— Привет, Антон, — растянул губы в улыбке, пожимая руку. — Ну, как дела? — Привет. Как всегда. Я снял с плеча рюкзак, присел рядом с парнем и поправил очки. Поставив рюкзак на колени, расстегнул молнию, но содержимое не достал. Сказал, тоже усмехнувшись: — Сначала деньги. С некоторого времени наша договоренность все больше походила на торг и не всегда честный. У Жилина были свои интересы и по слухам — сомнительные увлечения. Именно из-за них ему приходилось вертеться, втираться в доверие студентам, и со всеми договариваться. — Не доверяешь? Обижаешь, брат! — Скорее сомневаюсь. Ты мне прошлый долг месяц возвращал. Скажем так: по-новому оцениваю риски. Так есть деньги? Или сам позже меня найдешь? Жилин расстегнул куртку и залез во внутренний карман. Достал из бумажника деньги и передал мне. Я пересчитал. Так и думал. — Здесь не все, Андрей. Мы договаривались, что твои — пятнадцать процентов, а не двадцать. В прошлый раз я тебя предупреждал. Жилин спрятал бумажник в карман и обнял меня за плечи. — Предупреждал! Но, Тоха, будь человеком! Ты выкручиваешь мне руки! Ты же знаешь, что я решаю, я договариваюсь. Если кого-то и возьмут за яйца, то меня! Ты по-любому не при делах! А вот в этом, как раз, я уверен не был. — Жилин, не дави на жалость. Я сказал, ты согласился. Хочешь оплату по факту выполненной работы — ладно, давай. Но твои тут — пятнадцать процентов, а не двадцать. Иначе бы я не взялся. Это я не сплю по ночам, я сижу над формулами до рези в глазах и, заметь, делаю все в сроки. Я, а не ты. — А кто виноват, что тебе по ночам больше заняться нечем, как писать за других курсовые? Это, Тоха, твоя личная жизнь! — Согласен. Так я пошел? Найдешь деньги, приходи. Все готово, как договаривались. — Придурок! Я сбросил с себя руку парня и несильно пихнул его в плечо. — От придурка слышу! Давай уже, Жила, не жмись! Знаешь ведь, что всегда выручу. Мне деньги не меньше твоего нужны. Жилин с пониманием кивнул. — Что, все-таки хочешь ехать? С проектом? Я хотел, я очень хотел, но реальность рисовалась фиговая. Улыбка пропала. От одного моего желания мало что зависело, пусть я и старался себя обмануть призрачным шансом. — Хочу, но пока не уверен, что получится. Андрей вздохнул и снова достал бумажник. Вынув из него две оставшиеся купюры, передал их мне, встал с подоконника, и демонстративно высыпал оставшуюся мелочь на ладонь. — Вот видишь, Морозов, с чем ты меня оставляешь. Хоть бери и по миру побирайся! А у меня ведь тоже планы! — Ничего, волка ноги кормят, а я сделаю вид, что не знаю, сколько ты на самом деле берешь за мою работу. Я вынул из рюкзака лабораторные и курсовую. В этот раз пришлось потрудиться, чтобы успеть сделать все в срок, но мне было не привыкать. Соскочив с подоконника, протянул бумажные файлы Андрею и очень озадачился, когда он их не взял. — Эй, Жилин! — А вот и один из моих планов, — пробормотал Андрей. — Жаль только, что неосуществимый. Жилин стоял, словно человек, огретый обухом по голове, и таращился распахнутым взглядом куда-то поверх моего плеча. Удивившись, я тоже обернулся… и, кажется, зря. Агния Корсак показалась в длинном коридоре с рядом аудиторий, и толпа студентов отхлынула в стороны, уступая ей путь. Высокая и стройная, в белоснежной блузе и темной, узкой юбке, подчеркивающей крутой изгиб ее потрясающих бедер, Корсак шла, уверенно глядя перед собой и держа подбородок так, словно опустить его ей не позволяло ощущение собственной значимости и невидимой короны на голове, которую нельзя уронить. Полные губы сомкнулись в гордую линию, черные глаза смотрят прямо перед собой… От одного ее появления время будто застыло, а вместе с ним замер и я, потерявшись в пространстве. Сейчас я так же, как все, следил за тем, как ее идеальные, длинные волосы цвета горького шоколада от движения шага рассыпались за ее спиной тяжелой, шелковой волной, касаясь талии. И снова в голову пришла мысль, которая приходила всегда, когда я ее видел. Когда ее кто-либо видел. Я никогда не встречал девушки красивее. Никогда. Что она здесь делает? Что мы все рядом с ней делаем? В эту секунду не хотелось думать, хотелось стоять и вечно слушать стук каблуков Корсак по истертому сотней ног паркету. Смотреть, как на груди девушки натягивается дорогая ткань блузки, плавно двигаются бедра, и понимать, что расстояние сокращается, а черные глаза все ближе. Красивые глаза избалованной вниманием девчонки, в один день превратившейся из недосягаемой незнакомки в мой личный кошмар. Вздумавшей вдруг из всего университета именно меня выбрать себе в парни. Меня, Антона Морозова, очкастого ботана, повернутого на квантовой физике и литературе, в потертых джинсах и таким же рюкзаком за спиной. Серьезно?! Никого и ничего не смущает?! Ха-ха! Так смешно, что до слез обхохочешься! Впрочем, многие студенты уже это и делают, глядя на то, как Корсак вот уже месяц развлекается, увлекшись игрой с преследованием. Не знаю, что тому причиной — спор или скука, но для меня все слишком прозрачно и ясно, чтобы взять и поверить в «такую» правду, шитую белыми нитками. «Будешь меня любить, Ромашка, как миленький! Все равно у нас с тобой другого выхода нет». Размечталась, как же! Возможно, я и ботан, но точно никогда не был дураком и не собирался становиться посмешищем. Здесь Корсак просчиталась. Хочет она того или нет, а ей придется отказаться от затеи порезвиться за мой счет, и никогда не добиться своего. Да я ее терпеть не могу! Ведьма! Один черт, что красивая! Я поймал себя на том, что тоже стою с открытым ртом и, рассердившись, тут же его захлопнул. Повернувшись к Жилину, сунул файлы парню в руки и хлопнул ладонью по локтю, чтобы тот очнулся. — А? Что? — Говорю, будет с чем зайти, Андрей — обращайся, но только до сессии. Дальше я буду занят проектом. Ну, пока! Вскинув рюкзак на плечо, развернулся и пошел в противоположном от Корсак направлении. День только начался и портить себе настроение встречей с ней не хотелось. Я поднялся на один этаж и вошел в заполненную студентами аудиторию, где находилась моя группа. За несколько минут до начала пары все вокруг шумели и обсуждали контрольную. Предмет вел Рустам Ильмирович Хасханов — наш куратор и, хотя специалистом в университете он считался хорошим, но человеком был сложным, и с этим приходилось считаться. «Вычислительная физика» мало кому давалась легко, а суровый взгляд из-под густых бровей молодого еще мужчины не добавлял студентам желания вникнуть в тему. Даже девушкам. Впрочем, лично у меня ни с физикой, ни с преподавателем проблем не было, чего нельзя сказать о других. В этом году группе выпала по предмету курсовая работа, и Хасханов не ленился отслеживать посещаемость. Все знали, что за прогулы можно запросто схлопотать «не допуск» к сессии, поэтому на лекции к Рустаму Ильмировичу ходили все без исключения. Вот и сейчас, войдя в помещение, я увидел группу в полном составе. Поздоровавшись с одногруппниками, перебросился парой фраз с Олегом Акимовым — нашим старостой, и прошел на предпоследний ряд, где любил сидеть. Расположившись за партой, достал телефон и открыл «Фейсбук». За последнюю неделю я опубликовал в своем литературном блоге две рецензии на книги, а вчера вечером предложил подписчикам блога выбрать, какой же из представленных романов им понравился больше. Комментариев под постом насыпалось немало, и хотелось успеть прочесть хоть несколько. А еще вот уже несколько недель, как у меня появился новый друг по переписке. Девушка. Немного странная, в большей мере закрытая, но иногда удивляющая своей откровенностью. И совершенно точно забавная. Мне нравилось наше общение, но еще больше — ее чувство юмора, любопытство и легкость, с какой она себя принимала. Я подозревал, что в жизни она была очень тихой. Наверняка из тех девчонок, которые ходят вдоль стен, предпочитая, чтобы их не замечали. По вечерам читают любовные романы, смотрят романтические комедии, лопают плюшки и, кроме себя, никому не создают проблем. Сначала я отвечал ей из вежливости, а потом обрадовался, когда она оказалась интересным человеком. Не так много в моей жизни было интересных людей, чтобы я взял и отказался от дружбы с еще одним. Но, открыв «Фейсбук», успел прочесть всего пару комментариев, когда услышал над головой тихое покашливание. — Здравствуй, Антон, — и, конечно, сразу же узнал тонкий, вкрадчивый голос. — Элла?! — я попытался встать, но помешал рюкзак. Замешкавшись, только все испортил, уронив его с края стола на пол и рассыпав учебники. — Ой, Антон! Давай я тебе помогу! — Я сам! Элла присела рядом, и мы нечаянно столкнулись лбами. Она засмеялась, а я неловко хмыкнул, засмотревшись на ее смущенную улыбку. Не знаю, почему моей подруге Кате Элла не нравилась. Нет, Уфимцева ничего не говорила (после того первого раза, когда я уверил ее, что она ошибается), но уходила сразу же, как только Клюквина появлялась рядом. Как по мне, так Элла была очень милой девушкой — скромной и симпатичной. Да, ей нелегко давалась учеба в университете, и она не со всеми находила общий язык, но я ее понимал. Так же, как мне, ей тоже по вечерам приходилось работать. Если честно, я бы не отказался пригласить ее на свидание. Например, прогуляться вдвоем по набережной или сходить в кино. Возможно, у нас и получилось бы лучше узнать друг друга. А возможно, я бы даже познакомил ее с сестрой. Мне кажется, что Элла бы Кристине понравилась, хотя они такие разные. Мы поднялись, и я вернул рюкзак на место, повесив за лямку на стул. Девушка мяла в пальцах воротник кофты и выглядела такой трогательной. — Ты что-то хотела, Элла? — я задал вопрос мягко, пытаясь загладить неловкий момент со столкновением лбами.