В полдень унылая команда паломников мистера Мейлера собралась в великолепном кабинете комиссара Вальдарно. Леди Брейсли, Кеннет Дорн и майор Свит выказывали тяжелые следы излишеств прошлой ночи. Ван дер Вегели казались удивленными, Барнаби Грант — встревоженным, а Софи Джейсон — потрясенной. Они сели на расставленные полукругом роскошные стулья в псевдоренессансном стиле и чувствовали себя стесненно, пока по приказу Вальдарно их обносили вином, поданным на богатом подносе. Леди Брейсли, Кеннет Дорн и майор Свит обратили к нему болезненный взгляд и отказались. Остальные неловко прихлебывали вино, пока комиссар держал перед ними обстоятельную речь. Аллейн сидел немного в стороне ото всех, и они, пока комиссар говорил, посматривали на него с нарастающим испугом. Не вдаваясь в подробности, Вальдарно сообщил им об обнаружении тела Виолетты и о продолжающемся отсутствии Себастьяна Мейлера. Он сидел за своим внушительным столом. Аллейн заметил, что центральный ящик приоткрыт и в нем лежит лист бумаги. Комиссар небрежно положил сложенные руки на ящик, но, разгорячаясь по мере рассказа, забылся и принялся свободно жестикулировать. Аудитория неловко ерзала на стульях. Майор Свит, встряхнувшись, сказал, что с самого начала этот тип Мейлер показался ему подозрительным. Никто его не поддержал. — Миледи, дамы и господа, — заключил комиссар, — вы, я уверен, понимаете, что важно разыскать этого мистера Мейлера. На самом высоком уровне я заверяю вас — мы крайне озабочены тем, чтобы никому из вас не причинили неоправданных неудобств и чтобы ваш визит в Рим, мы надеемся, приятный, никоим образом… — он умолк и глянул в ящик стола, — … не был ухудшен, — продолжил он, — этим неприятным происшествием. Вальдарно совершил крохотную ошибку, движением большого пальца задвинув по рассеянности ящик. В остальном, подумал Аллейн, он справился блестяще. — Очень цивилизованно, уверен. Сделаем, что можем, — проговорил майор Свит. — Конечно, — сказали Ван дер Вегели и Софи. Леди Брейсли растерянно посмотрела вокруг себя. — Нет, но в самом деле! — воскликнула она. — Я хочу сказать, это слишком неприятно и необычно. Она открыла портсигар, но не сумела достать сигарету. Руки у нее дернулись, и сигареты рассыпались по полу. — Excellenza![41] — вскричал комиссар. — Scusi! Позвольте мне! Он вскочил. — Нет! Нет! Не надо! Кеннет! Какая я неловкая. Нет! Кеннет собрал сигареты, засунул их в портсигар и не без труда раскурил одну, дрожавшую у него в губах. Все отвели глаза от леди Брейсли и Кеннета. — Вы нам этого, конечно, не сказали, — громко вступил Грант, — но, видимо, я не ошибусь, если предположу, что вы подозреваете Мейлера в этом убийстве? Кеннет Дорн издал звук — нечто среднее между смешком и фырканьем. Вальдарно прибегнул к помощи одного из своих более витиеватых жестов. — Не следует делать поспешных выводов, — заявил он. — Скажем, мистер Грант, мы предполагаем, что он может… — «Помогите полиции в ее расследовании», — сказал Кеннет, — знакомо звучит. «Инспектор или суперинтендант Большая Шишка заявляет, что он озабочен поисками мистера Себастьяна Мейлера, который, по мнению полиции, может помочь…» Он осекся, уставившись на Аллейна. — Господи! — произнес Кеннет и встал. — Я был прав! Боже мой! Теперь я вспоминаю. Я знал, что где-то уже видел это потрясающее лицо. Боже мой, вы — полицейский! — Молодой человек повернулся к остальным со словами: — Он — проклятый полицейский. Он детектив, о котором всегда пишут в газетах. «Красавчик» такой-то… как же его там?.. да… Господи… «Красавчик Аллейн». — Он указал на Аллейна. — Он не турист, он шпион. Вчера вечером. У Тони. Шпионил. Вот чем он занимался. Аллейн наблюдал, как поворачиваются к нему все головы и падают все заслонки. Я опять на работе, подумал он. Он поднялся со стула. — Мистер Дорн, — начал Аллейн, — опередил нас на одну секунду. Думаю, комиссар как раз собирался объяснить. И комиссар действительно объяснил, выпустив один или два существенных факта и несколько раз явно солгав, от чего Аллейн воздержался бы. Вальдарно сказал, что знаменитый суперинтендант приехал отдохнуть, но нанес визит вежливости в штаб-квартиру полиции в Риме, что он выразил желание остаться инкогнито, которое комиссар, разумеется, уважил. По чистой случайности, солгал он, Аллейн присоединился к экскурсии от агентства «Чичероне», но когда Мейлер исчез, он посчитал своим долгом сообщить об этом обстоятельстве. Чем крайне обязал комиссара и его подчиненных. Здесь Вальдарно остановился. Из числа слушателей полностью удовлетворенными казались Софи и Ван дер Вегели. Остальные выражали разную степень недоверия и скептицизма. Комиссар продолжил. Принимая во внимание смерть этой несчастной женщины и поскольку мистер Мейлер является британским подданным, он попросил суперинтенданта Аллейна помочь, что тот весьма любезно и согласился сделать. Комиссар был уверен, что соотечественники суперинтенданта скорее предпочтут ответить на вопросы под его руководством. В любом случае, закончил он, судебное разбирательство будет, вероятно, очень коротким, и радикального вмешательства в их отдых не последует. Он поклонился Ван дер Вегелям и добавил, что надеется, они также согласятся на этот план. — Ну, конечно, — сказал барон. — Это удовлетворительное и разумное предложение. Было совершено преступление. Наш долг помочь. В то же время я рад вашему заверению, что нас задержат не слишком долго. В конце концов, — поклонился он Аллейну, — мы тоже отдыхаем. Со множеством сладкозвучных заверений Вальдарно попросил их пройти в комнату, которую он предоставил в распоряжение Аллейна. Она была не такой роскошной, как первый кабинет, но более чем достаточной для этой цели. Там был письменный стол для Аллейна, а для семи путешественников принесли дополнительные стулья. Аллейн обратил внимание, что Барнаби Грант быстренько занял место рядом с Софи Джейсон, что майор Свит отчасти протрезвел, что леди Брейсли с бóльшим успехом зажгла новую сигарету и контролировала дрожь в руках, которая тем не менее еще была очевидна. Кеннет, беспокойный и возмущенный, искоса поглядывал на Аллейна, явно не слишком смягченный официальным заявлением. Больше всего Аллейна заботило, как избежать повторения речей Вальдарно. — Ситуация одновременно трагическая и нелепая, — начал он, — и я на самом деле не знаю, как вы ее воспримете. Если перейти к сути дела, то вот что мы имеем. Была убита несчастная женщина и исчез довольно странный субъект предположительно британского подданства. Мы, похоже, последние люди, которые его видели, и очевидно, что полиция хочет взять у всех нас показания. Синьор Вальдарно слишком крупная фигура, чтобы заниматься этим делом: его должность соответствует нашему начальнику полиции или, скажем, помощнику комиссара. Его люди, ответственные за расследование, не говорят по-английски, а поскольку я полицейский, он попросил меня с этим разобраться. Надеюсь, вы не против. Посудите сами, вряд ли я мог отказаться. — Вы могли сообщить нам о своей работе, — с обидой заметил майор Свит. — Но зачем? Вы же не сообщили нам о вашей. Майор покраснел. — Послушайте, — сказал Аллейн. — Давайте с этим покончим. Чем скорее, тем лучше, это точно. — Разумеется, — отозвалась Софи Джейсон. — В любом случае давайте. Грант скованно поддакнул, а леди Брейсли и Кеннет издали горестные звуки, выражавшие согласие. — Ах да! — воскликнула баронесса. — Больше никаких задержек нет? Наши планы на сегодня и так уже сместились. Вместо осмотра фаунтинов на Вилле д’Эсте мы сидим в душной комнате. Ну же! Давайте! Поощренный таким образом, Аллейн приступил к выполнению своей задачи. Он попал в странное положение, лишенный немедленной поддержки со стороны Управления уголовных расследований и ощущения себя неотъемлемой частью его структуры. Это был «матч на чужом поле», предъявлявший свои трудности, не последней из которых было определение Аллейном области его расследования. Изначально она касалась предполагаемого участия Мейлера в международных аферах с наркотиками и возможной связи с ключевой фигурой — мифическим Отто Зигфельдтом. Теперь же, с обнаружением Виолетты, страшно таращившейся в каменном гробу, и без того полном неизвестно чьих античных останков, дело вылилось в более широкое и неоднозначное мероприятие. Его решение стало поистине мудреным предприятием. Он начал: — Думаю, нам нужно установить, когда каждый из нас в последний раз видел Себастьяна Мейлера. Что касается меня, это было, когда мы находились на среднем уровне и сразу после ухода майора Свита и леди Брейсли, которые направились наверх, в атриум. Мистер Грант, мисс Джейсон и барон с баронессой были со мной, и все вместе мы спустились в обитель Митры. Там к нам по отдельности присоединились майор Свит и мистер Дорн, минут через пять-десять… или пятнадцать. Могу я начать с вопроса к вам, леди Брейсли: видели ли вы Мейлера или Виолетту после того, как покинули нас? Она не только страдает от чудовищного похмелья, подумал Аллейн, но и пребывает в полном замешательстве, оказавшись в ситуации, которую нельзя свести к банальности. Леди Брейсли перевела потухший взгляд с одного мужчины на другого, облизала губы и сказала: — Нет. Нет, конечно, не видела. Нет. — А вы, майор? Когда спускались? Видели вы кого-нибудь из них? — Не видел. — Вы оставались с леди Брейсли минуту или две, а затем спустились в митреум? — Да. — И никого по пути не встретили. — Никого. Аллейн небрежно заметил: — Между верхним уровнем, базиликой, и нижним — митреумом в то время должны были находиться, кроме вас, в целом три человека. Сам Мейлер, Виолетта и мистер Кеннет Дорн. Вы никого из них не видели и не слышали? — Разумеется, нет. — Мистер Дорн, когда в точности вы нас покинули? — Не имею ни малейшего представления. — Возможно, — с неубывающим добродушием произнес Аллейн, — мы сумеем вам помочь. Вы были с нами в крытой галерее среднего уровня, когда Мейлер пошутил, что Аполлон — это современный Лазарь. — Как вы узнали? — Потому что вы хихикнули в ответ. — Превосходно, — сказал Кеннет. — Неприятная была шутка, — вмешалась баронесса. — Нам она смешной не показалась, правда, Геррит? — Да, дорогая. — Глупая была шутка. — Точно. — Вам, наверное, кажется более забавным, — огрызнулся Кеннет, — прятаться за терракотовыми бюстами и бросаться оттуда на старых… крайне нервозных людей. Каждый шутит на свой лад. — Вас там не было, мистер Дорн, — сказал барон. — Вы отошли от группы. Мы пересекли неф ранней церкви, и вас с нами не было. Откуда вы узнали, что я выскочил? — Я слышал об этом, — высокомерно произнес Кеннет, — от моей тети. Аллейн пошел дальше. — Со слов Мейлера мы поняли, что вы вернулись, чтобы сфотографировать Аполлона. Это верно? — Конечно.