– Ты пишешь песни на английском? – завозилась она, стараясь занять более удобное положение. – По-разному. И на корейском тоже… – М-м-м… – протянула Ана, уже засыпая. Поняв это, Тэ Хён поцеловал ее в кудрявую макушку, пахнущую его шампунем, притянул ближе к себе и тихо произнес: – Спи хорошо, милая! – на родном языке. Девушка не ответила, уже погрузившись в глубины сна. А он добавил. – Моя сладкая девочка… Некоторое время спустя в спальне воцарилась тишина. «Богатенький Ричи»1– американский художественный фильм 1994 года, снятый на основе серии одноимённых комиксов Альфреда Харви и Уорена Кремера, о мальчике-миллиардере, у которого есть все, но нет друзей. Последняя детская роль Маколея Калкина перед его паузой в кинокарьере, которая растянулась на 9 лет.(Википедия) Самбодром2– еще один неофициальный символ Рио, представляет собой огороженную 700-метровую улицу, по обеим сторонам которой находятся трибуны для зрителей. Именно здесь проходят все уличные шествия, карнавалы самбы и другие масштабные мероприятия города. Расположен самбодром в самом сердце города, на улице Marquês de Sapucaí, в традиционной зоне самбы (около станции метро Praça Onze). Бетонный комплекс для крупнейшего праздника планеты был сконструирован знаменитым бразильским архитектором Оскаром Ниемейером в 1984 году. Размеры Самбодрома весьма внушительны – общая площадь равна 85 тыс. кв. м, на которой могут поместиться до 62 тыс. человек. Во время традиционного бразильского карнавала в конце февраля – начале марта каждую ночь на Самбодроме проходят по 3–4 школы, в каждой из которых числится до 4 тыс. человек. Во время шествия каждая школа старается изобразить некую композицию из танцующих самбу людей(Википедия) Глава седьмая А назавтра был карнавал! Нет, не так. Был Карнавал! А лучше – КАРНАВАЛ! Потому что даже Юн Тэ Хён, за свою карьеру привыкший к грандиозным, зрелищным представлениям своего септета, которые были результатом усилий множества людей, причастных к созданию этого чуда под названием «концерт группы «High Stars», был ошеломлен и впечатлен. Но до карнавала был еще целый длинный день. Проснувшись утром, первое, что увидел Тэ Хён – устремленные на него янтарно-карие глаза девушки, лежащей рядом, опершись на локоть и подперев ладошкой щеку. – Давно смотришь? – улыбнувшись, спросил он. Она молча помотала кудрявой головой и промолвила: – Ты такой забавный, когда спишь… И знаешь – ночью ты толкался… – Угу, со мной такое бывает. Парни говорили… – Парни?! – округлила она и без того большие глаза, взмахнув ресницами. – Только не говори, что ты… – Что? – не понял поначалу музыкант, а потом, догадавшись, расхохотался. – Нет, ты что! Парни – это ребята моей группы. Давным-давно, когда мы были еще стажерами в агентстве, мы жили в общежитии, ночевали все в одной спальне. У ребят просто была возможность убедиться в этом… Ну, в том, что я беспокойно сплю… Я сильно тебя тревожил? – он провел ладонью по обнаженной руке девушки, сначала вниз, от плеча, а затем обратно, с удовольствием прикасаясь к гладкой теплой коже. – Да нет… Не особо… Зимний Медвежонок!.. – лукаво произнесла она и шутливо потрепала парня по темным волосам. – Ах, ты так?! Обзываться?! – притворно грозно нахмурил он брови, сгребая девушку в охапку. Та запищала, захохотала, брыкаясь, но мужчина ожидаемо оказался сильнее и, подмяв ее под себя, впился потемневшими глазами в смеющиеся губы. – Ана… Ты чудесная… Девушка затихла, глядя на него снизу вверх, а потом сглотнула и тихо произнесла: – Что мы делаем?.. – Я любуюсь прекрасной женщиной, которая провела со мной не менее прекрасную ночь… – он легко коснулся пальцем кончика ее носа, а потом погладил подушечкой по нижней, более полной губе мулатки. – Мне нравится в Рио… Мне нравишься ты… – и место пальца заняли его губы. А потом была страсть, когда Ана улетала куда-то ввысь и растворялась в ощущениях, пропадала в наслаждении, что доставляли ей губы и руки красивого иностранца. В момент наивысшего пика она несколько раз выкрикнула его имя, толком не осознавая этого, и вслед за тем: «Еu te amo!»1И сама подивилась – почему эти слова вылетели из ее рта?.. Когда они полностью восстановили дыхание, и грудные клетки обоих перестали работать, как кузнечные меха, девушка засобиралась домой. Ее ждал долгий суматошный день, финалом которого должно было стать шествие их школы по Самбодрому. – Позавтракаешь со мной? – все еще лежа на кровати и слегка прикрывшись тонким одеялом, спросил Тэ Хён, наблюдая, как Ана Клара подхватывает с пола беспорядочно разбросанные предметы одежды и без стеснения дефилирует обнаженной по спальне. Она выпрямилась и полуобернулась, стоя к нему спиной и демонстрируя смуглую упругую попку, прижимая к груди охапку вещей: – Нет, Тэ! Мне нужно спешить. Надо переодеться и лететь на работу! Сегодня предстоит тот еще денек! – Вечером встретимся? – задал парень интересующий его вопрос. – Я же всю ночь танцевать буду… Ну, точнее, часть ночи! – Да, я помню – начало в девять часов. – А ты? – Мы с Джи Уком тоже будем там. У нас места в девятом турсекторе. – О, это хорошо! Хотя бы будете сидеть на своих, пронумерованных местах, – обрадовалась девушка. – Да, мы еще до поездки озаботились этим, – ответил артист. Уж кому-кому, а ему-то было прекрасно известно, как порой сложно купить билеты на концерт. Во всяком случае, билеты на их туры разлетались, как горячие пирожки, за считанные минуты. Как-то они с парнями сами решили купить в интернете билеты, чтобы потом вручить их в качестве подарка на фансайне2кому-нибудь из фанатов. Увы! Нам Джуну это так и не удалось, что, помнится, очень огорчило их лидера. Все эти воспоминания вихрем пронеслись в мозгу Тэ Хёна, но говорить об этом Ане он, конечно, не стал. Почему-то музыканту не хотелось, чтобы она узнала в нем известного на весь мир айдола. Хотелось, чтобы относилась к нему, как к обычному парню. В конце концов, у каждого из них были свои секреты… – Тогда давай встретимся после вашего прохода… – М-м-м… Посмотрим, – туманно ответила она и скрылась за дверью спальни, направляясь в ванную. Тэ Хён потянулся всем телом и почти беззвучно вздохнул. Девушка нравилась ему. Она вызывала у него вполне определенные плотские желания, возбуждая своим красивым телом, своим сияющим яркой улыбкой личиком, которое в такие моменты словно светилось. Но, помимо зова тела, было что-то еще – что-то неуловимое, что мужчина пока не мог идентифицировать, и от этого в глубине души возникало какое-то странное чувство, непонятно и тревожное… Ана вошла в спальню, уже полностью одетая, и, подойдя к кровати, наклонилась над парнем и поцеловала его в щеку: – Я пойду! Он, подняв руки, притянул мулатку к себе, так что она оказалась лежащей на нем сверху и только успела выставить ладони, чтобы не впечататься лицом: – Тэ! Не балуй!.. – Давай встретимся… Пусть не вечером – ночью! М? – Ла-а-адно, – засмеялась она. – Потом созвонимся! Всё! Отпускай!.. Он чмокнул ее в губы и раскинул руки в стороны, позволяя выпрямиться: – Иди, beleza! Ана помахала ручкой и ушла. А Тэ Хён, перевернувшись на живот и обняв руками подушку, еще хранившую запах волос девушки, уткнулся в нее носом, а потом припал щекой, закрыв глаза. Спать уже не хотелось, но и вставать тоже пока было рано. И Джи Ук, как полагал Тэ, тоже еще спал – один или в компании страстной блондинки, так стонущей вчера под его другом. Пока в Рио ему все нравилось. Еще бы не эта изнуряющая жара… Наверняка карнавал и проводят ночью, чтобы танцоры в их многокилограммовых нарядах не страдали от солнечных и тепловых ударов. Постепенно Тэ Хён уплыл с ласковые объятия сна, а проснулся от громкого звонка в дверь его номера. Взглянув на экран смартфона, понял, что проспал еще пару часов. Звонок все заливался, и, чертыхнувшись, парень натянул штаны и футболку и пошел открывать. За дверью обнаружился заспанный О Джи Ук. – Дрыхнешь? – поинтересовался он. – Ночка была горячей?.. – в голосе актера сквозила легкая насмешка. – Ну, полагаю, как и у тебя, хён! – осклабился Тэ. И посторонился. – Заходи! Друг вошел, скользя взглядом по комнате: – Уже спровадил?.. – Сама убежала. У нее ночью шествие по Самбодрому!.. – М-м-м!.. Мулаточка танцует самбу? – Еще как! – Танцевала приват для тебя? – Ну, можно и так сказать… – кивнул Тэ Хён. – Что, пойдем завтракать? – Хех! Скорее – обедать!