— Разумеется, это возможно, но они знают его внешне и говорят, что ждали, когда он выйдет. Они проверяют номера билетов нижних уровней, чтобы не запереть там кого-нибудь. — Зачем он там прячется? — возмутился майор. — Я считаю это чертовски дешевым представлением. Бросить нас в беде. — Он атаковал Гранта: — Слушайте, Грант, вы же здесь главный, а? Часть фирмы, какой бы она ни была. — Ни в коей мере. Я не имею к ней никакого отношения. И к нему тоже, — добавил вполголоса Грант. — Мой дорогой друг, ваше имя значится в их буклетах. — Исключительно в качестве почетного гостя. — Для вас это, видимо, реклама, не так ли? — поддел Кеннет. — Я не нуждаюсь… — начал Грант, а затем побледнел. — Мне кажется, это к делу не относится, — повернулся он к Аллейну. — Я бы так не сказал. Служители спустились вниз на поиски. У них полная система флуоресцентного освещения — обычная для раскопок и для экстренных случаев. Если он там, они его найдут. — Может, ему стало плохо или еще что, — отважилась предположить Софи. — Конечно, конечно! — в унисон вскричали Ван дер Вегели. Они часто говорили одновременно. — И вид у него болезненный, — добавила баронесса. — И потеет он сильно, — подтвердил ее муж. Водители перешли теперь через дорогу. Джованни, тот, что говорил по-английски и выступал помощником гида, пригласил дам и господ занять свои места в автомобилях. Аллейн спросил, не видели ли они мистера Мейлера. Водители только пожимали плечами. Нет. — Возможно, — измученно произнесла леди Брейсли, — он свалился с тех кошмарных, ужасных ступенек. Бедненький мистер Мейлер. Знаете, я, пожалуй, сяду в машину. Мне тяжело долго стоять на этих золоченых шпильках. Одарив своим характерным общим взглядом Гранта, Аллейна и барона, она села в автомобиль, не забыв улыбнуться Джованни, пока тот открывал дверцу. Устроившись, леди Брейсли выглянула в окошко. — Предложение сигареты, — сказала она, — будет принято с благодарностью. Но повиноваться смог, похоже, только Кеннет, что и сделал, вплотную наклонившись к тетке, пока подавал ей свою зажигалку. Едва шевеля губами, они перекинулись несколькими словами — и на мгновение сделались похожи. Грант пробормотал, обращаясь к Аллейну: — В книге такой поворот событий называли бы чертовски подозрительным, а? — Да, довольно подозрительным. — Они ведь найдут его? То есть я хочу сказать, что они должны, — проговорила Софи. — Вы были вместе после того, как все остальные разошлись, правильно? — Да, — ответили они. — И вернулись вместе? — Разумеется, — сказал Грант. — Вы же нас видели. А что? — Какое-то время вы шли последними. Вы ничего не слышали? У Мейлера очень тяжелые туфли. Я обратил внимание, что они здорово грохотали по железным ступенькам. Нет, ответили они. Они ничего не слышали. — Думаю, надо вернуться, Грант. Хотите пойти? — Вернуться? В смысле — снова вниз? — Если понадобится. — Я пойду, — сказал Грант, — не дальше конторы… магазина. У меня нет особого желания где-либо бродить в поисках Мейлера. Если он там, персонал его найдет. — Хорошо. Но вам не кажется, что нужно как-то позаботиться об этой компании? — Послушайте, — рассердился Грант, — я уже сказал, что не несу никакой ответственности за это мероприятие. И ни за кого из них… — Его голос дрогнул, и Грант взглянул на Софи. — Кроме мисс Джейсон, которая сама по себе. — Обо мне не беспокойтесь, — беспечно бросила Софи и повернулась к Аллейну: — Что же нам делать? Вы можете что-то предложить? — Например, вы отправитесь на свой пикник на Палатинском холме. Водители вас туда отвезут. Тот, который говорит по-английски — Джованни, я уверен, он примет командование на себя. Не сомневаюсь, что они распакуют корзины с провизией и не поскупятся на обаяние: у них это отлично получается. Я разыщу Мейлера, и если с ним все в порядке, мы приедем к вам. Это будет приятный вечер на Палатинском холме. — Что скажете? — спросила Софи Гранта. — Идея не хуже любой другой. — Он повернулся к Аллейну и сказал: — Простите мою несговорчивость. Так мы все же вернемся туда? — Я подумал, что не стоит вас утруждать. Если вы не против объясниться с Джованни… полагаю, что, даже если я и не объявлюсь, приведя Мейлера, вы с программой справитесь. Чай на свежем воздухе, затем возвращение в ваши гостиницы, а автомобили заберут вас снова в девять часов. Вы живете в «Галлико», правильно? Вы можете оказать мне большую любезность, записав, где остановились остальные. Ну вот, опять я распоряжаюсь. Не обращайте внимания. Он слегка поклонился Софи и, так как к ним устремился майор Свит, аккуратно обошел его и вернулся в базилику. — Черт возьми! — скривился Барнаби Грант. — Согласна, — промолвила Софи. — Но тем не менее вы это сделаете. Это похоже на то, что вы сказали. — Что я сказал, всезнайка? — Что он обладает властностью. II Когда Аллейн вернулся в притвор базилики, то обнаружил, что магазин еще не закрыли. Железные решетчатые ворота с внушительным висячим замком преградили вход на нижние уровни. Сан-Томмазо в Палларии, как и его сестра Санта-Клементина, находится в ведении ирландского доминиканского ордена. Дежурный монах — отец Дэнис, как выяснилось, — говорил с великолепным акцентом. Подобно множеству ирландцев, живущих за пределами своей родины, он, казалось, слегка утрировал свой выговор, словно играл роль в какой-то псевдоирландской комедии. Он приветствовал Аллейна как старого знакомого. — А, это опять вы! — воскликнул он. — А у меня нет для вас новостей. Этого парня Мейлера внизу нет. Мы включили освещение на полную мощность, а этого довольно, чтобы ослепнуть напрочь. Я сам искал внизу вместе с этими двумя парнями… — он указал на своих помощников. — Мы там все прочесали, все углы и закоулки. Его там нет, вообще нет, никаких сомнений. — Как странно, — заметил Аллейн. — Вы же знаете, что он старший нашей группы. Что могло с ним приключиться? — Ну, ясно, странное происшествие, ошибки тут нет. Могу только предположить, что он, верно, быстро проскочил здесь, когда все мы были заняты и не заметили его. Хотя в это и нелегко поверить, потому что, как я уже упомянул, мы ведем счет с тех пор, как пять лет назад одна скандинавская леди подвернула ногу и оказалась взаперти, всю ночь она прокричала, а наутро ее, бедняжку, обнаружили совершенно свихнувшейся. И еще одно. Ваша группа была единственной внизу, потому что один или два случайных посетителя вышли до вашего приезда. А значит, он был бы там один и потому еще более заметный. — Не хочу вам надоедать, отец, и даже на секунду не предполагаю, что ваш обыск был недостаточно тщательным, но вы не против, если я… — Я бы не возражал, но не могу этого разрешить. Понимаете, такое здесь правило: после закрытия никаких посетителей внизу ни под каким предлогом. — Да, понимаю. Тогда скажите… есть здесь телефон, которым я мог бы воспользоваться? — Имеется, и милости просим. Вот сюда. Ты можешь теперь идти, — бросил он через плечо помощнику и повторил это по-итальянски. Монах открыл дверь в кладовку, указал на телефон и включил свет. При закрытой двери в комнатке было мало места и воздуха. Аллейн осторожно прислонился к открытой коробке с церковными сувенирами, присел на корточки, опираясь на край полки, сверился с памятью и набрал извлеченный оттуда номер. Комиссар полиции Вальдарно еще находился в своем кабинете. Он слушал рассказ Аллейна с почти ощутимым воодушевлением, но практически не перебивал. Когда Аллейн закончил, Вальдарно сказал по-английски: — Он сбежал. — Сбежал? — Смылся. Он узнал вас и скрылся. — В церкви, кажется, совершенно уверены, что он не мог пройти мимо них. — Ах-ах-ах, — презрительно отозвался Вальдарно, — кто они? Монах и двое жалких продавцов. Против этого мастера! Вздор! Он пробежал, согнувшись, за витринами. — Кстати, об открытках, при входе мы повстречали немолодую продавщицу открыток, которая устроила Мейлеру сцену. — Сцену? Как это? — Обрушилась на него с бранью. Это был не тот итальянский, который мы учили в бытность мою на дипломатическом поприще, но общее настроение я уловил — ругань и злость. Аллейн почти услышал, как комиссар полиции пожал плечами. — Возможно, он чем-то ей досадил, — произнес он своим меланхоличным голосом. — Она в него плюнула. — А, — вдохнул Вальдарно. — Он ее рассердил.