Артефакты, предметы искусства, украшения… Адвокат ценил такие вещи, считал себя знатоком и собирал всё, до чего мог дотянуться. И, само собой, это всё требовало сил – и, самое главное, денег! Вот из-за этого метен Пэрис и споткнулся впервые в своей жизни. Его увлечения требовали просто фантастически много денег!.. Помогли дельтианцы, которые как бы случайно вышли на адвоката. И предложили ему помощь в обмен на небольшие – можно даже сказать, скромные! – услуги. Это они попросили помочь метену Пугнусу с организацией нормальной банды, это они старательно меняли людей в политии, это они подсказали, как обезвредить старого рива… А метен Пэрис охотно помогал им, получая в обмен немаленькое вознаграждение. И теперь он, чуть не плача, вынужден был бросать свою коллекцию. Старые книги, антикварные статуэтки и даже картины, чудом пережившие плавание через океан и сохранившиеся в ужасном воздухе Марчелики… Всё это приходилось оставить здесь!.. Однако свою жизнь метен Пэрис ценил больше коллекции. Да и свою жену с детьми. А в том, что опасность грозит не только ему, но и его семье, адвокат не сомневался. И всё-таки перед отъездом он не удержался. Решил попрощаться со столь дорогими его сердцу вещами. Всего пять минут… Голос за спиной подсказал ему, что эти пять минут обошлись ему слишком дорого. – Куда это ты собрался, Джой? Метен Пэрис обернулся и увидел старого дельтианца, с презрительной ухмылкой наблюдавшего за ним. – Возможно, ты не заметил, Кельвин, но… – законник развёл руками. – Викторин захвачен. Надо бежать! – И с чего ты решил, Джой, что от судьбы можно убежать? – Кельвин достал револьвер, и его чёрное дуло уставилось в лицо адвоката. – Мне просто… Интересно узнать ответ на этот вопрос! – Но я… – проговорил метен Пэрис, а в следующую секунду у него во лбу появилась аккуратная дырочка. – Впрочем, я соврал, – проговорил дельтианец Кельвин, убирая револьвер обратно в кобуру. – Не так уж это интересно… Он вышел из хранилища и двинулся вниз. Уже на лестнице он услышал сдавленные рыдания и плач детей. Значит, жена адвоката услышала выстрел. И наверняка понимает, что будет дальше. Кельвину нужно было зачистить все следы работы дельтианцев в Викторине… «И если для этого придётся пристрелить пару спиногрызов и девку, я плакать не буду!» – решил он. Впрочем, стрелять всё равно придётся не ему самому, а двум его помощникам. Правда, Кельвин не понимал, почему те ещё не прикончили семейство Пэрисов. «Договорились же! Как стреляю я, сразу и они стреляют!» – сердито подумал он, решительно ступая на лестницу. В этот момент и раздался следующий выстрел. А потом истошно завизжала жена адвоката. Следом прозвучал второй выстрел, а затем – третий. И женщина замолчала. Снизу слышались только сдавленные стоны. «Аккуратнее не могли? – Кельвин разозлился ещё больше. – Ну что за люди? Ничего не умеют!». Он наконец-то прошёл последний пролёт и вышел в холл. И первое, что увидел – это двух детей, которые сжались в углу, но почему-то были отвратительнейшим образом живы. Следом он заметил жену адвоката, лежащую на полу с закрытыми глазами. И только потом Кельвин обнаружил своих людей… Судя по дыркам в груди и лужам крови вокруг, стреляли не они. – Ну да… Ты, наверно, догадался уже! – раздался над ухом голос. – Давай-ка руки подними… Кельвин рванул в сторону. Он решил, что раз сразу не пристрелили, то он ещё для чего-то нужен. А значит, стрелять в него не будут. Расчёт оправдался. В него и не стреляли. Правда, судя по гулкому топоту за спиной, который раздавался всё ближе и ближе, в этом не было необходимости… Дельтианец бежал изо всех сил. Бежал, уже понимая, что оружие достать не успеет, а оторваться от преследователей – не сможет. И вся его надежда была на то, что он сумеет укрыться в одной из комнат… Столовую он сразу забраковал: двойные двери со стеклянными вставками не годились. Следующая комната не имела замков на двери. И только третье помещение ему наконец-то приглянулось. Запыхавшийся Кельвин буквально влетел внутрь, захлопывая дверь. Громко щёлкнул замок. Снаружи послышался топот и удар: дверь попытались выбить. Но та оказалась крепкая, не поддалась. Дельтианец вздохнул и огляделся. Он надеялся, что у него получится выскользнуть через окно. К несчастью, окон в помещении не было: это была кладовка. На стеллажах стояли какие-то банки, бутылки и бочонки, а внизу лежали мешки. Метен Пэрис любил вкусно поесть и не скупился на припасы. Однако всё это никак не могло помочь Кельвину. – Эй! Клеймённый, вылезай! – потребовали из-за двери. – Ты не знаешь, с кем связался! – грозно сообщил Кельвин, пытаясь придумать способ спастись. – А ты знаешь, с кем связался? – полюбопытствовал его преследователь. – Мне плевать! – ответил дельтианец, которому и в самом деле казалось, что так и есть. Но это ему казалось только до следующей фразы, прозвучавшей из-за двери… – Меня зовут Дан Старган, дельтианец! – сообщил преследователь. – Ты можешь сам выйти и сам всё рассказать. И тогда я подарю тебе лёгкую смерть. Либо ты можешь упираться. И тогда умирать будешь долго! – Старган… – Кельвин задумчиво достал револьвер, навёлся на дверь и принялся стрелять. Дверь был слишком лёгкой для того, чтобы быть деревянной. Как и предполагал дельтианец, она была сделана из клееной фанеры. Пули пробивали её насквозь, но в дырках была видна лишь стена коридора. Касадор, видно, успел отойти в сторону. – И чего ты этим хотел добиться? – откуда-то из-за стены поинтересовался Старган. Но Кельвин не ответил. Четыре выстрела – четыре несбывшихся надежды. Проклятый Дан Старган остался жив, а Кельвин всё ещё был внутри кладовки. Касадор больше не пытался выбить дверь, но можно было не сомневаться: он её просто-напросто разнесёт из револьвера. И Кельвин отлично понимал, чего тот ждёт. Последней пули Кельвина или звуков перезарядки. Когда дельтианец убегал, его револьверы были в кобуре – и торчали только рукояти. Но любой, кто хоть немного разбирается в оружии – а все касадоры в нём разбираются! – догадался бы, что это за модель. А у этой модели барабан был на шесть патронов. Один-единственный патрон отделял Кельвина от страшного момента, как враг «Диахорисмоса» привяжет его к столбу и начнёт задавать вопросы, на которые дельтианец рано или поздно ответит. Потому что невозможно вечно сопротивляться пыткам. А Кельвин знал слишком многое, чтобы рассказывать это Старгану. И поэтому выход был только один… Дельтианец устало прислонился к стене, приставил револьвер к подбородку и зажмурился. – Старган! – крикнул он, открыв глаза. – Ты бы знал, какой ты чёртов сукин сын!.. – Да ну? – в голосе касадора послышалась насмешка. – Да! – твёрдо подтвердил Кельвин, тяжело дыша и набираясь сил. – Ублюдок… Как же обидно… Он зажмурился и заорал. От страха, от бессилия, от жалости к себе… Выстрел снаружи вынес кусок двери – прямо вместе с замком. Дельтианец заорал ещё громче и спустил курок. Дан Старган, ворвавшись в комнату, застал только момент падения мёртвого тела. – И это я чёртов сукин сын? – уточнил у трупа касадор. – Дан! Дан, ты в порядке? – раздался голос Пеллы. – Да, Пел, да!.. Я в порядке, – вздохнул Дан. – А вот наше расследование – не очень… Глава 20 Пляжная набережная, г. Викторин, Марчелика, 21 апреля 1937 года М.Х – Где я? – девушка медленно поднялась со скамейки, заставив Люка вздрогнуть. Она осмотрелась по сторонам, нахмурилась, а затем принялась оглядывать себя. И увиденное ей совсем не понравилось – что, в принципе, несложно было понять по выражению её лица. Грязь на платье, местами изодранный жакетик и толстый слой пыли на каждом квадратном сантиметре недешёвой ткани… – Мешо, вы в купальном фургоне! – признался Люк. – Опережая вопросы: это я вас сюда донёс от площади Согласия и Порядка. Где… Надеюсь, вы помните, что там произошло? В какой-то момент солдатик представил, что будет, если у девушки отшибло память. Она, конечно, решит, что её похитили. И тут же начнёт кричать и требовать её выпустить. А он здесь вообще-то прячется от касадоров, и ему шум ни к чему. – Я вас помню… – проговорила девушка, глядя на Люка. – Вы солдат, метен! Вы были на построении, когда я шла на работу… Боже милостивый!.. Касадоры! Они напали на город!.. Она попыталась было встать, но Люк её остановил, поспешив успокоить: – Мешо, прошу вас, не действуйте поспешно! Прошу вас! Город захвачен, но уверен, что те, за кого вы волнуетесь, в полном порядке! Не надо никуда бежать… – Моя семья! Мама, папа и сёстры с братьями! – девушка позволила усадить себя на лавочку. – С ними всё в порядке? – Я не могу сказать точно… Я тут вообще-то скрываюсь! – признался Люк. – Но те, кто мне помог, говорят, что касадоры не трогали обычных людей. Вообще не трогали!.. Так что с вашими родными всё должно быть в порядке… – Тогда почему я тут? – возмутилась девушка. – Вы были без сознания, мешо! – признался Люк. – Я испугался за вас там, на площади… И принёс сюда. Возможно, я зря это сделал… Там бы вам уже помогли! – Вы принесли меня сюда? – девушка глубоко вздохнула, отчего её грудь так натянула ткань жакета, что любому половозрелому мужчине стало бы тяжело дышать. Впрочем, Люк на то и был солдатом, чтобы умело держать себя в руках. Он только отвёл взгляд, вспоминая о куда менее привлекательных вещах (касадорах, например, и их воллах). И продолжил свой печальный рассказ: – Да, когда вы потеряли сознание, все побежали… И я побежал. Касадоры гнались за нами, стреляли нам в спину. Я побоялся вас бросить там, среди этих неприятных людей. И вынес с площади на руках. Но… – Вы мой герой, метен! – очень серьёзно сказала девушка. – Я не знаю, нужно ли было меня спасать… Зато я знаю, что вы рисковали своей жизнью ради меня. Кстати, меня зовут Уинни. Уинни Роуз! – А меня – Люк Бланшет, мешо… – представился солдат. – Вас ищут, метен? – поинтересовалась Уинни. – Да… Но вас-то нет! – ответил Люк. – Вы можете идти, только… Вам стоило бы привести себя в порядок… – В порядок? Да, пожалуй… – согласилась девушка. – А у вас есть зеркало? – Нет. Но… Я могу спросить у своего друга, который нас тут спрятал, – ответил Люк. – Он пошёл искать мне гражданскую одежду. – Ага, у меня всё-таки есть! – Уинни как раз обнаружила, что каким-то чудом её сумочка не потерялась, а осталась у неё на руке. Девушка покопалась внутри и с победным видом извлекла косметичку, подаренную отцом. – Вот!..