– Слышишь, мам? Все не так плохо. Ты еще устанешь от меня. Гвен поднялась и поцеловала его в щеку. – Очень сомневаюсь, милый. – Она глубоко вздохнула и посмотрела на Джеймса. – Мистер Блэкуэлл, должна извиниться за то, что потеряла над собой контроль. Это было очень эгоистично с моей стороны. Пожалуйста, простите меня. – Вам не за что просить прощения, миссис Арнольд, – ответил тот. – Но я забуду об этом, если вы перестанете называть меня мистером Блэкуэллом. Я настаиваю, чтобы вы впредь называли меня Джеймсом. Мистер Арнольд склонил голову в знак согласия: Джеймсом так Джеймсом. Он посмотрел на часы. – Ну, а теперь, война ли, нет ли – мне пора за работу. Глава 13 Вернувшись в Кембридж на осенний семестр, Диана была неприятно удивлена тем, как мало в городе студентов мужского пола. Зато молодых людей в военной форме стало гораздо больше. Это ее расстроило, и она была рада вновь оказаться в Гиртоне, в атмосфере девичьего легкомыслия. Колледж располагался в двух километрах от центра Кембриджа, довольно далеко от других учебных заведений. Его основатели в Викторианскую эпоху решили, что для защиты девушек от хищнических нападок студентов потребуется cordon sanitaire, санитарный кордон. Впрочем, для наиболее изобретательных молодых людей пробраться через оборонительные сооружения не составляло труда. Едва успевали привратники прикрыть один путь незаконного доступа, как тут же отыскивался другой – разумеется, не без помощи тех обитательниц колледжа, которые были не прочь стать жертвой «хищников». – И в центре города то же самое – вообще никого, – жаловалась Салли, самая близкая подружка Дианы в Гиртоне. – Мы были бы там в полной безопасности. Эх, такими темпами скоро во всем Кембридже не останется ни одного парня. Диана иногда задумывалась, а было бы в Гиртоне так же весело, если бы не Салли – жизнерадостная блондинка с незаурядным талантом к пародиям, дочка судьи из Йорка. Она могла изобразить любого лектора в колледже. На летних каникулах Салли позвонила в Дауэр-Хаус, притворилась старшим преподавателем и обвинила Диану в том, что та списывала на экзамене. Возмущенную Диану чуть не хватил удар, когда Салли наконец не удержалась и покатилась со смеху: «Да это ведь я, Салли! Какая ты глупая!» Теперь Диана смотрела, как подруга энергично убирает с широкого лба непослушную прядь. – А как же солдаты? Они не считаются? – О чем ты говоришь! Мне нравятся только ребята из Королевских ВВС. Эта синяя форма… А ну-ка, Диана! Ты покраснела, или мне показалось? Хочешь мне что-то рассказать? Надеюсь, что так… Хватит уже ходить монашкой, пора и повеселиться. Диана вздохнула. – Я и веселюсь. На свидания бегала тысячу раз. – А точнее, три. И ни одного кавалера не привела к нам даже чаю выпить. Но ты так и не ответила на мой вопрос. Почему ты покраснела, когда я произнесла… – тут Салли сделала многозначительную паузу и добавила с придыханием, покачивая головой из стороны в сторону: – Вэ… Вэ… Эсссс! – Прекрати! – Вот, опять покраснела! Ну, давай же, расскажи тетушке Салли. Все равно тебе придется это сделать, почему бы не признаться прямо сейчас? – Салли поджала под себя ноги и откинулась на спинку кресла. – Приступай! Диана улыбнулась. – Хорошо. Только ничего интересного, честное слово. Просто в том месяце мой брат приезжал домой с другим пилотом из своей эскадрильи. Они познакомились в Крануэлле в прошлом году. Ну так вот, его зовут Джеймс, и он просто замечательный, Салли. Именно такую картинку мы представляем, когда слышим слова «пилот «Спитфайра». В общем, все это глупо. – Давай же, опиши его! – О, я не знаю… Высокий, светлые волосы, глаза невероятно голубые. На редкость уверен в себе, хотя лет ему не больше, чем моему брату. Да, и вот еще… Не знаю, как сказать. По-моему, у него есть какая-то тайна. Что-то связанное с прошлым. Салли навострила уши. – С прошлым? В каком смысле? – Вообще-то, предполагается, что я ничего не знаю, и, наверное, не стоит мне рассказывать, но его мать раньше работала прислугой в одной очень влиятельной семье, и хозяин – лорд, кажется, – ею воспользовался. Разразился ужасный скандал, все это нужно было срочно замять, и ее уволили прежде, чем появился живот. Так родился Джеймс. Подруга смотрела на нее во все глаза. – Ничего себе история, Ди! А ты сама в это веришь? Диана пожала плечами. – Не знаю, что и думать. Брат, конечно, верит, ведь Джеймс его лучший друг. Он очень высокого мнения о нем. А я всего-то два раза его видела – за ужином и на следующее утро за завтраком. Но он производит невероятное впечатление. Рассудительный и в то же время довольно остроумный. Нашим родителям очень понравился. Мне он вовсе не показался любителем приврать. Салли кивнула. – Понятно. И когда же вы с ним встретитесь снова? – Бог знает. Они базируются в Апминстере, где-то далеко в Эссексе. Так что, наверное, только на Рождество. – Чепуха! – Салли тряхнула головой. – Если парень из тех пилотов, о которых я слышала, не успеешь крикнуть «Хайль Гитлер», как он будет здесь, в Кембридже. Диана расхохоталась. – Что? Какие глупости. Может, я ему ничуточки не интересна. – Прекрати, – отмахнулась Салли. – Ты красавица. Конечно же, он приедет. Глава 14 Апминстер ожиданий не оправдал. Чем короче становились осенние дни, с тем большим нетерпением эскадрилья рвалась в бой. – Ничего не происходит. Абсолютно ровным счетом ничего, чтоб тебе сквозь землю провалиться! – бурчал молодой капитан, входя в офицерскую столовую с утренней газетой в руках. – Эту войну называют сидячей – вот уж воистину, черт возьми! – не унимался он. – Почему никто и не думает шевелиться? Хоть бы оккупировали кого-нибудь, что ли. Сбросили бы бомбы. В парке на аттракционах и то страшнее. Джеймс Блэкуэлл раздраженно дернул плечом. Перекурив после завтрака, он погрузился в глубокие раздумья. Ему было над чем поразмыслить, что распланировать, но трепач мешал сосредоточиться. Не проронив ни слова, Джеймс выскочил из столовой и пошел по периметру аэродрома: хотелось свежего воздуха. Идея подружиться с Джоном Арнольдом оказалась одной из самых блестящих в его жизни. На ее фоне блекла даже комбинация, которую Джеймс провернул с директором. Мало того, что благодаря этой дружбе он одолел хитроумную программу обучения в Крануэлле, теперь перед ним открылись и другие двери. В частности, дверь в Дауэр-Хаус. Блэкуэлл ненавидел бедность. Впервые в жизни он мог себе позволить хоть что-то из предметов роскоши. Впрочем, десятилетней давности двухместный спортивный автомобиль к таким предметам относился с трудом. Денежного довольствия командира звена хватало лишь на пиво, сигареты и бензин, редкие загулы и женские ласки. Если бы не бесплатное жилье и питание, не видать ему и этого. Чертову счастливчику Арнольду в этом плане было куда проще. На папашины деньги он мог купить себе все, чего душа ни пожелает, даже сшить на заказ форму. Ладно, допустим, он заплатил за подгонку кителя и для Блэкуэлла тоже, но суть-то не в том! Его новенький мотоцикл стоит в пять раз больше того, что Джеймс отдал за обшарпанный драндулет с дырявой крышей. А дом его родителей… По сравнению с убогой квартиркой матери Блэкуэлла в Уайтчепеле – дворец, да и только! Таких домов раз-два и обчелся. Сколько там спален? Как минимум девять, и это не считая помещения для горничной. Обставлен по высшему разряду: прекрасная мебель, по большей части антикварная, огромный радиоприемник (он таких и не видывал), да еще с какой-то встроенной штуковиной – не иначе, телевизор. Вряд ли до конца войны возобновят телевещание, но суть опять же не в том. Он заметил, как смотрела на него девчонка. На Блэкуэлла такие взгляды бросали часто, особенно когда присвоили звание. Теперь даже прыщавым заморышам из их эскадрильи нередко выпадало счастье переспать с кем-нибудь – благодаря синим мундирам. В них они выглядели куда более бравыми, чем армейские горемыки в унылой форме цвета хаки. Здесь с Королевскими ВВС состязаться могли только флотские. Одним из секретов успеха Джеймса Блэкуэлла было умение быстро оценить обстановку, принять решение и действовать, не отступая от него. Так произошло в Стоунзе: он разработал план, как поймать на крючок директора, а затем лишь дождался подходящего случая. Не сказать, что процесс доставил удовольствие – иногда его передергивало от отвращения, – однако он достиг именно того, чего добивался. Теперь под прицел попали Арнольды. Разумеется, на свете есть семьи и побогаче, да и дочки у них, возможно, еще симпатичнее этой, но Джеймс Блэкуэлл давно усвоил: лучше синица в руках, чем журавль в небе. Хватит нам и Арнольдов, премного благодарен. В деньгах купаются, дочка-красавица получит щедрое приданое, если повезет. Возможно, адвокат даже раскошелится на дом, кто знает? Этот сентиментальный тип явно души не чает в дочери и вполне способен на такое. Уж средств ему хватит, будьте уверены. Есть небольшая проблема с той глупой историей о его происхождении, которую Джеймс рассказал Джону, а тот, несомненно, передал Диане. Ничего, он как-нибудь выкрутится. В конце концов не все в ней ложь, да к тому же Арнольды вряд ли когда-нибудь встретятся с его матерью. Но если это все-таки произойдет (крайне маловероятно), он ее научит, что говорить. Если все пойдет по плану – а в этом сомнений нет, – летом 1940 года Джеймс Блэкуэлл и Диана Арнольд обвенчаются. Описав круг по периметру аэродрома, он пришел к выводу, что триумфальное восхождение Джеймса Блэкуэлла не просто достижимо – оно неизбежно. Он отправился искать брата девушки. От него Джеймсу были нужны две вещи: адрес и номер телефона. Глава 15 Диана ни на минуту не верила, что Джеймс Блэкуэлл станет звонить ей в Кембридж. У него наверняка есть масса других, гораздо более приятных и важных дел в эскадрилье. Во время его непродолжительного визита в Дауэр-Хаус они всего-навсего обменялись парой слов. Вряд ли это можно считать началом… Началом чего, собственно? Романа? Этого она хочет? После разговора с Салли Диана взяла в библиотеке колледжа первую попавшуюся книгу и нашла укромный уголок, чтобы спокойно все обдумать. У нее, как у обладательницы аналитического ума, не хватало терпения просто «плыть по течению». Сколько она себя помнила, ей всегда хотелось знать цель пути и как до этой цели добраться. Если уж на то пошло, именно эта бескомпромиссность в отношении ко всему происходящему заставила Диану два года назад подать заявление в Гиртон – вопреки уговорам подружек в Кенте, в один голос твердивших, что она лишь потеряет три года жизни. Большинству из них было вполне достаточно попасть в общество благодаря обеспеченным родителям и удачно выйти замуж. Многие были помолвлены или уже обзавелись семьями. Отговорить пыталась даже школьная директриса. – Посмотрим в лицо фактам, Диана. Гиртон – не настоящий университетский колледж. И вообще, для женщин таковых не существует. Как бы блестяще вы ни учились, ученой степени вам не видать – выпускниц в Кембридже не признают. Как и везде. Это было правдой. С самого открытия в 1873 году Гиртон упорно добивался от университета признания своего полноправия. Минуло шестьдесят с лишним лет, но он до сих пор стоял особняком от остальных колледжей.