Не знаю – не рискую спрашивать. Пока Огонёк прощается с Евой, взглядом ищу сестру. Она как раз сидит вместе с мужем, о чём-то воркует. Не прерываю их, только целую крестницу в щёчку и говорю идти к маме. А потом в молчаливой атмосфере бреду в машину к Игорю. Боюсь сделать лишнее движение, сказать хоть слово. Едем мы в тишине. И довольно резко. Да, Покровский точно не в духе. Он даже не матерится на водил. Всё это меня пугает. Наконец-то доезжаем до дома через несколько часов пробок. Измученные, голодные и уставшие. – Странно, – вырывается у меня, когда мы выходим из гаража. – Что? Даже это «что» от Покровского звучит жутко. – Да обычно свет горит. А тут… Будто дома никого нет. – Там никого и нет. – Поднимается по лестнице ко входу в дом и открывает ключом дверь. – С этого дня мы снова живём втроем. Без Маши. – Оу, – вырывается из моего горла. – Ага. Два дня – моя конечная. Стало ли мне грустно от того, что Огонёк снова лишается матери? Немного. Но в то же время я рада, что Покровская свалила. И я чувствую облегчение. Снова втроём! У меня словно вырастают крылья за спиной. Хочется обнять Игоря, но я одёргиваю себя. Он злой, как чёрт. Поэтому, наоборот, отдаляюсь от него и бреду на кухню, готовить ужин. Правда, мои планы немного меняются сразу после того, как Огонёк после порции молока вырубается у меня на руках. Несу его в детскую, проверяю радио-няню. Удостоверившись в её работе, принимаю душ. Только хочу вернуться на кухню, проверить воду для макарон, как отвлекаюсь на телефон на кровати. Позвонить Валере, узнать, как у него дела? Он мне несколько дней не звонил. Да и я ему тоже. Не было необходимости. А тут… Вдруг он ждёт от меня первого шага, обвиняя меня в равнодушии? Чтобы не чувствовать себя виноватой, беру в руки телефон и звоню своему жениху. От одного слова «жених» все органы скручивает. С чего бы? Через несколько минут он отвечает на звонок. Валера сейчас дома, растрёпанный и какой-то нервный. – Что-то случилось? – спрашивает парень. – У меня нет, а у тебя? Совсем не звонишь. Я не расстроена, просто это странно. – Занят, – кратко отвечает. – Зай, ты с кем там? – отдалённо раздаётся женский голос. Женский. Голос. При нём глаза Валеры начинают бегать. А я… А что чувствую я, узнав об измене своего жениха с другой девушкой? Именно об измене, потому что, пока Валера пытается найти нужные слова, в кадре появляется полуголая девушка. Быстро ойкает и убегает. И следом за этим летят слишком банальные слова: – Вась, дай я объяснюсь. Глава 57 Василиса – Давай лучше потом, – вырывается из моего горла. – Я сейчас буду на эмоциях, а ты начнёшь нести всякую чушь, которую я и не буду слушать. Когда оба остынем – тогда и поговорим. Выключаю видеозвонок. Роняю телефон и не могу отвести взгляда. Не понимаю, что чувствую. Это не ревность. Не похоже на неё. Ревновала я Игоря, когда увидела на нём полуголую Машу. А сейчас… Это точно была не ревность. Я даже почувствовала некое облегчение от того, что Валера оступился. А вдруг он нашёл того самого человека? К которому у него те самые чувства? Страсть, желание. А не просто милота и удобство, как со мной. Но не значит ли это, что между нами всё кончено? Значит… И от этого обидно. Так легко заменить меня… После шести лет отношений я думала, что связь у нас крепче. И мы дольше будем избавляться от этой привязанности, решив завести новые отношения. Но я ошиблась. Насчёт нас двоих. Валеры быстро нашёл другую девушку. А я, как ни сопротивляйся, неровно дышу к своему боссу. Даже не знаю, кого осуждать. Себя или Валеру… От досады закусываю нижнюю губу. Не хочу себя обелять, но… Пока я здесь, как могу борюсь со своими чувствами, отталкиваю Покровского… Черногорский даже не пытался. Он и не перезванивает мне, пытаясь объясниться. Позвонит потом, как я и сказала? Опять горько на душе становится. Всё, как и всегда. В нормальной паре смартфон бы уже разрывался. А тут, как покладистый мальчик, послушал свою маму. Чуть не рычу от злости. Понимание происходящего доходит слишком поздно. Кинув недовольный взгляд на потухший экран телефона и ещё раз проверив обновление, иду к выходу из комнаты. Опять моей диете приходит конец, раз ноги сами несут меня к кухне. Мороженого нет, но… Что-нибудь съем. Пить не буду: в доме Покровского это плохо кончается.