– Вот, гляньте. Нахмурившись, те изучили цифры. Одна вызвала их особое неодобрение, они ее подчеркнули и вернули бумагу сестре: – Стоимость проезда сильно занижена, путешествие много дороже того, что ты можешь себе позволить. Ширин, дожидавшаяся возможности вклиниться в брешь, победоносно заявила: – Мистер Бенджамин Бернэм, коллега мужа по Совету палаты, даст мне льготу и предоставит хорошую каюту на своем корабле “Лань”, который вскоре придет в Бомбей. В конце марта он отправится в Коломбо, а затем в Калькутту, где заберет войска экспедиционного корпуса. – Она выдержала паузу и добавила: – Видите, путешествие будет вполне безопасным и недорогим. Братья переглянулись и пожали плечами. Их лица возвестили победу Ширин еще до того, как они сказали: – Тхо пачи тхик че, ладно, поступай как знаешь. 14 января 1840 Хонам И все-таки мне очень повезло с жильем на лодке Бабурао. Готов спорить, в Кантоне больше никто не располагает столь прекрасным видом на сей огромный город. Давеча обитатели американской фактории запускали фейерверк, отмечая наступление 1840 года от Рождества Христова. Со своей веранды я наблюдал за сим представлением, как будто устроенным в мою честь: все другие видели только всполохи в небе, я же вдобавок любовался их отражением в зеркальной глади Жемчужной реки и озера Белый Лебедь. На днях Чжун Лоу-сы подробно расспрашивал меня, какое летосчисление принято в Индии и почему. В беседах с ним я частенько вспоминаю свое детство и педагогов, ученых мужей, наставлявших меня в философии Ньяя[52], логике и санскритской грамматике. Подобно им, старец обладает неистощимым терпением, цепкой памятью и зорким глазом на любые несоответствия и противоречия. С ним надо быть весьма осторожным в выборе слов, ибо он очень внимателен и тотчас делает выговор за всякое неудачное выражение. Чжун Лоу-сы схож с моими былыми учителями еще и тем, что временами мягок и рассеян, а порою раздражителен и гневлив. Но он сильно от них отличается своей нелюбовью к абстракциям и философским рассуждениям. Его интересует лишь чи хсуэ, полезное знание, куда входит очень многое из окружающего мира. В наши долгие беседы он забрасывал меня вопросами на самые разные темы: народ, который тибетцы и гуркхи называют “борги”, – это маратхи?[53] Когда битва при Асаи произошла по китайскому календарю? Артур Уэлсли и герцог Веллингтон – одно и то же лицо? Наверняка ответы на многие вопросы ему известны и задает он их только для того, чтобы лишний раз утвердиться в своем знании либо проверить мою компетентность. Всякое утверждение он воспринимает критически, происхождение информации для него важно не меньше ее содержания: откуда я знаю, что англо-бирманская война 1825 года едва не закончилась поражением британцев? Это просто слухи? Каковы мои источники? Однако после злополучного морского боя в Хумэни вопросы старца резко сменили характер. Теперь его интересуют не история с географией, но исключительно армия и флот. Как-то раз он долго расспрашивал меня о колесных пароходах. Я хорошо помню тот день четырнадцатилетней давности, когда в Калькутту вошел пароход “Энтерпрайз”, проделавший долгий путь из Лондона. Он стал первым пароходом, покорившим воды Индийского океана, и в награду за свой подвиг получил двадцать тысяч фунтов. Совсем еще мальчишка, я ожидал увидеть громадный корабль, но “Энтерпрайз” оказался маленьким неказистым судном. Однако разочарование мое сменилось изумлением, когда в полном безветрии он пустился верх-вниз по Хугли, ловко маневрируя в скопище лодок и парусников. Прибытие “Энтерпрайза”, поведал я, положило начало яростной гонке среди калькуттских судовладельцев. За пару лет Новая верфь Хаоры построила тиковое колесное судно “Форбс”, снабженное двумя машинами в шестьдесят лошадиных сил. Событие это побудило моего отца включиться в гонку: он вложил пять тысяч рупий в компанию “Калькуттская ассоциация Паровой буксир”, основанную самым видным бенгальским предпринимателем Дварканатхом Тагором. Вскоре компания обзавелась двумя пароходами. Нынче, сказал я, такие суда – привычное зрелище на Хугли, никого уже не удивишь пароходами и паровыми буксирами, что, деловито молотя лопастями по воде, оставляют длинный шлейф черного жирного дыма с яркими крапинами искр. Коль пароходы строили в Калькутте, сказал Чжун Лоу-сы, их можно, видимо, создавать и в Гуанчжоу. Ган хай, да, конечно, согласился я, почему бы и нет? Тут все дело в двигателях. В Калькутту, помнится, их доставляли из Англии, но я слышал, что один корабел-парс наладил собственное производство судовых машин в Бомбее. Раз получилось там, наверняка получится и здесь. Исходя из вопросов старца, я понял, что Китай намерен обзавестись пароходами. Позже Комптон сказал, что несколько лет назад один пароход уже заходил в Кантон и теперь на местной верфи пытаются создать свой опытный образец. Вскоре задачи бюро переводов несколько изменились, и я сделал вывод, что горький урок боя в Хумэни не прошел бесследно для комиссара Линя и его окружения: поняв, что их боевые джонки устарели, китайцы всеми силами старались заполучить современные суда западного типа. Намедни Чжун Лоу-сы попросил искать объявления о продаже судов европейской постройки. Мне повезло – в “Кантонском дневнике”, которым нас снабжают агенты старца, я натолкнулся на одно такое объявление. Речь в нем шла о корабле “Кембридж”, выставленном на продажу его английским владельцем капитаном Дугласом: торговое судно водоизмещением 1080 тонн, построено на ливерпульской верфи Фосетта, вооружение – тридцать шесть пушек. С точки зрения Чжун Лоу-сы, идеальный вариант, но согласится ли мистер Дуглас иметь дело с китайским покупателем? Не запретит ли капитан Эллиотт подобную сделку? Меня снедали сомнения, однако я показал объявление Комптону, и он, испустив ликующий возглас, помчался к Чжун Лоу-сы. Я не ведал, как развивались события, но сегодня печатник победоносно объявил: – А-Нил, “Кембридж” наш! Оказалось, капитан Дуглас давно был известен местным властям как злостный нарушитель порядка, который плавал где ему вздумается, наобум паля по рыбацким и торговым лодкам. За его голову объявили вознаграждение в тысячу серебряных долларов. Чжун Лоу-сы предполагал, что баламут не продаст свой корабль китайцу, и пошел обходным путем, обратившись за помощью к состоятельному купцу из гильдии Ко-Хон, который уговорил своего американского партнера мистера Делано совершить покупку. Предложение американца было принято, он получил корабль и, выждав пару дней, перепродал его китайскому коллеге, который преподнес судно в подарок комиссару Линю. Теперь “Кембриджем” владели китайские власти, намереваясь обновить его вооружение. Эта ловкая сделка, сказал Комптон, признана победой Чжун Лоу-сы, но и мое скромное участие в ней не осталось незамеченным. В благодарность старец прислал мне бутылку отменной водки маотай. Радует и даже удивляет, что высокопоставленный чиновник преклонных лет столь остер умом и так дальновиден. Однажды утром усердные труды Захария прервал крик слуги, донесшийся с берега: – Господин молотчик! Письмо! По конверту Захарий тотчас понял, что это послание от миссис Бернэм. 30 января 1840 Дорогой мистер Рейд, Мне нужно срочно Вас увидеть. Прошу прийти в комнату для рукоделия немедля. Дворецкому я сказала, что требуется Ваш совет по новым ламбрекенам, посему захватите мерную ленту. К. Б. Вскоре Захарий стоял перед указанной комнатой. – Миссис Бернэм? – Что, пришел молотчик? – Голос за дверью был, как всегда, безмятежен. – Впусти его. Живей! Служанка открыла дверь и ушла прочь. С вышиваньем в руках миссис Бернэм сидела за столиком и выглядела абсолютно спокойной, но через мгновенье сбросила маску. – Ох, мистер Рейд! – воскликнула она, вскочив на ноги. – Все пошло прахом! – Что случилось? – Муж вернулся! Два его корабля, “Ибис” и недавно купленная “Анахита”, пришвартовались в проливе, что в двадцати милях отсюда. С нарочным он прислал сообщение – вечером будет здесь. – Ты знала, что он возвращается? – ошеломленно спросил Захарий. – Понятия не имела! – Миссис Бернэм схватилась дрожащей рукой за горло. – Но это еще полбеды! – А что такое? – Ты не поверишь – он решил, что мы должны переехать в Китай. – Куда? – изумился Захарий. – Но зачем? – Вскоре там создадут зону свободной торговли. Решение об этом уже принято в Лондоне. Откроются невероятные возможности, и муж хочет использовать их на полную катушку. – А твоя дочка? – Пока что останется у моих родителей. У Захария голова шла кругом. – А как же мы-то? Больше не сможем встречаться? – Абсолютно исключено! – воскликнула миссис Бернэм. – Никаких встреч! И думать забудь! Мистер Бернэм дьявольски хитер, его не проведешь. – Так что, значит – всё? – Мы же с тобой знали, что рано или поздно наступит конец, правда? Видимо, такой день пришел, и мы должны с этим смириться. Захарий ощутил ком в горле. – Но ты обещала, что мы как следует попрощаемся. – Теперь это невозможно, как ты не понимаешь? Нынче вечером приедет муж. – Миссис Бернэм взяла его за руку. – Послушай, мне ничуть не легче, чем тебе. Нет, если честно, мне гораздо тяжелее. Я возвращаюсь в свою прежнюю круговерть – приемы, церковь, благотворительность и опийная настойка, без которой мне не уснуть. А ты молод, у тебя вся жизнь впереди. Ты найдешь свое счастье с Полетт или еще с кем-нибудь. – К черту Полетт! – рявкнул Захарий. За это время связь с миссис Бернэм окрепла, а отношение к Полетт резко изменилось в худшую сторону, и больше всего его возмущала байка о якобы соблазнении, хотя он вел себя исключительно благородно и даже был готов жениться, но получил грубый отказ. Коль такова награда за добродетельность, кто посмеет его осудить за прелюбодеяние с чужой женой? – Плевать мне на нее! – Не говори так! Возможно, Полетт допустила ошибку, но она славная девушка, я в том уверена. Она станет тебе хорошей женой. Захарий еле сдержался, чтобы не затопать ногами, словно капризное дитя. – Не хочу жениться! Ни на ней, ни на ком другом! Лицо миссис Бернэм выразило озабоченность. – Нет-нет, мистер Рейд, тебе надо жениться, и как можно скорее, иначе вернется твой недуг. Наверное, наша связь оправдана тем, что та глава закрыта, верно? Теперь, когда ты излечился, ни в коем случае нельзя допустить рецидива. Все выдающиеся ученые согласны, что уж лучше бордель, нежели уступка эгоистическому наслаждению в одиночку. – Вот как? Ты благословляешь меня на визиты в грязные бардаки? – Да нет же! Я хочу одного: чтобы ты одолел дикаря в себе. Мы живем в век прогресса, и дабы идти с ним в ногу, ты должен избавиться от всего, что тянет тебя назад. Я уверена, что, сосредоточившись на этом, ты справишься легко. Усердный труд, молитва, физические упражнения, умеренность в еде и холодные ванны победят напасть. Тебе надо измениться, мистер Рейд, стать современным человеком. И если в том преуспеешь, весь мир будет у твоих ног! Вот чего я от тебя жду, вот чего ты заслуживаешь.