Едва не задохнувшись от волнения, он смотрел на нее с натянутой улыбкой. Она отвернулась: – Хм, нет. Интересно, подобный массаж для нее – обычное дело? Эта мысль привела в равновесие, и он снова мог слегка подразнить ее. – Значит, я особенный пациент? Ее очевидное смущение было очаровательно, и ему безумно захотелось поцеловать ее румянец. Вспыхнувшие щеки и дрожащие пальцы согревали, пробуждая желание обнять и искренне улыбнуться. Подобная реакция собственного организма была ему непривычна, но определенно таила в себе куда меньше опасностей. Сняв ботинки и носки, Люк подошел к массажному столу с предвкушением, от которого перехватывало дыхание. К его удивлению, Эйвери ответила на провокационное замечание: – Массажа пока нет в официальном списке услуг, но, думаю, мне стоит время от времени использовать лицензию на его осуществление. От этих слов его мускулы будто окаменели. Да и как он мог расслабиться, зная, что в арсенале Эйвери имеются дополнительные возможности мгновенно выбить из колеи? Устроившись удобнее, Люк лег лицом вниз и постарался дышать ровно, превозмогая боль. Это быстро помогло отвлечься от томительных ощущений, нараставших внизу живота. – Если двигаться чуть медленнее, менять позицию немного легче. – Ничего-то от тебя не скроешь. Ее голос смягчился, она подошла ближе. – Да, пожалуй, я несколько наблюдательнее остальных. И что особенного она увидела в нем? Сейчас не лучшее время. Чувствовала ли она, как он всем своим существом отчаянно жаждет вернуться за руль? Знает ли о страхе, что скрывается за решимостью? Вязкую тишину нарушил звук открывшейся двери, вскоре привычное тепло приятной тяжестью накрыло верхнюю часть спины. Тело невольно расслабилось и будто растеклось по столу. Руки Эйвери коснулись поясницы, мысли тотчас растворились, и Люк предался ощущениям. Определенно не мужские руки. Никогда прежде во время лечебного массажа ему не хотелось кусать губы и умолять продолжать еще и еще. Черт возьми, безукоризненная техника. Его тело жаждало унестись как можно дальше от этого заведения и оказаться в романтической обстановке. Несомненно, здесь ожидаются большие сложности. Эти тонкие пальцы очерчивали и разминали каждый мускул, каждый сантиметр поясницы и ног. Ничто не осталось без внимания, кроме части тела, прикосновений к которой он особенно жаждал, не в силах сдержать мужскую природу. Надежно спрятанная, важнейшая часть настойчиво пульсировала в попытке привлечь к себе внимание. Люк был благодарен возможности спрятаться в этом удовольствии, даже несмотря на то, что тело неизменно отвечало пробуждением физиологических потребностей. Тем не менее это лучше, чем выматывающая борьба со страхом и ненавистью. До аварии он наслаждался нескончаемым потоком случайных знакомств и непродолжительных интимных связей. Но то, что происходило сейчас, вызывало ощущение невинности и чувственности, пробуждавшее фантастические реакции. Ах да, она наверняка терзает его намеренно. Пальцы утоляют боль, снимают напряжение, разрабатывают мышечные узлы, заставляя стонать. У этой девушки определенно скрытые таланты. – У тебя просто волшебные пальцы. – Она довольно глубоко подобралась к внутренней части бедра. – Бог мой, женщина! – Веди себя прилично. А ему хотелось пробудить иную Эйвери. – Это комплимент, клянусь. Он оглянулся через плечо и увидел ее зардевшиеся щеки и томно опущенные веки. Но все исчезло в мгновение ока, когда их взгляды встретились. Она плотно сжала губы. Он снова занял свое место, но ее утонченный возбужденный образ еще долго не выходил из головы. Казалось, даже воздух вокруг стал тяжелым и душным. Дыхание участилось, вторя ритму сердца. Неужели эта пытка продлится вечно? Нужно срочно сбавить темп. – Ты так и не сказала, почему мы никогда не виделись. Он надеялся положить начало обычной беседе, выиграть время, отвлечься от чересчур любвеобильного расположения духа. – До того, как не стало мамы, я не слишком много общалась с людьми. Не хватало времени, а даже если и оставалось, слишком выматывалась и почти не выходила из дома. Кроме того, частная практика отнимает немало времени и трудов. И это, несомненно, правда. Однако Люк чувствовал, что завеса тайны открыта не до конца. – Я уверен, она была очень благодарна за все, что ты сделала для нее. – Да, знаю. Она говорила мне об этом каждый день. Люк подумал о собственной матери, которая находилась в коме после инсульта. Он мечтал о том, чтобы мама могла сказать им хоть что-то, но она не могла. – Тебе повезло, – тихо и невнятно проговорил он, но тотчас осознал, насколько жесток и бессердечен. Их глаза встретились. В нежном взоре Эйвери он увидел теплоту и понимание. – Я знаю. Положив ладони ему на поясницу, она надавила, и его тело снова закололи волнующие мурашки. Возбуждение и уютное спокойствие по-прежнему приводили в замешательство. Некоторые люди никогда не поймут, что значит потерять родителей, не потеряв их в буквальном смысле. Эйвери понимала. – А ты когда-нибудь думал о том, что будешь приезжать сюда хотя бы на время? Хорошо, что она не видела его лица. Пребывание дома все еще для него щекотливая и болезненная тема. Ему не хотелось, чтобы кто-то догадался об этом. – Нет. – Но ведь теперь тебе легче, правда? – Откуда ты знаешь? – Все без исключения знают, что Джеймс Блэкстоун был сложным человеком. – Сущий дьявол. – А то, как он обращался с вами, ребята, просто бесчестно. – Как ты узнала? – Долгое время наблюдала за всем, что происходит вокруг. Удивительно, сколько всего могут наговорить люди, не осознавая, что ты рядом. – Неужели мы действительно игнорировали тебя, Эйвери? – Вы не единственные. Я была робкой и застенчивой и прилагала немало усилий, чтобы стать бесчувственной. Когда делаешь что-то с завидной регулярностью, люди начинают ждать этого от тебя. – И ты стала благоразумной? – Благоразумной? Нет, скорее практичной. – Практичной, хм? А тебе не скучно от этого практицизма? – Скучать нет времени. Интересно, чувствовала ли она себя так же ночью, когда оставалась дома одна и не с кем было смеяться или обниматься. Но он не спросил. Не смог. – Давай посмотрим, на какой день можно назначить следующую встречу. – На сегодня все. Хорошего понемногу. – Договоримся на три сеанса в неделю. – Да, конечно. Я буду приходить так часто, как потребуется. – Значит, встретимся в пятницу. Понедельник, среда и пятница. Тебя устроит? Он кивнул, где-то глубоко в подсознании пытаясь отыскать способ внедриться и в другие сферы ее жизни. Должно быть, она, в отличие от него, забыла, что он собирался помочь ей расслабиться и развлечься. – Мы могли бы увидеться и раньше, до пятницы. Например, за ужином. – Опять возвращаемся к этому разговору? – Мэри приготовит отменную говядину на косточке. Почему бы тебе не пойти со мной? – Не думаю, что это хорошая идея. Я ведь твой лечащий врач, так что, возможно, налаживать со мной связь не самая лучшая идея. – Почему? Ты же говорила, что все, происходящее за стенами клиники, не выходит за рамки правил. Ее лицо вспыхнуло румянцем, теперь ей от него не уйти. – Я совсем не то имела в виду, и ты прекрасно это знаешь. Следуя инстинктам, он должен был осторожно сделать шаг навстречу, обнять и заставить признать, что ее влечет к нему ничуть не меньше, чем его к ней. Однако Люк сдержался, усилием воли сохраняя спокойствие. – Ну же! Ты жаждешь приключений. А я жажду помочь тебе в этом. В чем же дело, давай обсудим это за ужином. – Думаю, один ужин я могу себе позволить. – Вот и отлично. Насколько я знаю, Кристине тоже не терпится тебя увидеть. – Что ж, пожалуй, да. – По крайней мере, это обещает быть интересным. Люк поднялся, привлеченный едва заметной, чуть насмешливой улыбкой Эйвери. В это мгновение все вокруг вдруг точно исчезло. Ни темно-серых стен, ни желтой униформы. Она сделала шаг ему навстречу, и теперь он видел только ее небесно-голубые глаза и изящные губы. Прежде чем Люк успел дотянуться до трости, ноги неожиданно отказались слушаться и безвольно подкосились. Эйвери успела подойти близко, и они оба повалились на пол. Он пытался увернуться, но тело не подчинялось. Они довольно ощутимо ударились об пол. По крайней мере, Эйвери. Руки Люка работали гораздо лучше, чем ноги, он успел выставить их вперед, прежде чем упасть на нее. «Да, локоть, пожалуй, еще поболит после такого ушиба». Тем не менее удержаться он не мог, а потому буквально рухнул на нее. Они лежали друг на друге, и мучительное желание, которое Люк отчаянно сдерживал все это время, стало до безобразия очевидным. И в очередной раз первое, что пришло в голову, сорвалось с языка: – Милая, ты самое мягкое, на что мне когда-либо доводилось приземляться.