– Но… Зачем? – удивился Эдди, который больше всего хотел взять жену и уехать прочь из города. – Ну как… Вы представитель законной власти. Значит, имеете право судить и карать! – Дан с пониманием и сочувствием уставился на Страуса. – Нет, конечно, я с ребятами могу провести самосуд, если вы очень устали… – Знаю я ваш самосуд, охламоны! – взревел Эдди Страус, отстраняя жену и решительно устремляясь к выходу. – Самосуд… Совсем с ума сошли!.. Полсовета перевешают и будут радостно гыкать! А кому потом всё исправлять в городе, а?! – А наши дети, метен Старган?! Что с ними? – Сильвия, наконец, сумела вставить словечко в мужской разговор о политике. – Вам всё удалось? – Всё отлично, мешо Страус! Они в самом что ни на есть безопасном месте. А если короче, то в лагере сразу трёх обиженных номадов! – успокоил Дан женщину. – Тех номадов, которые брали Викторин? – ужаснулась жена Эдди. – А там остались мужчины? – Чёрт с ними, с мужчинами, мешо! – отмахнулся Дан. – Там остались наши женщины! – Они умеют стрелять? – осторожно уточнила Сильвия. – Они страшны в гневе! – ответил Дан. – А сейчас они в гневе. У них тоже похитили детей. Хотя те, конечно, были великовозрастными придурками!.. – А, ну тогда я спокойна… Во всяком случае, постараюсь быть спокойной… – согласилась Сильвия. – А что делать с остальными заключёнными! – крикнул Марк, который и не собирался покидать свой пост. – Оставьте пока всех в камерах, но будьте к ним вежливы! – крикнул с лестницы Эдди. – Я приду потом, и мы со всеми разберёмся!.. – Метен Страус! – опомнился Дан, догоняя рива. – Ваш жетон, метен… Касадор выудил из своего кармана золотистый символ власти, прямо-таки до неприличия начищенный. А Эдди вздохнул, взяв его в руки, и осторожно нацепил жетон на домашний пиджак, в котором его и повязали тем злосчастным утром. – И револьвер, шеф! – Юлий торжественно передал шефу серебристый символ произвола и принуждения. – Спасибо, метены! – Эдди взял револьвер. И сразу почувствовал, как былая сила вливается в его усталые члены. Конечно, никакого волшебного омолаживающего эффекта не было. Ни в револьвере, ни в жетоне. И Эдди Страус, как в сказке, не скинул сразу пару десятков лет. Однако в таких деликатных вопросах нельзя исключать толику эффекта самоубеждения… И если на лестницу вошёл усталый пожилой, хоть и решительный человек, то во двор форта, где охранники как раз сносили тела дежурных политеев в одну кучу, вышел решительный и суровый рив Викторина, распространявший вокруг ауру власти и силы. И даже нелепый мягкий домашний пиджак не мог испортить этого грозного впечатления. Потому что за плечами у пожилого рива были суровый Дан Старган и строгий жендарм Юлий Резолут… Город Викторин, здание городского суда, г. Викторин, Марчелика, 21 апреля 1937 года М.Х По каменным ступеням, под лучами сияющего в зените солнца Марчелики, поднимался известный теперь всему городу касадор Дан Старган. А ещё девушка-касадор Пелла Флинт. Мелкая, но, по всему заметно – очень свирепая. А также решительно настроенный рив Эдди Страус. И его старший жендарм Юлий Резолут. За их спинами с совершенно благодушным выражением лица шествовал сыщик Гарри Альфареро. С учётом прошедшего накануне штурма (а заодно и полного самоустранения городского совета и мэра от управления Викторином), делегация была более чем представительная. А любой юрист знает, что представительные делегации вредят благополучию адвокатов и судей. Не меньше, чем некоторые юристы вредят благополучию простых людей. Особенно опасны такие делегации бывают в те непростые и смутные времена, что наступили в Викторине с восходом солнца… Ведь выступающие единым фронтом представители законных и оккупационных властей – это опасный симптом, который может привести к нарушению здоровья. И даже к скоропостижной смерти. Впрочем, по вполне естественным причинам. Каким именно? Это потом лекари обязательно придумают – даже не сомневайтесь!.. И доза свинца, проникшая в организм через несколько неестественных отверстий, в данном случае причиной смерти считаться не будет. Именно поэтому в конце лестницы, со всем возможным почтением на лице, делегацию встречал старший судья Антуан де Брюмо. Его кандидатура была выдвинута всей коллегией адвокатов и судей. Помимо почтения, Антуан очень старался изобразить раскаяние, подобострастие и даже радушие. Но получалось из рук вон плохо. Столь противоречивые эмоции никак не хотели сочетаться на его лице, чтобы сохранить главному городскому судье хоть толику здоровья. К своему сожалению, Антуан де Брюмо был слишком стар и медлителен, чтобы вовремя уничтожить в своём кабинете весь компромат и отбыть в сторону дома. А потом и вовсе исчезнуть в неизвестном направлении: вместе с семьёй, накоплениями и сохранённым чувством собственного достоинства. Он как раз спешил к одному из служебных выходов, когда был схвачен мерзкими судьями Рико и Джонатаном. А затем насильно приведён к главному входу – отвечать за своё решение по судебному процессу метена Страуса… В общем, положение Антуана де Брюмо было плачевным. Это именно его решение позволило упечь рива Эдди Страуса в тюрьму. И в планах Антуана не было такого пункта, как «отвечать за это решение». Однако, к несчастью, в столь суровые и смутные времена не всем планам суждено сбываться от первого до последнего пункта. Когда делегация наконец-то остановилась, старшему судье следовало бы радушно распахнуть объятия. Как минимум, чтобы показать, как он рад видеть всех этих, несомненно, достойных метенов и мешо… Однако бедного Антуана буквально парализовало, и он не мог даже пальцем пошевелить – какие уж тут объятия… – А! Антуан! – обрадовался Эдди Страус. – Удивлён, что ты ещё здесь! – Ну… Мнэ-э-э… – главный судья всё-таки взял себя в руки, чтобы выдать язвительное и короткое: – Я тоже, знаешь ли… Удивлён… – У меня к тебе много вопросов, Антуан… И первый из них, конечно же: какое право ты имел судить рива?! К сожалению, этот вопрос я вынужден буду немного отложить! – метен Страус потеснился, пропуская вперёд Пеллу, Дана и Гарри. – А пока с тобой хотят поговорить эти метены и прекрасная мешо. У них есть пара вопросов, на которые они очень спешат получить ответы. И скажу сразу… Рив обвёл взглядом остальных адвокатов и судей, сгрудившихся за спиной старого Антуана. И только после этого продолжил, но теперь уже очень и очень серьёзным голосом. – И в ваших интересах, метены, мешо и эрбе, ответить на эти вопросы. Потому что, сказать по правде, вот этот метен… – Эдди легонько хлопнул по плечу Дана. – …Это тот человек, от которого напрямую зависит ваше благополучие, здоровье и даже жизнь. – Но вы же рив! – воскликнул один из молоденьких адвокатов, верно истолковав слова Эдди. – Вы же можете ему запретить!.. – А зачем, дорогие мои? – поинтересовался Эдди. – Зачем я должен ему что-то запрещать? Я сам выдал ему санкцию вершить суд и выносить приговоры. Не вижу причин отзывать это разумное и взвешенное разрешение! – И что же… мнэ-э-э… Скажет на это Ассамблея Колоний? – приосанившись, поинтересовался главный судья. – Вас, метен Антуан, сейчас должно волновать вовсе не это! – мрачно ответил за рива Дан Старган. – Вас должна волновать баллистика! – Но… Э!.. Не понимаю! – возмутился главный судья, и в этот момент касадор откинул полу пиджака, вытаскивая из кобуры огромный револьвер. – А! Понял!.. Мнэ-э!.. Понял, метен Старган! – И вот наш первый вопрос. Вы знаете такого адвоката из вашего суда, как метен Пэрис? – поинтересовался Гарри Альфареро. – Сами собой… Весьма достойный молодой человек! – откликнулся главный судья. – А где сейчас этот «достойный молодой человек»? – не отставал от Антуана сыщик. – Честно говоря, не могу вам сказать… – судья услышал щелчок курка и автоматически поднял руки. – Я не знаю, метен Старган! Совершенно не представляю!.. После того, как в Викторине сменилась власть, здесь всё ещё бардак!.. – Он ушёл домой, метены! – изо всех сил пытаясь не дрожать, вмешалась его заместительница. – Это случилось около часа назад. – Премного благодарен, мешо! – отозвался Дан. – С кем был связан метен Пэрис? – Гарри подошёл к судье почти вплотную. – С кем он общался? – Я не слежу за адвокатами, метены! – взмолился Антуан, переводя испуганный взгляд с сыщика на касадора. – Я не знаю… – Совершенно бесполезный метен! – опечаленно покачал головой Дан. – Ваша честь, а зачем вам нога? – Нога?.. Но… Мнэ-э-э… Я же на ней стою! – возмутился судья. И тут же принялся поскуливать, глядя, как Дан наводит «немезиду» на его штанину. – Вам вовсе не обязательно стоять, метен! Можно ведь… – Метен Старган, прошу вас! – снова подала голос заместительница судьи. – В силу возраста Антуан и в самом деле не следит, кто и чем занимается… Но поверьте: любой из тех, кто остался в здании, с готовностью расскажет всё, что видел и знает! – Будете опрашивать свидетелей, метен Альфареро? – уточнил Дан у сыщика. – Или попробуем ещё поговорить с уважаемым судьёй де Брюмо? – Пожалуй, остановимся на первом варианте! Однако вам, метен Старган, и вам, мешо Флинт, придётся навестить метена Пэриса… Ну или его пустой дом, если он успел сбежать! – Гарри обернулся к Страусу и его помощнику. – Жендармы обеспечат вам сопровождение! – кивнул рив. – Но, если честно, я понятия не имею, где искать метена Пэриса. Город слишком большой… – У нас должна быть информация в отделе кадров! – сообщил один из сотрудников суда. – Я могу принести!.. – Несите, Жак… И немедленно! – распорядилась заместительница старшего судьи. – А я пока пообщаюсь с Антуаном, – проговорил рив, подходя к де Брюмо. – У нас будет долгий и задушевный разговор… Да, Тони? – Мнэ-э… Я устал… И очень хотел бы отдохнуть! – попытался увильнуть от разговора судья. – Нет, Тони, ты просто хочешь сбежать… Если бы ты осудил только меня, я бы это понял… Но ты осудил мою жену, Тони! – лицо рива сделалось будто выточенным из камня. – И вот этого я тебе, пожалуй, не прощу… Пошли! Город Викторин, дом метена Пэриса, г. Викторин, Марчелика, 21 апреля 1937 года М.Х – Куда это ты собрался, Джой? Это был богатый дом. С садом и ажурной оградой, с просторными комнатами и высокими потолками. В этом доме жило уже третье поколение Пэрисов. И все они занимались адвокатской деятельностью. Это было, можно сказать, семейное дело. Которое, к слову, приносило неплохой доход. Метен Пэрис с детства привык к роскоши. Любое его желание всегда выполняли слуги, в его комнате была куча дорогих игрушек, а гардероб был забит роскошными костюмчиками. И с годами ничего не изменилось. Конечно, оловянные солдатики и мягкие игрушки теперь сменились более дорогими развлечениями. Однако для метена Пэриса это всё ещё была игра.