Фонарик Вальдарно со стуком покатился по каменному полу. Длительное молчание нарушил голос — невыразительный, низкий, быстрый. Брат Доминик вслух молился об умершей. II Совещание проходило в притворе. Церковь закрыли, а железную решетку, за которой находился вход в нижний мир, заперли, ожидая прибытия сотрудников Вальдарно из отдела по расследованию убийств. Аллейну странно было слышать знакомые приказы, отдаваемые другим человеком на другом языке. Вальдарно был деловит и краток. Послали за машиной «скорой помощи» и врачом, врач, насколько разобрал Аллейн, соответствовал судебно-медицинскому эксперту в его ведомстве. Наблюдение во всех пунктах отъезда из Рима немедленно усилили. Заведение Тони приказано было обыскать, а персонал — допросить. Квартиру Мейлера должны были занять таким образом, чтобы он, если вернется, попал в ловушку. Известные знакомые Виолетты должны были быть тщательно допрошены. Аллейн слушал, одобрял и ничего не говорил. Запустив эту оперативную схему, комиссар обратил свой обманчиво меланхоличный взгляд на Аллейна. — Вот! — сказал он. — Простите мне мою спешку, мой друг. Обычное дело. Теперь мы сотрудничаем, и вы скажете мне, как мы будем действовать. — У меня и в мыслях не было, — ответил Аллейн, как можно точнее переведя на итальянский эти слова, — делать что-либо подобное. Мы можем продолжить по-английски? — Разумеется! — воскликнул на этом языке комиссар. — Я полагаю, — сказал Аллейн, — что теперь, когда вы так эффективно отдали соответствующие распоряжения, нам следует вернуться к людям, которые ближе всех находились к преступлению в то время, когда оно было совершено. — Конечно. Я как раз собирался это сказать. И поэтому, — игриво заметил Вальдарно, — вы расспрашиваете сам себя, так? — В числе других. Или, возможно, я могу отдать себя в ваши руки. Как вы решите насчет меня, господин комиссар? — В первую очередь, — сказал Вальдарно, — важно точно установить передвижения этого Мейлера. Я бы попросил вас, насколько это возможно, проследить их. Например, когда вы видели его в последний раз? — Классический вопрос. Когда группа находилась рядом с железной лестницей на среднем уровне. Мы собирались спуститься во владения Митры на самом нижнем уровне, когда леди Брейсли заявила, что нервничает и хочет вернуться наверх. Она попросила своего племянника проводить ее, но обнаружилось, что его с нами нет. Мейлер сказал, что Кеннет вернулся сфотографировать статую Аполлона и что он его приведет. Леди Брейсли ждать не пожелала, и в конце концов в сад базилики — в атриум — ее проводил майор Свит и позднее снова присоединился к нам. Когда они ушли, Мейлер отправился по проходу, якобы отыскать и привести Кеннета Дорна. Оставшиеся — Ван дер Вегели, мисс Джейсон и я — с Барнаби Грантом в качестве гида спустились по железной лестнице в митреум. Мы находились там примерно восемь минут, когда объявился майор Свит — я говорю так, потому что в этот момент он подал голос. На самом деле он мог незамеченным вернуться до того, как заговорил. В том месте полно теней. Минут пять или шесть спустя появился Кеннет Дорн, ища свою тетку. — Значит, Мейлер так и не встретил этого Дорна? — Видимо, нет, но есть некое свидетельство… — Ах! Я и забыл. Но на первый взгляд никто не видел Мейлера после того, как он ушел по проходу? — На первый взгляд — никто. — Мы должны допросить этих людей. — Я с вами согласен, — сказал Аллейн. Несколько секунд комиссар не сводил своего скорбного взгляда с Аллейна. — Это должно быть сделано тактично, — проговорил он. — Они влиятельные люди. Могут возникнуть нежелательные последствия. Все, кроме двоих, — добавил он, — британские подданные. Аллейн ждал. — По сути, — сказал Вальдарно, — мне кажется, мой суперинтендант, что у вас больше нет причин хранить свою анонимность. — Я об этом не думал, но… да, вероятно, вы правы. Подошел один из полицейских. — Отдел по расследованию убийств, синьор комиссар, «скорая помощь», вице-комиссар и врач. — Очень хорошо. Приведи их. Когда полицейский ушел, Вальдарно сказал: — Я, конечно, послал за офицером, который обычно ведет такое расследование, за вице-комиссаром Бергарми. Мне не годится выполнять обязанности моего подчиненного. Но ввиду чрезвычайных обстоятельств и международной подоплеки полностью я не устранюсь. Кроме того, — добавил он с совершенно неожиданной вспышкой откровенности, — я удивительно приятно провожу время. У Аллейна беседа в непосредственной близости от задушенной женщины прилива удовольствия не вызывала. Однако он проговорил что-то насчет оперативной работы как противоядия от работы бумажной. Вальдарно развил тему. — Я предлагаю, — сказал он, — следующее, и вы скажете мне, ошибаюсь ли я. Я предлагаю пригласить этих людей в мой кабинет, где их примут с ceremoniale[40]. Не будет и намека на принуждение, напротив, им предложат по бокалу вину. Я представлю вас в вашей профессиональной роли. Кое-что объясню, но не слишком многое. Я обращусь к ним за помощью, а затем передам вам. — Благодарю. Вам не кажется, что провести беседу на этом уровне будет трудновато? Я хочу сказать, что, по собственному признанию Кеннета Дорна, Мейлер познакомил его с легкими, а затем и с сильнодействующими наркотиками. Так же, как и леди Брейсли после минувшего вечера. И я совершенно уверен, что Мейлер как-то надавил на Барнаби Гранта. Мне кажется, кроме шантажа, ничто не заставило бы Гранта взять на себя роль главной достопримечательности вчерашней экскурсии. — В таком случае он, по крайней мере, будет рад помочь аресту Мейлера. — Нет, если это вызовет огласку, означающую большой ущерб. — Но, мой дорогой коллега, разве вы не заверите их, что дело касается убийства и ничего другого? Ничего, как вы говорите, личного. — Я считаю, — сухо ответил Аллейн, — что они не такие простаки, чтобы это проглотить. Комиссар пожал плечами и развел руками. — Их можно заверить, — бросил он, — в нашей осмотрительности. — Кто Мейлер по национальности — он взял итальянское гражданство? — спросил Аллейн. — Это можно выяснить. Вы, разумеется, думаете о его экстрадиции? — Думаю ли я? — рассеянно пробормотал Аллейн. — Думаю ли я? В этот момент врач, сотрудники «скорой помощи», подчиненный комиссара, вице-комиссар Бергарми и римский вариант отдела по расследованию убийств подошли к ним с соответствующим снаряжением: камерами, треногами, лампами, чемоданчиками, носилками и полотняным экраном — обычный реквизит международного криминального шоу. Мужчины официально представились. Аллейн посчитал, что должность Бергарми соответствует детективу-инспектору. Последовали распоряжения. С комиссаром Вальдарно и, поскольку дано было ясное указание, с Аллейном все держались с огромным почтением. Решетку отомкнули, и вновь прибывшие стали спускаться вниз. — Мы с ними не пойдем, — сказал Вальдарно. — В этом нет необходимости. Это было бы неуместно. В свое время они сами доложат. В конце концов, и без медицинского сотрудника понятно, что женщину задушили. Действовать здесь придется тактично, подумалось Аллейну. Дело обещает быть непростым. А вслух он сказал: — Когда ваш фотограф закончит работу, я был бы очень рад еще раз все там осмотреть, если можно. В особенности верхнюю часть ограждения вокруг колодца. Пока не изъяли тот фрагмент ткани, каким бы он ни был. Можно? — Ну, разумеется. Этот фрагмент имеет какое-то значение? Ограждение шершавое, много, много людей проходило мимо и бралось за него. Я видел, что вы внимательно изучали тот участок, когда включили свет. Что вы увидели? Что это был за материал? — Что-то черное. Меня заинтересовало его местоположение. Размеры рейки ограждения примерно пять на два дюйма. Действительно, с внутренней стороны она шершавая, и именно с внутренней стороны, ближе к нижнему краю, зацепился этот обрывок материала. После значительной паузы Вальдарно произнес: — Это, возможно, немного любопытно, но я бы подумал, что большого интереса не представляет. Какой-то человек наклонился над ограждением, свесив вниз руки и вглядываясь в глубину, и… — Он умолк, нахмурился, а затем проговорил: — В любом случае идите вниз, мой друг, и обследуйте этот участок, как вы хотите. Я даю вам на то полное право. — Вы очень любезны, — промолвил Аллейн и немедленно воспользовался этим предложением. Он спустился вниз и увидел, что люди Вальдарно под руководством Бергарми выполняют знакомые стандартные действия. Виолетту сфотографировали на месте, а затем переложили на носилки, где хирург склонился над ее жутким лицом. Крышкой саркофага занимались на предмет отпечатков пальцев. Аллейн ни на секунду не подумал, что они что-нибудь отыщут. Бергарми взял визитную карточку своего начальника с изысканной учтивостью и без особого энтузиазма. У Аллейна была своя и очень специфическая камера. Пока Бергарми и его подчиненные занимались своими делами, он быстро сделал три снимка внутренней стороны ограждения. Затем Аллейн вернулся в базилику. Он сообщил Вальдарно, что сделал, и сказал, что воспользовался бы теперь его любезным предложением и посетил бы квартиру Мейлера. Вальдарно дал указание одному из своих водителей отвезти туда Аллейна, и, усердно пожав друг другу руки во второй раз за час, они расстались. Квартира Мейлера находилась на боковой улице за Пантеоном. В нее попали, пройдя через жалкий внутренний дворик и поднявшись на один пролет по узкой внешней лестнице. Дежурный человек Вальдарно впустил Аллейна и, взглянув на всемогущую карточку, оставил его одного. Комнаты, а их было три, поразили Аллейна следами улучшения материального положения хозяина. Одно или два новых кресла с богатой обивкой, прекрасный письменный стол, шикарная тахта, а на кровати мистера Мейлера сплошь расшитое и довольно уродливое бархатное покрывало — все указывало на достаток. Обветшалая кухонька, тускло освещенная ванная комната и вздувшаяся краска на стенах давали основание предположить, что все те предметы были недавнего происхождения. На книжных полках был представлен полный набор изысканной порнографии, частью очень дорогой, и подборка просто порнографии — дешевой и чрезвычайно мерзкой. Человек синьора Вальдарно коротал свое дежурство с образцом последней. Аллейн спросил у него, осматривалось ли содержимое письменного стола. Тот ответил, что вице-комиссар Бергарми вскользь упоминал, что займется этим позднее, если Мейлер не вернется. — Он не вернулся, — сказал Аллейн. — Я этим займусь. Возможно, вы предпочтете позвонить комиссару Вальдарно, прежде чем я это сделаю. Уловка сработала. Полицейский вернулся к своей книжке, а Аллейн принялся за письменный стол. Единственный замок, заставивший его попотеть, принадлежал потайному шкафчику в глубине ниши для ног. И именно в этом шкафчике Аллейн наконец наткнулся на сокровище: тщательно хранимую бухгалтерскую книгу, что-то вроде ежедневника со ссылками. Здесь, через промежутки, напротив даты стояла галочка с одной, а иногда с двумя буквами рядом. Аллейн сверился с собственной записной книжкой и обнаружил, что все эти записи соотносятся с пометками, связанными с предполагаемыми поставками героина из Измира в Неаполь, а оттуда через Корсику — в Марсель. Он дошел до даты чуть более года назад и нашел: «Андж. в авг. Б.Г.», и четырьмя днями позже: «Б.Г. С. в Л.». Это показалось Аллейну совсем уж странным, пока в ящике стола он не обнаружил рукопись под названием «Анджело в августе». Он вернулся к бухгалтерской книге. Ничего интересного, пока он не наткнулся на запись от мая предыдущего года. «В. дер В. Подтверждено. Ждать». С этого момента периодически появляются записи о больших суммах денег без объяснения, но связанные с датами поставок. Аллейн продолжал скрупулезно изучать книгу. Полицейский зевал над своей порнографией. Записи за текущий год. «Перуджа. К.Д. 100 000 лир». Несколько записей с инициалами К. Д. После этого: простая памятка о первом и последующих турах «Чичероне». Аллейн закончил обыск письменного стола. В запертой металлической шкатулке для хранения денег он нашел ряд писем, ясно указывавших на то, что мистер Мейлер занимался шантажом, и одно на языке, которого он не знал, но по виду, пожалуй, на голландском. Это письмо он скопировал, а затем сфотографировал вместе с несколькими дневниковыми записями. Было уже половина двенадцатого. Аллейн вздохнул, пожелал полицейскому доброго утра и отправился в офис Вальдарно, размышляя, что он, вероятно, только что совершил явное преступление, но нисколечко об этом не жалеет. III