к друзьям. Я как раз стояла перед шкафом, раздумывая, какое платье выбрать, когда Дарьялов позвал меня из гостиной. Мне сразу не понравилось его лицо – бледное, с глубоко прорезавшимися морщинами, как будто постарел лет на десять. - Что… случилось? Я чаще звала его по фамилии, Петром - когда сердилась. Или при посторонних. Петя – ну никак не ложилось на язык. Ну какой он, на фиг, Петя? Волчара такой! - Ириш… нитроглицерин найди. Метнулась, как испуганная курица, на кухню, вывалила на стол аптечку. Да блин, откуда у нас нитроглицерин? - Ира, в пиджаке. В пиджаке? Носит с собой? Он же никогда раньше не жаловался на сердце. Да и вообще на здоровье. И пел о том, что наш Дарьялов всех мальчиков моложе, потому что пятьдесят пять – это не возраст. А в политике и вовсе почти юность. И выглядел на сорок с небольшим. Спортом занимался, не пил, не курил. Говорил, что дочку обязан вырастить и замуж выдать. Бросил таблетку под язык, погладил меня по плечу. - Все хорошо, Ирочка, не волнуйся. Сейчас все пройдет.