– Субедар получил разрешение адъютанта, – сказал он. – Похоже, дело сугубо семейное, приглашены только близкие родственники. Встречают гостей, проделавших долгий путь из деревни под Гхазипуром. – Тебе эти гости знакомы? – Только один. Он и твой родственник – брат Хукам Сингха. – Чандан Сингх? – Он самый. Деверь твоей сестры Дити, верно? – Да. Что он здесь делает? – Не ведаю. Поторопись, Кесри! Миссис Бернэм глянула свои записи. – Если помните, я спросила, когда впервые проявились симптомы вашего недуга. Захарий опорожнил стакан и снова себе налил. – Кажется, лет в двенадцать-тринадцать. – Они возникли сами по себе или от общения с другой жертвой? Захарий выпил залпом. – Дружок Томми научил. Карандаш порхнул над страницей и замер. Миссис Бернэм прокашлялась. – Позвольте узнать, мистер Рейд, знакомы ли вы… с действом, которое Божественное провидение замыслило как священный акт продолжения рода. Захарий тоже откашлялся. – Если вы спрашиваете, познал ли я женщину, мой ответ – да. – И сколько же, осмелюсь спросить, вам было лет, когда вы впервые вступили в интимную связь? Захарий налил бренди в оба стакана. – По-моему, шестнадцать. – И кто была эта женщина? – Шалава, если вам так интересно. – В смысле, женщина с улицы? Захарий фыркнул. – Скорее, из дома. Публичного. – Вы часто бывали в этих домах, мистер Рейд? – Раза четыре или пять, не помню. – Понятно. – Миссис Бернэм глубоко вздохнула и, помолчав, спросила: – И только с этими женщинами вы… совокуплялись? – Да. – Мистер Рейд… – Миссис Бернэм покашляла и пригубила бренди. – Чрезвычайно важно, чтобы вы были со мной откровенны. Захарий вскинул бровь. – Я вас не понимаю, миссис Бернэм. Я так откровенен, что куда уж больше. Мадам осуждающе нахмурилась. – Нет, это неправда. Захарий ответил гневным взглядом. – Откуда такая уверенность? Вы же обо мне ничего не знаете. – Прошу вас, мистер Рейд, подумать и быть со мной искренним, – не отставала мадам. – Если б я спросила, был ли в вашей жизни случай, когда вы соблазнили и обесчестили невинную девушку, смогли бы вы с чистой совестью опровергнуть сей факт? – Да, черт возьми, смог бы! – рявкнул Захарий. – Ничего подобного я не делал! – Но у меня иные сведения, мистер Рейд. Я знаю наверняка, что вы растлили одну, по крайней мере, несчастную девушку. – Вы не можете знать наверняка, потому что это вранье! – взбеленился Захарий. – Я никого не растлевал! – А что, если об этом я узнала от самой жертвы и вот в этой самой комнате? – Говорю вам, не было никакой жертвы! – заорал Захарий. – Я понятия не имею, о ком речь! Глядя ему в глаза, миссис Бернэм произнесла: – О Полетт Ламбер. Станете ли вы отрицать, что соблазнили эту милую девушку и надругались над ней? У Захария отвисла челюсть, на мгновенье он лишился дара речи, но потом залопотал: – Не может быть… Полетт не могла такое сказать… не было этого… – Однако вот сказала. Я это слышала из ее собственных уст. В этой комнате. – Что именно она сказала? – Отвечу. Это было в прошлом году, когда Полетт жила у нас. Я призвала ее к себе, дабы сообщить, что судья Кендалбуш жаждет взять ее в супруги. Не скрою, я очень рассчитывала на согласие Полетт. За то короткое время, что она провела с нами, я полюбила ее всей душой. Если б она приняла предложение судьи, то поселилась бы неподалеку, и наша теплая дружба сохранилась бы и продолжилась. Но не тут-то было: несмотря на все мои увещевания, Полетт отказалась наотрез, чем пробудила во мне подозрения. Я спросила, не отдано ли ее сердце другому. Она этого не отрицала, и тогда я справилась, не вы ли тот молодец, и Полетт не стала отпираться. Подозрения мои окрепли, и я поинтересовалась, не имела ли место преступная связь, и вновь Полетт не сказала “нет”, но даже, напротив, известила, что ждет ребенка! – Невероятно! – опешил Захарий. – Как я признался, мне ведомо, от чего появляются дети, но уверяю вас, миссис Бернэм, у нас с Полетт ничего подобного не было! – Сожалею, мистер Рейд, но вы, конечно, согласитесь, что нельзя полагаться на слово человека вроде вас, раба похоти, который не стыдится у всех на виду “драить штырь” и настолько не владеет собою, что в публичном месте возбуждается при виде женщины, годящейся ему в тетушки! – Полноте, не такая уж вы старая, – вяло возразил Захарий. – Даже если б я годилась вам в бабушки, это не имело бы значения для такого распутного прохвоста, как вы! – Миссис Бернэм повысила голос. – Скажу вам прямо: со дня бегства Полетт из нашего дома я знала, что тому виной вы. У меня не было и тени сомнения, что она скрылась, дабы родить незаконного ребенка. Своими опасениями я поделилась только с Ноб Киссином-бабу, и он со мною вполне согласился. Кроме него, о том я не сказала никому, даже мужу, ибо не хотела навлечь еще больший позор на Полетт. Но знайте: воздаяние неизбежно. Как только вы здесь появились, я вознамерилась открыть вам пагубность вашей жизни и поквитаться с вами за то, что вы сотворили с Полетт. Миссис Бернэм разгорячилась, на щеках ее зардели яркие пятна. Удивительно, но пылкость ее охладила Захария, и с минуту он раздумывал, как убедительнее представить всю беспочвенность этаких домыслов. – Вы, безусловно, правы в одном, миссис Бернэм, – наконец сказал он спокойно. – Да, с нашей первой встречи на “Ибисе” меня ужасно тянуло к Полетт. Однако мы виделись наедине всего раз-другой, и всякое такое свидание заканчивалось спорами или ссорой. Признаюсь, был один поцелуй, но и только. Еще я предложил ей выйти за меня, но она и слышать о том не хотела. Что касаемо соблазнения и надругательства, это было бы смешно, не будь столь оскорбительно. Подобное ей ничуть не грозило. И если она ждала ребенка, то уж, конечно, не от меня… Тут вдруг Захария осенила мысль, и слова замерли на его губах. Он откинулся в кресле и, уставившись в потолок, поскреб подбородок, а предположения уже роились в его голове. – В чем дело, мистер Рейд? Мадам отложила блокнот и, подавшись вперед, вперила любопытный взгляд в Захария, которого обуяло злорадство, ибо внезапно они поменялись местами, точно корабельные офицеры, друг другу передавшие вахту. – Пустяки, миссис Бернэм, – с напускным равнодушием ответил Захарий. – Так, мыслишка одна пришла. – Какая? Пожалуйста, скажите. Захарий немного помедлил, наслаждаясь просящим тоном мадам. – Даже не знаю, стоит ли говорить. – А что такое? – Понимаете, какая штука, миссис Бернэм, это больше касается вас, нежели меня и Полетт, и может причинить вам большое огорчение. Мадам опустила глаза. – Скажите, это как-то связано… – начала она скрипучим, напряженным голосом, но смолкла и теперь сама отерла лицо, – с моим мужем? – Да, – кивнул Захарий. Миссис Бернэм прижала к груди руки с переплетенными пальцами.