Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5 Глава 6 Глава 7 Глава 8 Глава 9 Глава 10 Глава 11 Глава 12 Глава 13 Глава 14 Глава 15 Глава 16 Глава 17 Глава 18 Глава 19 Глава 20 Глава 21 Глава 22 Глава 23 Глава 24 Глава 25 Глава 26 Глава 27 Глава 28 Глава 29 Глава 30 Глава 31 Глава 32 Глава 33 Глава 34 ЭПИЛОГ * * * Ох, уж эта Натали! Глава 1 В семье капитана Полынского случилось очередное несчастье. Пять лет назад Николай Иванович похоронил молодую жену, умершую в родах, и новорожденного сына, полтора года спустя умерла его матушка Нина Ивановна, и теперь он ехал с Кавказа поклониться свежей могиле отца. По такому случаю командир выписал ему двухмесячный отпуск, поскольку теперь Николай Иванович остался единственным наследником большого имения в №-ской губернии и должен был разобраться с делами покойного батюшки. Всю дорогу он молча смотрел на грязную разбитую колею, по которой из-за оттепели невозможно было ехать, и благодарил небо за то, что ему не пришлось примчаться на резвых почтовых прямо к станции, где его встретит кучер и повезёт домой. Что толку торопиться туда, где тебя уже никто не ждёт! Подъезжая к почтовой станции, Николай заметил, что крытые сани, в которых зимой ездил его отец, уже ждут у крыльца. Старый кучер Капитон хотел было по обычаю припасть к барскому плечу и попричитать по покойнику, рассказывая, каким тот был добрым и справедливым барином, но Николай жестом остановил его и, поздоровавшись, пошёл к смотрителю отмечать подорожную. - Барин, позвольте за кухаркой в трактир завернуть, чтоб за нею другой раз не ездить, - попросил Капитон. Николай махнул рукой, мол, заезжай, коли надо. Сквозь полудрёму, разморившую его в тёплом возке, Николай слышал, как они подъехали к трактиру, как хозяйка его Катерина, женщина лет под пятьдесят, которая ещё в детстве всегда угощала его леденцами и очень любила ласкового барчука, запричитала, узнав, что Николай Иванович приехал с войны в отпуск. Капитон сказал, что барин с дороги уснули, и Катерина заговорила вполголоса, но её всё равно было хорошо слышно: - Бедный мальчик! Всего-то двадцать четыре годочка, а уже сирота круглый! И Оленька-то, голубушка, тоже его покинула, и голубёночек-то ихний безвинный... На самом деле Катерина была женщиной, получившей почти дворянское образование, и, если надо, могла блеснуть безупречными манерами, но, прожив всю жизнь среди крестьян, невольно подрастеряла их и в минуты крайнего волнения голосила совсем по-бабьи. Слушать это было невыносимо, и Николай подумал про себя: «Скорей бы уж усаживалась эта чёртова кухарка!» Но вот он услышал, как захлюпал подтаявший снег, кто-то ловко забрался на козлы и сел рядом с Капитоном. Больше всего Николай боялся, что и эта тётка сейчас продолжит причитания Катерины, от которых и так было тошно. Но кухарка ехала молча. «И на том спасибо», - подумал Николай и снова стал задрёмывать, прислонившись к мягкой обивке сиденья. В доме всё было на своих местах: мебель, шторы, картины. Было чисто и свежо. Только уютно не было. Не лежало на столе в гостиной неоконченное вязание матушки; не пахло табаком, который курил, набивая в трубку, отец; не шуршала юбками тоненькая, всегда чем-то смущённая девушка — Оленька, его жена. А мимо своей бывшей детской комнаты Николаю и вовсе проходить было жутко: здесь жил его сын, но только четыре дня. «Зачем я сюда приехал?» - с тоской подумал Николай и решил, не дожидаясь конца отпуска, уехать обратно в полк, как только вступит в наследство. Не переодеваясь с дороги, он отправился на кладбище. Долго стоял у могилы отца, стряхнул мокрый снег с матушкиного креста, в который раз попросил прощения у нежной девочки, которую не смог уберечь. «Хорошо хоть окрестить успели, - порадовался Николай, гляда на маленький крестик над могилкой Ванюши, - а то лежал бы один где-нибудь за оградой...» От этой мысли он поёжился. Хорошо, что их мальчику не так одиноко, как ему сейчас. «Наверное, веселее лежать здесь, с вами, да только Господь смерти не даёт. Видать, я ему ещё для чего-то нужен. А то бы давно под горскими пулями...», - он не договорил, постоял ещё немного и не оглядываясь зашагал к усадьбе. ⃰⃰⃰ ⃰ ⃰ Вторую неделю Николай Полынский жил в родном поместье. На следующий день после своего приезда домой он отправился в город, нашёл душеприказчика отца и поручил ему заниматься оформлением бумаг. Сам же вернулся в усадьбу, потребовал штоф водки и в одиночестве напился. Старый слуга Григорий с сожалением качал головой: раньше он никогда не видел молодого барина пьяным. Надо сказать, что капитан Полынский даже в компании своих товарищей-офицеров не пил, чем заслужил уважение и у них, и у начальства. Отец тоже гордился сыном, который к тому же отличался отчаянной храбростью, имел награды и невероятно быстро продвигался по службе. Сейчас же он проглатывал одну рюмку за другой почти без перерыва. Ему всё казалось, что вот-вот должно наступить долгожданное облегчение, но оно не приходило, только в голове шумело и рисунок на знакомых с детства обоях то раздваивался, то соединялся снова. Наконец подошёл такой момент, когда Николай понял, что не сможет больше влить в себя ни капли, и потерял сознание. Первым, кого увидел Николай, придя в себя, был Григорий. Верный дядька сидел, подрёмывая, на стуле возле кровати барина. Почувствовав, что больной проснулся, Григорий встрепенулся и поправил ему одеяло. - С возвращением, Николай Иваныч, - без всякой иронии поприветствовал он хозяина. - Напугали Вы всех: чуть на тот свет не отправились. - Давно я сплю? - хрипло спросил Николай и поморщился от боли во всём теле. - Четвёртый день уж пошёл. Думал, и Вас хоронить придётся... - старик всхлипнул и тронул себя за бороду. - Не пили никогда, так нечего и начинать. Разве ж так-то можно! - Четвёртый день... - повторил про себя Николай. - А душеприказчик из города приезжал? - Был вечор, обещал на неделе ещё заехать. Сказал передать, что всё, что велено, сделал. Осталось Ваши подписи поставить. Николай попытался привстать с подушек, но почувствовал, что у него сильно кружится голова. - Что это со мной? - с досадой проворчал он. - Доктор сказал, что отравление алкоголем, - объяснил Григорий. - Бывалые не все по столько пьют, сколько Вы вылакать изволили... Старик осёкся, чтобы посмотреть, как молодой барин отреагирует на фамильярность крепостного, но Николай, с детства привыкший слушаться Григория во всём, и теперь признавал его право себя воспитывать. Усы и капитанские погоны не очень изменили характер молодого человека. А теперь этот крепостной дядька, который с трёх лет ходил за маленьким барином и всему его обучал, остался единственным близким ему человеком.