– Тогда так и сделаем. Нейтан повел ее ко входу в палатку. Заглянув внутрь, они увидели женщину в венке из цветов и ниспадающих одеждах, сидящую, скрестив ноги, на земле перед низким столиком, на котором стоял хрустальный шар. – Мадам Сирена? – спросила Дороти. – Конечно, дитя мое. Входите, входите. – Женщина поманила их присоединиться к ней. – Я ждала тебя. Внутри палатки было прохладнее и к тому же темнее, но глаза Дороти быстро привыкли. Они с Нэйтаном уселись на несколько подушек напротив гадалки. Вблизи она увидела, что женщина была старше, чем показалось на первый взгляд. Ее светлые волосы на самом деле были белыми, и выглядела она по меньшей мере на шестьдесят. На каждом запястье красовались несколько серебряных браслетов. Судя по аромату, цветы в венке вокруг ее головы были настоящими. Она подняла руки, как бы воздавая хвалу, и сказала: – Сначала оплата, а уже после я предскажу вашу судьбу. Или даже обе? – Одну, пожалуйста, – сказал Нэйтан. – Для леди. Он выудил из кармана нужную сумму – два четвертака, – и положил их на стол. В мгновение ока мадам Сирена перекинула четвертаки через стол и бросила их в металлическую коробку, стоявшую на земле рядом с ней. Они приземлились с лязгом. Она повернулась к ним: – Теперь мы можем начать. Закрыв глаза, она положила руки на хрустальный шар. Дороти ожидала чего-то более мистического. Благовония, кристаллы или, может быть, десятки зажженных свечей. Струя дыма для создания атмосферы была бы приятным штрихом. Вместо этого экстрасенс оказалась просто дамой, поглаживающей нечто, похожее на прозрачный стеклянный шар, стоящий на деревянном пьедестале. Наконец мадам Сирена открыла глаза и заговорила: – Я вижу, у вас хорошее здоровье, и рада сообщить, что вы сохраните его в обозримом будущем. – Это хорошо, – сказала Дороти, кивая в ответ. Очевидно, эта женщина начинала с очевидного. Дороти выглядела подтянутой и ходила на двух ногах, так что хорошее самочувствие было разумным предположением. – Так что тебе не нужно беспокоиться о том, что ты заболеешь. – Я понимаю. – Я вижу что-то другое в твоей ауре. Как будто у тебя есть две стороны. Та сторона, которую вы представляете миру, и та, которую вы держите в секрете, скрытой. Понимаете? – Да. Гадалка пристально посмотрела в хрустальный шар. – Я вижу, что ты живешь с удовольствием. Ты была рождена, чтобы тебя любили и обожали. Я вижу толпу поклонников, ловящих каждое твое слово. Люди хотят тебя сфотографировать. Они хотят быть с тобой. Все знают твое имя. – Я бы это прокомментировал, – сказал Нэйтан, слегка подтолкнув ее локтем. Дороти перегнулась через стол. – А как насчет денег? Стану ли я когда-нибудь богатой? – Я вижу, что в ближайшие годы вы ни в чем не будете нуждаться. – Это хорошо. – Удовлетворенная, она откинулась на спинку стула. Брови мадам Сирены нахмурились. – Теперь я вижу нечто в высшей степени необычное. Это имеет отношение к Хейвену. Как бы сильно ты ни хотела уехать из этого города, я вижу, что он тянет тебя обратно. Убежище будет очень важно в будущем. Это больше не просто дом твоего детства. В последнее время он приобрел большее значение. – Она уставилась прямо на Дороти. – Ты понимаешь, что это значит? – Возможно. – Большее значение? На два миллиона долларов больше. Дороти поерзала на своей подушке. – А как насчет моей личной жизни? Видите ли вы какую-нибудь романтику в моем будущем? – Она бросила взгляд на Нэйтана, который ухмыльнулся и накрыл ее руку своей. Мадам Сирена посмотрела на шар и нахмурилась. Покачав головой, она сказала: – У тебя не будет недостатка в мужском внимании, но, к сожалению, ничего продолжительного. – Она встретилась взглядом с Дороти. – Не стоит беспокоиться. Хрустальный шар рассказывает о грядущих событиях в том виде, в каком они видны в данный момент, но у вас есть выбор и свобода воли. Все, что вы говорите и делаете, потенциально может изменить будущее. Ничто не высечено на камне. Так что это может случиться, а может и нет. Удобная философия для предсказания будущего. – Я понимаю. – Это тебе решать. Флирт или случайное свидание могут превратиться в историю любви на всю жизнь. Все зависит от тебя, – вмешался Нэйтан. – А как насчет ближайшего будущего? Что, по-вашему, происходит сегодня? – Он нежно сжал ее пальцы. – У меня есть довольно хорошая идея, но я хотел бы знать наверняка. Гадалка снова перевела взгляд на шар, слегка постукивая кончиками пальцев по стеклу. – Сегодня, сегодня… – вздохнула гадалка. – Я вижу, вы нанесете визит в больницу позже. Близкий человек нездоров. – Это мой отец? – спросила Дороти. Было ясно, что за последние двадцать пять лет он изрядно набрал в весе. А в сочетании с его историей употребления алкоголя это подвергало его риску самых разных вещей. Или, может быть, речь шла о бабушке Барлоу? В любом случае неотложная медицинская помощь стала бы драматическим поворотом сюжета. Мадам Сирена покачала головой. – Я плохо вижу, поэтому не знаю наверняка. – Она посмотрела прямо в глаза Дороти. – Могу лишь сказать, что это будет шоком. Мне так жаль, что приходится сообщать вам плохие новости. – Сильный ветер заставил колыхаться открытый полог палатки. Как будто это был намек на завершение разговора. – Есть ли что-нибудь еще, что вы хотели бы знать? – Может, это я должен буду оказаться в больнице? – спросил Нэйтан. – Видите ли, я врач. И все время нахожусь там. – Нет, это определенно мисс Барлоу, – сказала гадалка, быстро указав пальцем для наглядности. – Есть еще вопросы? – Нет, – разочарованно ответила Дороти. – Я думаю, это объясняет все. Глава тридцать седьмая Майло описывал своей матери центр мониторинга «Хейвен»: – Ты знаешь, как в фильмах изображают Центр управления полетами НАСА? Это что-то похожее. Технически «Хейвен» являлся сверхсекретным проектом, но молчание об этом чуть не убило его. Он должен был кому-то рассказать. Никому из друзей нельзя было доверять, но он знал, что его мать не скажет ни слова. Далее он рассказал про два ряда сотрудников, обслуживающих двадцать компьютерных мониторов, про большой экран в передней части комнаты для тех случаев, когда Феликс хотел посмотреть то, что он называл основной сценой, в деталях. Ночью у мониторов находилось меньше людей, и каждый из них сосредоточивался на назначенном ему члене семьи Барлоу на случай, если за это время произойдет что-то важное. До сих пор не было никаких лунатизмов или попыток заняться чем-то еще, кроме сна или похода в ванную, но никогда не знаешь наверняка. – Хотела бы я это увидеть, – с тоской сказала его мать. – Когда все это закончится, я спрошу Феликса, сможешь ли ты зайти, – пообещал он. Его мать и Феликс Уортингтон встречались несколько раз. Иногда они втроем даже ужинали вместе. Казалось, они любили друг друга. У него было предчувствие, что его босс разрешит ей посетить съемки. На второй день ярмарки Феликс прибыл в диспетчерскую первым делом с утра и не покидал своего места, за исключением короткого похода в туалет. Когда Нэйтан и Дороти вошли в палатку гадалки, он взволнованно сказал: – Покажите это на большом экране! Все они наблюдали, как мадам Сирена разговаривала с Дороти и Нэйтаном. Когда пара вышла, Майло спросил своего босса: – Вы знали, что Дороти захочет, чтобы ей погадали? – Я был уверен в этом. – Глаза Феликса все еще были прикованы к экрану, наблюдая за парой, когда те подходили к одному из прилавков с едой. – Откуда? Майло проработал на Феликса восемь лет и никогда не переставал восхищаться его интеллектом. Его ранние инвестиции в биткоин стали отправной точкой для его богатства. Он вложился в недвижимость, сколотив еще большее состояние. Затем он занимался акциями и частными сделками, поддерживая разработчиков технологий. Каким-то образом ему всегда удавалось идти на шаг впереди, и казалось, что он всегда продавал в самое подходящее время. Его инстинкты были сверхъестественны в своей точности. Феликс взглянул на Майло. – Я наблюдал за ней. Работая на новостной станции, она вела еженедельное шоу о паранормальных явлениях: брала интервью у охотников за привидениями, медиумов, целителей веры, экстрасенсов и тому подобное. Казалось, она была в восторге от этой темы. Даже зная, что гадалка – всего лишь актер за работой, я знал, что она не сможет устоять. Майло на мгновение задумался над этим: – Я знаю, что произойдет дальше в сюжете. Просто не понимаю почему. – Феликс умел разделять все на части, поэтому Майло всегда держали в некотором неведении. Все сотрудники Уортингтона что-то знали, но никто не знал всего, и Феликсу это нравилось. – Хм. – Его взгляд вернулся к экрану. – Все это: строительство города, привлечение сюда актерского состава… Все было задумано для того, чтобы привести к сцене в больнице, не так ли? Я это ясно вижу. Просто не понимаю, в чем дело. Феликс откинулся назад и потянулся, раскинув руки. – Тебе просто придется подождать и посмотреть.