Надеюсь, у нее не останется шишка. Промелькнула мысль, что на бледной коже след будет особенно заметен. Клюквина кивнула и заправила за ухо прядь пепельно-русых волос. — Да, хотела. Это насчет сегодняшней контрольной… Антон, так неудобно к тебе обращаться. Ты мне и так помогаешь — и с термодинамикой, и с историей. Теперь вот еще и по курсовой работе консультируешь. Я понимаю, что сама виновата. И зачем только выбрала этот факультет? — она с отчаянием вздохнула. — Уже не раз думала бросить учебу, но для моих родителей это будет настоящей катастрофой! Понимаешь, они у меня простые люди. — Да, я помню, ты говорила. Девушка улыбнулась. — Ты не будешь возражать, если мы сядем вместе? Боюсь, что сама я с заданием по гидродинамической неустойчивости не справлюсь. Физика плазмы — это что-то жуткое для меня! Если завалю, потом Хасханову ни за что не сдам! Я не возражал и даже привык, что на контрольных со мной всегда кто-нибудь сидел. Обычно место забивал самый ушлый, один из студентов, у кого дела с учебой шли неважно. Последние года два таким «везунчиком» чаще других оказывался рыжий Женька Самарский — длинный и худой парень, сообразительный, но ленивый, и мы с ним неплохо ладили. Сейчас он тоже сидел рядом и, конечно же, возмутился. — Чего?! Слышишь, Клюквина, ты вообще долго думала? Элла напряглась. — А что? — Ничего! По фейсу вижу, что секунды две. Думаешь, если я рыжий, так тебе можно наглеть? Морозов друзей не предает, ясно?! Иди вон, к Гавриленко садись, пусть он тебе на хлеб подает, а здесь место занято! Мне, и правда, было неудобно. Но не перед Женькой, а перед Эллой за его грубость. Не знаю, кто как, а я тут точно никому не принадлежал и никому не был должен. Тем более Самарскому. Стянув со стула рюкзак, сердито глянул на приятеля и перешел за последнюю парту — он только плечами пожал. Элла тут же схватила сумку и села рядом. Шепнула радостно, когда все затихли, потому что в аудиторию вошел преподаватель: ????????????????????????????????????????????????????????????????????????- Спасибо, Антон! Ты — настоящий друг! И такой замечательный! — Пожалуйста, — ответил, понимая, что на контрольной мне придется нелегко, но присутствие девушки приятно согревало кровь и вызывало улыбку. — И не обижайся на Женьку, — попросил, — он нормальный парень. Просто… не знаю, что на него сегодня нашло. Элла с пониманием улыбнулась и осторожно пожала под партой мою ладонь тонкими прохладными пальцами. — Да все в порядке, я понимаю. Рустам Ильмирович кого хочешь достанет! По расписанию «Вычислительная физика» у группы стояла двумя парами. На первой прошла контрольная, а на второй Хасханов принялся рассуждать вслух о моделировании физических явлений и развитии технологического процесса. Точнее, о связи одного с другим и общей пользе для науки. Я давно интересовался квантовыми расчётами атомов и молекул, изучал тему самостоятельно, а потому с чистой совестью уже полчаса косился на Клюквину, раздумывая над тем, есть ли у меня шанс ее куда-нибудь пригласить? С каждой секундой смелость росла, сердце стучало все сильнее, а девушка казалась все симпатичнее. Почему-то я был уверен, что на этот раз она мне не откажет и согласится. Ведь осталась же она сидеть со мной и вторую пару! Я уже собрался было ее спросить, что она делает в субботу вечером, и даже очки поправил для серьезности, как вдруг меня отвлек собственный телефон. Сотовый одно за другим принял три входящих сообщения, сбив меня с мысли и заставив открыть мессенджер. Нюша Тихуша: Привет, Антон! Не знаю, как у тебя, а у меня сегодня утро — полная задница! Чувствую себя глупой толстухой. (Из двух рецензий голосую за роман Бёрджесса. Хотя оба романа хороши!) Антон Морозов: Привет, Нюша. У меня все отлично. Что так? Вы, девушки, склонны преувеличивать. Может, все дело в настроении? (И все же, почему Бёрджесс? Обоснуй) Нюша Тихуша: все дело в том, что тебя не волнует моя внешность и это плюс. А еще в том, что ты парень и отвечаешь мне. Это доказывает, что я не пустое место и со мной вполне можно общаться. На самом деле я вполне симпатичная — как для толстухи, конечно. (Мне нравится его литературный мат. Хотя… какой он, к черту, литературный? Это же Бёрджесс! Х-ха! Ну, и в его романе много личного — это подкупает.) Антон Морозов: Что касается утра — не спеши расстраиваться. Еще не вечер и все может измениться. Нюша Тихуша: Вряд ли, но я предпочитаю делать выводы и строить коварные планы. А еще писать разную ерунду умным парням( Угадай, что мне сейчас захотелось перечитать? Антон Морозов: «Войну и мир»? Нюша Тихуша: Бгг. Не смешно! Не угадал. Бриджит Джонс. Мне не хватает ее оптимизма. Как жаль, что ты не читаешь романтические истории! В них правды жизни иногда больше, чем в словах классических героинь. Антон Морозов: Не читал. Нюша Тихуша: Кошмар! Скоро с тобой будет совершенно нечего обсуждать! Ты станешь таким же нудным и скучным, как ржавая петля на старой двери, которая режет слух и которую всем хочется поскорее захлопнуть! Так что, если собираешься мне возразить — даже не начинай! Похоже, у моей виртуальной знакомой и в самом деле барахлило настроение, и я поспешил спросить: Антон Морозов: Что-то случилось? Обычно Нюша не искала слова в кармане, вот и сейчас тут же ответила: Нюша Тихуша: Объект моей симпатии сегодня увидел меня, но даже не поздоровался. И теперь я ужасно злюсь! Впрочем, не бери в голову, мне не привыкать. Я написала тебе, только чтобы убедиться, что я существую. Мне это необходимо. На это оказалось несложно ответить, причем честно. Антон Морозов: Ты совершенно точно существуешь, глупо сомневаться. Тебе просто не повезло с объектом симпатии. Так бывает. Может, ты все-таки заведешь блокнот? Твой объект точно не идеален, это я тебе, как парень, говорю. Иначе бы он давно разглядел, какой ты интересный человек. Нюша Тихуша: Он идиот! Но насколько было бы проще, если бы я ему понравилась. Почему парни не ценят то, что само идет к ним в руки? Антон Морозов: Наверное, потому, что мужчины по природе охотники. Они ценят свои усилия и гордятся добычей. Хочешь, можем встретиться и поговорить? Если смогу, я буду рад тебе помочь. Нюша Тихуша: Нет. Это исключено! Не хочу и на твоем лице увидеть разочарование. Антон Морозов: Мне совершенно все равно, как ты выглядишь. Я не сужу о людях по внешности. К тому же есть одна девушка, и я подумываю… Нюша Тихуша: О-у! О чем? Это интересно… Антон Морозов: О том, чтобы предложить ей вместе провести вечер. Она сейчас сидит рядом и мне не помешает твой совет. Я никогда не был на свидании, как думаешь, куда мне лучше ее пригласить — в парк или в кино? Элла очень милая. Нюша не ответила, я подождал минуту, увидел, что она пропала из сети, и спрятал телефон в карман. Снова покосился на Клюквину. Элла сидела выпрямив спину, сложив руки перед собой, и смотрела на Хасханова немигающим взглядом — мужчина писал на доске формулы, развернувшись к аудитории широкими плечами. Даже рот приоткрыла, так внимательно слушала. Ее грудь высоко приподнималась и опускалась наверняка от жажды знаний. Хотел бы я, чтобы когда-нибудь она и на меня смотрела с таким же волнением… Та-дах! Я замечтался, и удар двери о стену застал врасплох, заставив вздрогнуть всех в аудитории. На пороге стоял черный ангел… Тьфу ты! Точнее Черный Дементор и смотрела на меня в упор. — Агния?! К-корсак?! От удивления Хасханов растерялся и опустил руку с мелом. Вряд ли в университете хоть кто-нибудь из студентов позволял себе входить в его кабинет с такой помпой, так что было отчего вскинуть брови. Красивые темные глаза блеснули холодом и спокойно взглянули на преподавателя. — Извините, Рустам Ильмирович, не рассчитала. У вас здесь жуткий сквозняк, а я спешила. — Что-то случилось, Агния? — забеспокоился мужчина. — У вас ко мне срочный вопрос? По негласному кодексу учащихся прервать лекцию педсостава могло только что-то экстраординарное, ну или чрезвычайно важное, поэтому мы все тоже насторожились. Корсак вскинула руку, словно королева свите — очень естественно. Едва ли у кого-то при всем желании получилось бы за ней повторить. — Не волнуйтесь, Рустам Ильмирович, не у меня и не к вам. Я просто выполняю поручение декана. Сергей Михайлович срочно просит Эллу Клюквину подойти в деканат — у секретаря возникли проблемы с ее личным делом. — Клюквину? — переспросил Хасханов. — Прямо сейчас?