«Держи свои соображения при себе». Сейчас старший подавлял, и пришлось подчиниться. Шея сама собой изогнулась. «Хорошо. Как мне тебя называть?» «Наставник. Полетели. Надо успеть, пока тебя не хватились. Да и меня… короче, поднимай зад. И постарайся решить вопрос с фермером, чтобы не болтал». Наставником новообретенный сородич оказался довольно въедливым и занудным. Пока два змея летели над облаками к Дармонширу, он толковал Люку про ветра: как ощущать, ловить их, как заставлять нести куда нужно. Как ориентироваться в пространстве и определять, откуда какой поток пришел. «Запахи, ориентируйся на запахи. Когда побываешь во всех странах в этой ипостаси, не перепутаешь. Каждое место пахнет особенно и поит воздух своим ароматом. Северные ветра пахнут снегом, хвоей и камнем. Те, что приходят из Бермонта, несут с собой вкус мхов и хвои, блакорийские – тинные, с едва уловимой болотной кислинкой. Рудлог – большая страна: с Милокардер спускаются потоки, впитывая испарения жирного чернозема и лиственных лесов, с Севера приходят мощные континентальные ветра, в них много влаги от озер, много хвои. Йеллоувиньские – суховеи. Морские несут с собой дожди, а те, что идут через Маль-Серену, ты научишься определять – они пахнут любовью». Люк, купающийся в обилии этих запахов, растерявшийся от них, недоверчиво повернул голову к тому, кто называл себя наставником. «Ты поймешь, о чем я говорю, – насмешливо отозвался тот. – После того как встречаешь ветер с острова Иппоталии, обостряется инстинкт размножения». «Он и сейчас не спит, – буркнул Люк и облизнулся раздвоенным языком. – Даже и не знаю, чего хочу больше – жрать или размножаться». Змей-старший раздраженно мотнул хвостом, и по спине обуреваемого инстинктами потомка Белого ощутимо хлестнуло холодным ветром. «Потом о бабах подумаешь, Лукас. Побольше самоконтроля». Самоконтроль явно проигрывал желанию долететь до Рудлога и снова выкрасть одну принцессу. С ее острой грудью и горячими губами… и крепкими бедрами… и татуировкой внизу живота… какая все-таки пугающая интуиция у Марины… «Ты меня вообще слушаешь?» «Да, – смиренно отозвался Люк. – О чем ты говорил?» Его змейшество с великим терпением повторил: «Самые чистые ветра – высоко над Турой, где небо черное и видны звезды, а воздуха так мало, что он не держит запахи и пропитан божественной силой. Туда можно подниматься, чтобы подпитаться, но это опасно». Лорд Лукас, с усилием хлопающий крыльями, зевнул во всю пасть, чуть отстав, снова получил ветром по спине и нагнал наставника. Тот уже объяснил, что крылья не держат в воздухе, а лишь помогают движению, и что можно лететь и не используя их, изгибая тело на манер ужа, плывущего в воде. «Ты можешь летать и в человеческой ипостаси, – вещал большой змей, и восходящее солнце золотило его чешую и длинные изящные перышки за ушами. – Ты и сам ветер, ты – эфир, и в твоей власти принимать любой размер и растекаться эфирным туманом… ты можешь вообще не принимать какую-либо форму, но это опасно, поэтому пока даже не думай пробовать. Потом покажу. Так можно создать бурю, став ее сердцем, так можно остановить ее». «Опасно» было самым частым словом, которое вдалбливал ему наставник. «Попробуй сегодня проверить целительские способности, – наставлял Люка старый змей. – Они должны проснуться. Это первое, что просыпается при инициации. Возьми анатомический справочник, найди подопытного, ощути его виту руками. Не пощупай, – ехидно пресек он фырканье Люка, – а просканируй над телом. Ты поймешь, как вибрирует каждый орган, запомнишь это и ощутишь, если с ним что-то не так. Словно в гармоничной мелодии будет звучать фальшь». «Не проще показать мне?» – возмутился Люк, тренирующийся в это время лететь без помощи крыльев и старательно виляющий телом, приходя от этого в дикий восторг и выписывая в небе круги и восьмерки. Умом он понимал, что ведет себя как идиот. Но его переполняла такая чистая радость, что он никак не мог устоять. «Не проще, – прошипел старший змей, воздевая глаза к небу от выкрутасов ученичка, – потому что для обучения тебе нужно знать хотя бы основы анатомии. Вот и займись. И еще раз повторю: сдерживайся, эта неделя будет сложной. Избегай волнений. Иначе могут быть жертвы». «Легко сказать, – огрызнулся Люк. – Я вообще не понимаю, как я обернулся. И как мне в этом случае сдерживаться?» «Почувствуешь, что не в состоянии совладать с собой, – занудно проговорил его змейшество, – сделай несколько вдохов-выдохов, попытайся найти внутри точку спокойствия, растянуть ее на все тело». Люк снова фыркнул. «А попроще, уважаемый наставник?» Старый змей очень тяжело вздохнул. «Бывали случаи, когда тебе очень хотелось дать кому-то в морду, но нельзя – и ты останавливал себя?» «Редко, – честно признался лорд Лукас. – Чаще всего я себя не останавливал. Но так куда понятнее, спасибо». «Придется учиться, – твердо заявил наставник. – У тебя день, чтобы потренироваться. Ночью я буду ждать в горах. А сейчас тихо спускаешься в лесок, оборачиваешься и идешь в замок. В тумане тебя не должны увидеть». «Объясни, наконец, как обернуться?» – мысленно взвыл его светлость, у которого уже башка опухла от наставлений и поучений. Да и инстинкты никак не хотели замолкать. «Представь, что ты человек, и все, – откликнулся старый змей невозмутимо. – Снижайся, Лукас. Я понаблюдаю за тобой. И еще, – он поколебался. – Не трогай пока зеркала. Понял? Не прикасайся к зеркалам. Ни в коем случае». «А что будет?» – устало поинтересовался Люк. Новых впечатлений и знаний оказалось уже слишком много, и его начало потряхивать. «Распылит в подпространстве, – буркнул наставник. – Запомнил? Не трогай зеркала!» Люк скользнул на заснеженную полянку в парке, где сквозь плотный туман еле-еле виднелись шпили замка Вейн. Покосился на свои лапы, погрыз деревья – ужасно чесались клюв и зубы. И, отплевавшись от щепок, закрыл глаза и представил себя таким, каким привык видеть в зеркале. Зависший на высоте в несколько сотен метров Луциус Инландер наблюдал, как вспыхнул серебристым контур большого змея воздуха и в одно мгновение сжался в обнаженного человека. Ох, как же хорошо. У него самого не с первого раза получилось. Люк встал, осмотрел себя, поглядел вверх – и свистящим хриплым шепотом, перемежающимся ругательствами, пообещал исхитриться-таки, совершить государственное преступление и откусить наставнику голову. А после очень непечатно высказался про то, что при всем уважении к его умнейшеству снова познал желание дать кому-нибудь в морду. Дерзкий мальчишка! Учить его и учить. Зато начнет думать наперед и всегда ожидать подвоха. Король Инляндии захохотал, вильнул хвостом и отправился в Лаунвайт. Глава 7 19 января, четверг, Инляндия Люк Дармоншир Лорд Дармоншир, чувствуя, как немеют ноги в хлюпающей снежной грязи, и стараясь не трястись от холода, под покровом сумерек и тумана пробрался к родовому замку. Подергал боковую дверь, досадливо поморщился – она была наглухо закрыта после прошлого приключения с Дьерштелохтом, – полюбовался развороченным окном своей спальни со свисающим куском рамы и направился к главному входу. На стук молоточка через пару минут выглянул дворецкий, да так и застыл, глядя на хозяина во всей красе. – Ирвинс, – высокомерно проговорил Люк, – не одолжите мне свой пиджак? – Конечно, ваша светлость, – на автомате проговорил слуга. Глаза у него были круглыми. – Благодарю, – невозмутимо кивнул лорд Дармоншир, обвязал пиджак по талии, соединив рукава сбоку, и прошел в холл. – Прошу вас сегодня подать завтрак пораньше. И вызовите мастера – ночью был сильный ветер, у меня в спальне выбито окно. Замершие пунцовые горничные, смахивающие пыль с великолепных статуй, украшающих холл замка, могли вдоволь полюбоваться очень прямой спиной его светлости, неспешно поднимающегося по лестнице. И кое-чем пониже, прекрасно очерченным, чего не смог полностью скрыть узкий предмет одежды. После горячего душа, пяти выкуренных сигарет и обильного завтрака, который его светлость потребовал повторить, Люк наконец примирился с реальностью и перестал ежеминутно поглядывать в зеркало, чтобы проверить, не покрывается ли он чешуей. Еще две чашки кофе и пару сигарет спустя он пришел в себя настолько, что спустился в кабинет, приказав подать ему второй завтрак туда, открыл ежедневник и аккуратно, по пунктам записал все, что запомнил. И решил, что ему очень надо поговорить с Байдеком. Марина обмолвилась, что тот начал оборачиваться после того, как выпил кровь ее сестры. В свете этого предположение, что кровь Марины усилила гены первопредка, передававшиеся через Дармонширов, не казалось фантастическим. И, значит, его смутные подозрения беспочвенны, а все странности – следствие удачного набора генов и катализатора по имени Марина. Люк подумал и все же вписал в планы пункт «Сделать тест на отцовство». И с удовлетворением снова закурил. Мозг в человеческой ипостаси работал как нужно, приглушая требования плоти, и на удивление не было ни шока, ни паники, нормальных после таких открытий. Люк чувствовал себя очень живым. Настоящим. Он с удовольствием открыл окно, вдыхая туманный запах влажного ветра и ощущая желание опять прыгнуть в молочную дымку, и снова и снова перебирал случившееся, вспоминая детали, отмечая, что еще нужно сделать. Весь день дворецкий поглядывал на него с беспокойством, явно прикидывая, не стоит ли позвать санитаров, а старина Жак Леймин, которому охрана сообщила о выломанном окне, осмотрел спальню и хмыкнул недоверчиво, пробурчав: «Что ж это за ветер, что вынес раму, но оставил все вещи на местах». Майки Доулсон исправно доносил хозяину слухи, множащиеся и обрастающие подробностями среди слуг. Люди сами придумают объяснение, не надо только им мешать. И Люк с чистым сердцем воспользовался одной из версий и пояснил Леймину, что ничего не помнит: мол, проснулся и обнаружил себя в парке. – На камерах наблюдения вас нет, – мрачно сказал старый безопасник. – Как вы прошли к выходу? – Может, я по стене спустился? – беззаботно откликнулся Люк. Леймин открыл окно кабинета, посмотрел на шершавую крупную кладку стены. – С высоты пятого этажа, ваша светлость? Во сне? – Жак, – проникновенно проговорил лорд Лукас, – я честно говорю, что понятия не имею, как там очутился. Поэтому можно предположить любую чушь. Может, и по стене – возможности человеческого организма неизвестны… Леймин повращал глазами, покашлял. – Чую я, что лукавите вы, милорд. С таким же лицом вы уверяли меня лет двенадцать назад, что только-только выпили пива, когда я застал вас с красными глазами от дурман-травы. Признавайтесь: опять балуетесь наркотиками? – Да что вы! – укоризненно возмутился Люк. Выдержал недоверчивый взгляд старика и вздохнул с облегчением, когда тот, пробормотав, что поставит на окна решетки – во избежание будущих испытаний возможностей герцогского организма, – вышел из кабинета.