— Ты там бывал? — спросила Пелла. — Все в вадсомаде, кроме тебя, однажды там побывали, — вздохнул Дан. — Плохое место… — Расскажешь? — с надеждой попросила Пелла. — На привале, — ответил Дан и услышал грустный вздох девушки за спиной. — Не пыхти!.. Он скоро будет… — Я не пыхтела! Я вздохнула… А почему скоро будет? — удивилась Пелла. — На Гробрудер посмотри. И сразу поймёшь, — пояснил Дан. На этот раз девушка знала, куда и как правильно смотреть. Небо постепенно приобретало желтоватый оттенок. По атмосфере закатывающегося за горизонт Гробрудера прокатывались волны огней. Багрянец наваливался на Эрфу, обещая вскоре разогреть и без того горячий воздух так, что дышать станет сложно. И Дан, как выяснилось, уже ехал к укрытию. Укрытием оказался небольшой скальный выступ — всего-то в рост человека. Зато он давал спасительную тень, а ещё рядом можно было расположить навес. Пелла теперь знала, что делать в таких случаях. Пока Дан устанавливал телескопические распорки для будущего укрытия, девушка сняла и перенесла четыре скатки плотной ткани, притороченные к седлу. Они успели её растянуть и спрятаться под навес, в последний момент укрыв в тени воллов. Воздух над Песчаным Языком уже не дрожал… Он буквально тёк вверх струями, искажая пейзаж и создавая завихрения воздуха. Сев в тени, Пелла принялась терпеливо ждать, когда же Дан, наконец, решит поделиться своими планами. И тот не стал долго тянуть, достав из сумки и снимки, и карту. — Как-то раз номад Айвери забрался слишком далеко на запад. Мы заметили богатое стадо роллфельдов и просто не могли его упустить. Как назло, дул сильный ветер, и мы буквально гнались за растениями целых два дня… — Дан расстелил на песке один из снимков, переделанный в карту. — Наконец, стадо наткнулось на вытянутый песчаный холм, протянувшийся с севера на юг и поросший наплами. Я хорошо запомнил ориентиры… На вершине холма было скальное образование, очень напоминавшее лежащую собаку. А теперь посмотри сюда… Видишь тень от скалы на холме? — Напоминает собаку! — согласилась Пелла, глядя на тот край снимка, куда указывал палец Дана. — Именно такой формы скала и была. А вот и сам холм! — палец прошёлся по краю карты сверху вниз. — Мы тогда, получается, до руин совсем чуть-чуть не добрались… — Зачем тебе руины? — удивилась Пелла. — Ты же не археолог! — Пелла, это Марчелика, — Дан внимательно посмотрел на девушку. — Центральные равнины… И прямо посреди Марчелики есть какие-то руины. Хотя вроде как люди ещё туда не добрались… — Ой… — Вот тебе и «ой»! — кивнул Дан. — Если есть руины, значит, когда-то здесь жили разумные существа. И, выходит, не так уж давно. — И мы поедем к ним? — спросила Пелла. — Ещё не знаю, — признался Дан. — В прошлый раз мы еле-еле отбились там от хаблов. А ведь тогда у нас в строю было больше пяти десятков касадоров… В любом случае, нам надо двигаться на север. В сторону золотой поймы Нигад-бех. Думаю, этот Нэш прячется где-то в верховьях правого рукава… — Почему именно там? — поинтересовалась девушка. — Оттуда удобно добираться до колоний и Аристократии, и Королевства. А это промышленно-развитый район. Много людей. Есть водная артерия. Всё это ему на руку. Конечно, в самих верховьях никакой промышленности нет… — А почему он не мог спрятаться ближе к обитаемым землям? — спросила Пелла. — Потому что посадку корабля очень сложно скрыть. Твой дед так и нашёл меня. Увидел пылающий метеорит и пошёл посмотреть, где он упал… — Дан вдруг поднял руку, призывая Пеллу помолчать, и девушка послушно замерла с открытым ртом. Было тихо, и только воллы всхрапывали за матерчатой стенкой. Однако Дан потянулся к шляпе, надел её и медленно — в полуприседе, опираясь рукой о песок — подобрался к разрыву в ткани. Не удержавшись, Пелла потянулась за ним — ей стало жуть как интересно, что происходит… Воллы начали встревожено всхрапывать. Выскользнув из палатки прямо под багрянец, Дан кинулся к своему животному, к седлу которого была приторочена винтовка, укрытая тканью — чтобы не перегревалась на солнце. Пелла выглянула наружу и почти сразу обнаружила причину беспокойства… По раскалённому песку в сторону их лагеря шло странное животное. Бежево-красная кожа бугрилась мышцами, а на боках и голове тускло поблёскивали пластины костяных наростов. Широкая пасть была открыта, и из неё свешивался длинный синий язык. — Не шевелись! — приказал Дан, поспешно загоняя патроны с синими и красными точками на гильзе в винтовку. — Кто это? — выдохнула Пелла, замерев. — Сандоклёр, — ответил Дан, вскидывая винтовку и напряжённо глядя на приближающегося хищника. — Тихо!.. Сам Дан никакой тишины не соблюдал. Что и понятно. Зверюга пришла не за людьми, которые её не особо интересовали. Она пришла за воллами, которые были её привычным рационом. Но, как показывает печальная практика, без воллов на центральных равнинах Марчелики делать нечего. Разве что сразу ложиться и помирать… Поэтому Дан поднялся на ноги и стал ритмично бить пяткой по земле. Сандоклёр услышал… Он повёл в сторону касадора огромной башкой, втягивая ноздрями запах. А поскольку Дан немало времени проводил в седле, то запах воллов исходил и от него. Одобрительно рявкнув, зверюга кинулась к человеку. А Дан продолжал топать до тех пор, пока между ним и хищником не осталось всего ярдов тридцать… К тому времени сандоклёр на бегу умудрился сжаться так, что броня теперь полностью прикрывала всю его переднюю половину. И вот уже Дан вскинул винтовку и выстрелил в первый раз… Пелла видела, как брызнула мелкими осколками броня рядом с глазом, но хищник и не подумал остановиться. Клацнул затвор, винтовка выплюнула пустую гильзу — и прозвучал второй выстрел. На этот раз зверюга хотя бы сбилась с шага. Одни из костяных наростов — между носом и глазом — лишился нескольких фрагментов, но всё же, подлец такой, устоял… Дело завершил третий выстрел, вышибая сегмент брони, как ненужную чешуйку. А четвёртый выстрел касадор сделал почти вплотную. Ровно в то же самое место. После чего отпрыгнул в сторону, пропуская тушу хищника, которая вспахивала песок огромной страшной мордой. До воллов зверюге оставалось ещё несколько ярдов, но животные начали беспокойно реветь, нервно дёргая привязь. Кинувшись назад, Дан принялся их успокаивать. Конечно же, Пелла тоже решила помочь, но, как ей самой показалось, больше под ногами мешалась. В результате воллов сначала пришлось отвести подальше — и уже там снова привязывать. Багрянец ещё не закончился, и Пелла с Даном вернулись под навес. Касадор стянул шляпу, посмотрел на Пеллу и, выгнув бровь, спросил: — Ты почему свою шляпу не надела? И в самом деле… Выскакивая из-под навеса, Пелла забыла перекинуть шляпу со спины на голову. Да так всё это время и оставалась без неё. — Ты прямо как мама… — улыбнулась Пелла. — Почему без шарфа на улицу? Дан покачал головой (тоже прямо как мама!) и предложил: — Голову пощупай… Пелла пощупала. Кожу под рукой немилосердно щипало… — Что там? — спросила она с испугом. — Солнечный ожог, — ответил Дан и принялся копаться в сумке. — Сейчас мазь найду, и ты смажешь свою будущую лысину. — Что?! — девушка в ужасе уставилась на касадора. Губы у неё невольно задрожали, а на глаза навернулись непрошеные слёзы. — Что слышала… — спокойно ответил Дан, а потом, наконец, выудил металлическую баночку и протянул её девушке. — Будешь забывать про шляпу, и всего через год обзаведёшься модной причёской! — Какая же она модная? — возмутилась Пелла, успокаиваясь и принимая баночку с мазью. — Модная-модная… — повторил Дан. — Каждый десятый на Марчелике носит… Никогда не забывай здесь про шляпу. Даже если тебя ведут на расстрел под открытым небом, всё равно надень шляпу!.. — Помру не лысая? — обиженная девушка принялась втирать мазь в кожу головы, отчего волосы быстро стали жирными и начали слипаться. — Сохранишь волосы. На случай, если вдруг выживешь! — ответил Дан, и по его тону девушка поняла, что он не шутит. Когда жизнь стоит меньше патрона, который её оборвёт, всегда есть шанс, что потенциальный убийца всё-таки пожалеет патрон, поступив с тобой по-христиански. Впрочем, шансы обычно невелики: если без револьвера или ружья людей в Марчелике встретить ещё можно, то без ножа — это вообще фантастика. Ну и конечно же, вредный Дан отказался уходить, не сняв шкуру с хищника… Он объяснил это тем, что сандоклёры на окраинах центральных равнин — твари редкие, а броня у них очень крепкая. Первый выстрел бронебойной пули выдерживает, а значит, грех от таких чудесных материалов отказываться… Вадсомад Старган, пустошь Пепо, 14 апреля 1936 года М.Х. Мигель проснулся рано. Солнце едва-едва показалось самым краешком над горизонтом. Впрочем, света и без него было достаточно. Гробрудер всю вторую половину ночи сиял так ярко, что без фонаря можно было ходить. В фургоне стояла тишина, а занавеска рядом с кроватью Мэнолы была откинута. Сестры на месте не было… Это было необычно, потому что Мэнола любила поспать до восхода. Избаловали её немного… Причём во всех смыслах. Раз она касадор, то к хозяйственным хлопотам её редко привлекали, да и поспать давали долго. При этом, касадоры её тоже работать не заставляли — всё-таки девушка… Ну и постоянное мужское внимание — право слово, и впрямь постоянное!.. Если честно, в последние месяцы Мигель пребывал в непреходящем ужасе: того и гляди, дрогнет девичье сердце, и согрешит сестра с кем-нибудь из его друзей…. И тогда станет у Мигеля на одного друга меньше, а на один труп на счету больше. Как и на один тяжкий грех на душе… Тяжёлый жаркий вздох донёсся снаружи фургона. Мигель встрепенулся и быстро встал с кровати, спешно накидывая рубашку. Штаны он и так снимал лишь для того, чтобы в стирку отдать или по-большому сходить. — Давай… Давай… — горячим шёпотом донеслось снаружи, и Мигель почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове, а руки потянулись к оружию. Голос был мужской, а ещё из-за стены явственно слышалось пыхтение и какие-то ритмичные звуки. В голове Мигеля сразу возникла картина, от которой ему самому стало стыдно… Но раз уж одним из персонажей картины была его сестра, то Миг собирался жестоко покарать того, кто позарился на её девичью честь… — Да, детка, давай… Да… Вскипая, как котелок над костром, Мигель сплюнул на пол, чего обычно себе не позволял… А потом схватил винтовку, прислонённую к стене, и принялся искать патроны. Голос он узнал. Голос принадлежал Иоганну… И Мигелю стало грустно и горько от того, что теперь придётся убить самого близкого друга… — Ещё! — голос стал громче, и Мигель понял, что больше не может этого выносить… Оставив патроны в покое, касадор решительно распахнул дверь фургона. И застыл соляным столбом на пороге. — Да, детка… Давай… Ещё чуть-чуть!.. — Иоганн сидел на брёвнышке рядом с костром и, высунув язык от напряжения, что-то вычищал из дула своего обожаемого «томаса». — Ага!.. Просияв, как марчельское солнышко, он вытащил ёршик из дула и радостно потряс ружьём, вытряхивая из него какую-то труху. И тут же заметил Мигеля, который заливался краской на пороге фургона — потому что, конечно же, понимал, как глупо выглядел минуту назад с перекошенной от злости рожей. И радовался хотя бы тому факту, что румянец на его смуглом лице почти не заметен. А Иоганн тем временем приветливо улыбнулся старому приятелю: — Доброе утро! Чего-то вы с сестрой рано сегодня! А ты чего с ружьём? — Да вот… Услышал, как ты чистишь, и тоже решил!.. — Мигель смущённо кашлянул, радуясь тому, как быстро придумал отговорку. — Вот только комплект для чистки забыл…