В итоге не очень уверенно положил их на талию. — Так не пойдет, Морозов, — хмыкнула Агния. — Или обнимай, как следует, словно ты по мне страшно соскучился, или пойдем пешком. Я не очень опытный ездок, но если ты будешь держаться крепко, довезу целым и невредимым! Этот байк чудо, как хорош, сейчас сам убедишься! Наверное, я бы и дальше тянул — как-то все это слишком неожиданно свалилось на меня и слишком близко оказалась Корсак. Еще пять минут назад я и представить себе не мог, что прокачусь на подобной штуке, а сейчас, стоило Агнии тронуться с места и выехать со двора, как я обхватил ее руками под грудью и прижался к спине. Она оказалась по-девичьи тонкой, но уверенно-натянутой. Такую было приятно чувствовать и обнимать. Сердце тут же ускорило ритм. Черт его знает, а может, я, и правда, соскучился? Да, байк был хорош. Мы пролетели через полгорода и выехали на трассу. Я и не заметил, как вскоре очутился в поселке с дорогими коттеджами — так захватило дух! Очнулся уже тогда, когда Корсак остановилась перед высокими воротами, открыла их пультом управления, и мы медленно вкатились внутрь широкого двора дома, большого даже по меркам соседних коттеджей. И надо ли говорить, что очень красивого. Окруженного невысокими соснами, пихтами, можжевельником и кустами роз — здесь точно поработал над планом архитектор, а теперь трудился умелый садовник. Мне в таких местах еще не приходилось бывать, очки лежали в кармане, но это не помешало с интересом рассматривать жилище известного семейства. — Приехали! Ну, как тебе поездка, Морозко? Все еще жалеешь, что я не выбрала такси? — спросила Корсак. Я встал с мотоцикла, в какой-то миг сообразив, что руки разжал неохотно, и девчонка могла это заметить. Стал расстегивать под подбородком застежку шлема. — Нет, не жалею. Отличный мотоцикл, и ты его достаточно уверенно вела. Зря наговаривала на себя, ты хороший водитель. Агния рассмеялась. — Не торопись с выводами, Морозов! Возможно, твое мнение еще изменится, когда ты окажешься со мной в автомобиле. Но что касается отцовского Бэтмена, то я знала, что он тебе понравится! Перед этим красавцем даже мама не может устоять, а она у меня человек совершенно далекий от техники. Корсак осадила байк на хромированную подножку и выключила зажигание. Перебросив ногу через сидение, сняла перчатки, шлем, взяла из моих рук второй и прикрепила оба шлема к мотоциклу тросиком. Тряхнув волосами, которые тут же рассыпались по плечам, повернулась и вдруг поймала мою ладонь. — А руки-то холодные? Ты замерз? Если они и были до этого холодные, то сейчас к ним мгновенно прилила кровь. — Нет. — Ну, конечно, как будто я не чувствую! В следующий раз прячь их под мою куртку. Я в детстве так делала, когда ездила с отцом. До сих пор жалею, что это время закончилось. Я отобрал руку и отвел со лба волосы. Сказал, не без колкости: — Продолжаешь веселиться? Не думаю, что это хорошая идея, Корсак. И я точно вырос из детского возраста, чтобы видеть в тебе своего папу, — вот чего-чего, а только опеки мне и не хватало! Для уверенности достал из кармана и надел старые очки. Поправил их важно пальцем на переносице, намекая на то, что помню не только свое обещание, но и наши правила. Агния на мой ответ усмехнулась. Посмотрела оценивающе, уже со знакомым мне вызовом в глазах, вскинула руку и в своей манере — высокомерно и вместе с тем ласково — потрепала меня за щеку: — Все-таки ты милашка, Морозов. Кремень! Но не дождешься, все равно будешь мой! — весело хмыкнула, коснулась пальцем моего лба, повернулась и направилась к дому — ловкая как кошка амазонка. — Ладно, пошли, парень! Будем знакомиться с родителями! Как всегда после таких заявлений ведьмы мне понадобились несколько секунд. — Хочешь, чтобы я не только на тебя, но и на них произвел впечатление? — догадался, но следом направился. — Не угадал. Поверь, Морозов, мне достаточно и того, что ты нравишься мне. Хочу вас познакомить, раз уж ты не чужой мне человек. А вот и мой первый домочадец! Но обратилась Корсак не ко мне, как я мог ожидать, а к огромному мраморному догу, который все это время лежал у входных дверей на крыльце. Ну и махина! - Знакомься, Чарли — это Антон! — девушка присела и погладила лобастую голову зверюги. — Гарантирую, он тебе понравится! Пес был огромным, взрослым и, конечно, без намордника. Увидев хозяйку с гостем, он не спеша поднялся на лапы и уставился на меня совершенно осмысленным взглядом. Умным, но не сказать, чтобы добрым. Это была его территория и, в отличие от девушки, гостей он не ждал. — Э-э, какая часть меня? — усомнился я. — Филейная или бёдрышко? — Шея! — подмигнула Агния, встала и открыла дверь. Шутница! — Бёдрышки у нас любит Терри, а Гретта предпочитает лодыжки. А вот, кстати, и они! Что?! К такому количеству собак я оказался не готов. Точнее, увидев холеного взрослого добермана, выскочившего навстречу Корсак, я едва ли заметил маленького тойтерьера, которая, в свою очередь заметив меня, тут же дала деру и скрылась в доме. А вот от взглядов двух псов по спине пополз холодок. Доберман навострил уши, замер у ноги хозяйки и приоткрыл пасть, показав зубы. Не рычал, но выжидал команду. И я очень понадеялся, что она не будет «Фас!» — Спокойно, Терри! Он свой! — успокоила девушка собаку и подозвала меня ближе. — Морозко, иди сюда, никто тебя не тронет. Чарли и Терри ходят по дому свободно, так что лучше им сразу показать, что я подпускаю тебя к себе. Не хочу, чтобы тебе случайно, когда ты захочешь меня поцеловать, отгрызли важную часть тела! Экхм. — Пятку, например. А ты что подумал? Я ничего не подумал, я подошел и удивился: — Вот уж не думал, что ты любишь собак. — Почему? Я их обожаю! А ты? Будучи центром внимания черного как ночь добермана и дога, я поостерегся пожимать плечами. — Не знаю. Они мне нравятся, но у меня никогда не было пса. Что я должен сделать? — Всего-навсего меня обнять. Да будь же смелее, Морозко! — улыбнулась Корсак, когда я поднял руку и положил ей на талию. Поймав обе мои руки, девушка вплелась в объятия и прижалась ко мне спиной. — Вот так! В отличие от них я точно не кусаюсь! Губ коснулся темный шелк волос, тело снова прижалось к моему. Мне нравился рост Агнии, ее запах и тепло. Мгновенно переключившись, я подумал о том, что смог бы без труда коснуться ртом мочки ее уха, щеки и… нежной шеи. Узнать, какая же на вкус ее кожа. Мы застыли, совершенно позабыв о собаках. Или это только я забыл? Слух поймал вздох, а за ним и тихий шепот: — Как бы я хотела, Кудряшка, сейчас оказаться без куртки. Не здесь, но с тобой. — Привет, мама! Привет, папа! — сказала девушка уже громче. — А вот и мы! Я поднял голову. В холле стояла пара молодых еще людей — мужчина и женщина, и смотрели на нас. И даже если бы я не видел их раньше по телевизору, а знал только Агнию Корсак, то все равно бы догадался, чьи они родители. Не знаю, что их удивило больше — наше объятие или я, но оба не спешили отвечать. Опустив руки, я вслед за Агнией вошел в дом и остановился перед хозяевами. Понимая, что глупо смущаться, поздоровался: — Здравствуйте. — Знакомьтесь, это Антон, мой парень! Мама, я украла его прямиком от подъезда, так что извини, но мы без цветов! Прошу любить и жаловать, и нет, вам не послышалось и не показалось. Именно и первое, и второе! Виола Корсак стояла в аквамариновом платье, на каблуках, длинные волосы цвета зрелого меда волной спускались на приоткрытые плечи, делая ее и саму похожей на дорогой цветок. Мне стало стыдно за свое упущение, но все действительно произошло довольно быстро — и встреча с Агнией, и наш приезд сюда. Ведь я думал, о чем-то подобном, когда узнал, где проведу вечер. И если я больше никогда не увижу эту женщину, мне будет жаль, что я однажды не подарил ей цветы. Отец Агнии был одет в темные брюки, мокасины и светло-розовую рубашку — такую могут себе позволить носить по-настоящему уверенные мужчины. Я бы скорее всего не решился примерить подобную, но она удивительно ему шла — загорелому и темноволосому. Рукава он тоже закатал по локти, освободив от ткани крепкие предплечья и запястья, на одном из которых виднелся металлический ремешок дорогих часов. И все же мне бросился в глаза странный диссонанс в одежде родителей Корсак, словно они специально выбрали отличную друг от друга цветовую гамму. Но, может быть, у них всегда так? Агнии достались от матери красивые скулы и губы, нежная кожа, в остальном же она походила на отца — недаром в университете все так легко догадывались об их родстве по сходству улыбки девушки со знаменитой улыбкой сердцееда Вацлава. В Агнии не было материнской хрупкости и худобы, она была такой же стройной и сильной, как ее отец, и вряд ли бы любой покривил душой, если бы сказал, что в красоте дочь обошла обоих родителей. И пока последние молча меня разглядывали, зная цену своему времени и вниманию, я еще раз удивился тому, что такая яркая девушка, как Корсак, делает в нашем университете? И что возле нее делаю я?! Выходка с очками показалась настолько мелкой и глупой, смешной, что я снял их и убрал в карман брюк. Ответил на спокойное рукопожатие мужчины. — Вацлав. — Антон. — Виола. Мать Корсак тоже протянула руку, но пальцы в моей ладони задерживать не стала. Улыбнулась натянуто и отошла. Посмотрела на мужа выразительно, словно не доверяя происходящему. И если их дочь и заметила этот взгляд так же, как я, то значения ему придавать не стала. — Вот и отлично! — сказала Агния и вышла вперед. — Познакомились! Мам, пап, встретимся в гостиной за столом — скоро будем! А пока я Антона от вас забираю — покажу ему свою комнату. Или ты предпочтешь остаться? — посмотрела на меня. — Э-э, нет, не думаю, — я отрицательно мотнул головой, не представляя, о чем говорить с незнакомыми мне людьми, пусть даже они знаменитости. О том, что я их не впечатлил — не дурак, догадался. — Хорошо, идем! Агния взяла меня за руку и уверенно повела за собой. Мы вышли из холла и вошли в просторную и светлую гостиную с высокими окнами, красиво обставленную современной мебелью — вполне функциональной с виду, без фигурных излишеств. Что сразу бросилось в глаза — это несколько картин на стенах с изображением хозяйки дома — светлых и воздушных, не отягощающих интерьер темными красками и дорогими рамами. А может, в этой невесомой красоте и состоял талант художника? Скорее всего. Я заметил рояль и несколько букетов живых цветов, расположенных в напольных вазах. Но самая красивая композиция из белых пионов и розовых орхидей украшала сервированный на четыре персоны стол, который стоял во главе комнаты на бело-розовом ковре. Портретов Агнии или ее отца Вацлава я не увидел. Мы миновали гостиную и оказались в еще одном холле, поменьше, откуда одна из дверей привела нас в спальню девушки. Надо ли говорить, что она оказалась раза в четыре больше нашей с Крис комнатушки, а вот по меркам дома вполне уютной и небольшой. Корсак пригласила меня войти, вошла сама и закрыла дверь, оставив собак, которые все это время следовали за нами по пятам, в холле. Сказала с усмешкой, проходя к шкафу и снимая с себя куртку: — Ну все, Кудряшка, можешь выдохнуть. Ты в безопасности! Спальня родителей в другой части дома, так что в ближайшее время мы с тобой абсолютно одни — ко мне уже лет десять никто не входит без стука. Так что можешь снова надеть свои допотопные очки и продолжать меня обольщать! Я не против. — Я не хочу. Девушка присела на кровать, расшнуровала и сняла берцы. Задала вопрос, явно догадавшись о причине: