— А зачем же тогда их надел? — Надеялся, что ты передумаешь везти меня к себе домой, — не стал скрывать. — Ясно, — Агния вздохнула, встала и убрала куртку в шкаф. Расстегнула на брюках молнию. Сообразив, что девушка решила переодеться, я вспыхнул и отвернулся. — Могла и предупредить, — хмуро буркнул, уставившись на дверь. — А зачем? — удивилась Корсак за моей спиной. — Ты вроде как мой парень. Я не виновата, Морозов, что до сих пор тебя смущаю. Давно пора было ко мне привыкнуть. — Мы с тобой только на людях вместе, или ты забыла? — Не забыла, — резковато ответила Агния. — Но я не собираюсь перед тобой ломаться, как несчастная Эллочка. Мы с тобой не на улице, а в моей спальне. Извини, но я не сажусь за стол в кожаных штанах и ботинках — в этом доме есть правила. Логично, что мне захотелось переодеться. Надеюсь, я не должна спрашивать разрешения? — Нет, конечно. Но тогда я выйду! — Давай. Я схватился за ручку и открыл дверь, но увидев две зубастые морды, сунувшиеся в щель, тут же ее закрыл. — Э-э, ладно. Я лучше здесь подожду, — сказал и, конечно же, услышал за спиной легкий смех. Как же меня выводит из себя эта девчонка! — Вот и правильно, Кудряшка! Лучше я сама отхвачу от тебя филейный кусок! Хм-м, — хмыкнула она задумчиво через минуту, — тебе говорили, что у тебя симпатичная задница? Знаешь, когда мы вдвоем, так и тянет распустить руки. Вот просто до зуда! — Прекрати… — И плечи твои мне нравятся, хороший размерчик! Нет, уж лучше к собакам! Уже и уши горели. Я взялся за ручку, но Корсак остановила… — Да ладно, я пошутила, Кудряшка. Не убегай! Просто хочу, чтобы ты перестал напрягаться. Тебе всего-то и надо — это пережить семейный ужин. Считай, что у меня пунктик такой, хочу чтобы тебя принимали всерьез. Наша семья редко собирается вместе — то у мамы гастроли или съемка, то у отца контракт. Вдруг к следующему разу мы вздумаем расписаться, а родители жениха в глаза не видели… — Чего? — Я обернулся, открыв от изумления рот. — Что мы сделаем?! Корсак стояла в одном нижнем белье и надевала платье. Грудь не увидел, но все что ниже — вполне. Черное кружево на идеальных матовых бедрах заставило мое сердце просто плясать, а легкие развернуться. Я стремительно отвернулся и ударился лбом об дверь. Чувство стыда за свою неловкость сделало меня просто пунцовым. — Черт… — Морозов, ты решил себя убить, лишь бы только меня не видеть? Неужели я, и правда, настолько тебя пугаю? Корсак, уже одетая, подошла ближе и развернула за плечи к себе. Заглянула в глаза. — Антон, это ты перестань, слышишь? — серьезно сказала. — Я же знаю, что нравлюсь тебе. Да, еще не так, как хочу, но это лучше, чем ничего. Забудь о договоре и перестань с собой бороться. Просто прими меня, как свою девушку, и у нас все получится! Я натужно сглотнул и обкусал губы. Агния убрала волосы на одно плечо, и теперь второе, глубоко открытое, притягивало взгляд к шее. — Я видел вас, — тяжело сказал. — Кого это — нас? — подняла девушка брови. — Тебя и … темноволосого парня. Возле университета. Вы в пятницу вместе уехали на твоей машине, — о том, что он ее обнимал, язык не повернулся сказать. Конечно, жалкая попытка отгородиться от Корсак, скорее похожая на ревность, но пусть лучше знает, что я в курсе. Так игра будет честной. Агния сначала удивилась, а потом кивнула. — Да, это был Макар. Он приехал со мной поговорить. Мы давно знакомы и вместе тренируемся на скалодроме. А ты что же, Морозко, — сощурила она темный взгляд, — неужели ревнуешь? Краснеть дальше было уже некуда, и я постарался удержать прямой взгляд. — Нет. Хочу понять, почему сегодня с тобой я, а не он? В чем секрет? И дураку было ясно, что вам приятно общество друг друга. Так почему ты не его знакомишь с родителями? Мне кажется, это неправильно, заставлять их верить в то, чего нет. Корсак подняла руки и поправила на мне галстук. Провела ладонью по плечу, заставив замереть под ее пальцами. Посмотрела на мои губы и спокойно сказала: — Хороший вопрос. Ты ведь умный, Морозов, вот и ответь, почему. — Я заметил, как он на тебя смотрел. — Как? Так же, как я на тебя? — глаза Агнии заблестели… — Я н-не хочу об этом говорить. …и вспыхнули. — А я не хочу говорить с тобой о Макаре, Антон. Ни о ком не хочу! Девушка развернулась и подошла к еще одной двери в стене. Распахнула ее. — Здесь ванная комната, можешь умыться и вымыть руки — не хочу давать родителям повод думать, что мы ссорились. Мне не важно, что они будут думать о тебе сейчас, но важно, что подумают о нас. Я и сам чувствовал, что мне не мешает остыть. Причем во всех смыслах, и хотя бы на секунду, пусть с открытой дверью, но остаться наедине. Всегда, когда рядом появлялась Корсак, ее было слишком много, а сейчас она просто затопила собой мои легкие. Галстук душил, и первое, что я сделал, очутившись в ванной комнате, это ослабил его, а затем и вовсе снял, расстегнув воротник. Убрал на вешалку, на которой висел банный халат хозяйки, поздно сообразив, что здесь Агнии было не меньше, чем в ее спальне. Я выдохнул и обвел взглядом помещение, впитавшее еле уловимый цветочный аромат … Скорее всего, попади в это девичье царство Крис, она бы пищала от восторга, так много здесь оказалось всяких женских штучек. Мне же оставалось только не нарушить их порядок. Я умылся холодной водой, вытер лицо полотенцем и вернулся в комнату. Агния стояла у зеркала в недлинном светлом платье, босиком, и расчесывала щеткой свои густые волосы. Справа от девушки находилось большое окно, и низкое солнце красиво осветило ее гладкую кожу и темные блестящие пряди по-вечернему мягким светом. Кажется, я еще никогда не находился с девушкой и теми чувствами, которые сейчас испытывал, наедине. Они буквально прорывались сквозь все заслоны, желая заткнуть здравый смысл. Желая забыть все оглядки на мнения «Ты ей не пара», и не думать о том, что будет завтра, когда все закончится. Все то одновременно опасное, черноглазое и прекрасное по имени Агния Корсак, что вошло в мою жизнь. Я шагнул вперед… и остановился. Едва ли сделал это осознанно, но Корсак заметила. Девушка опустила расческу, положила ее на стол и повернулась. — Морозов, если бы я хотела тебя соблазнить, я бы, наверное, это сделала. Но мне необходимо твое сердце, поэтому я не могу себе позволить даже тебя поцеловать. Глупо, не находишь? Очень надеюсь, что когда-нибудь мы вместе над всем этим посмеемся, а сегодня я просто хочу, чтобы ты был здесь. Я не был в этом уверен, как и в том, что «когда-нибудь» мы будем с ней вместе. — Иногда я тебя не понимаю, — признался честно. — Тогда разберись для начала в себе. Агния отвернулась, чтобы закончить с волосами, а я подошел к стене, на которой заметил фотографии в рамках. Достаточно много, чтобы увидеть девушку в разные поры ее жизни. И в отличие от гостиной, где висели картины одной только Виолы, здесь уже была вся семья Корсак. Но конечно, больше Агнии с отцом. Вот Агния совсем еще ребенок. Стоит, вскинув подбородок, у балетного станка, выше и стройнее двух подружек. Ей лет шесть, но уже видно, что девочка с характером. Вот в школе за партой — смотрит в камеру, а мальчишка-сосед на нее. На следующей фотографии Агния с бабушкой Дитой в облаке голубей на какой-то площади — женщина еще на ногах и, судя по улыбкам, обе очень довольны обществом друг друга. Вот с отцом, здесь она постарше, ей лет двенадцать, в каком-то месте, где много солнца и пальм. Только на обоих не пляжная одежда, а скорее походная, а позади открытый джип. Я не удивляюсь, я просто рассматриваю. Ее отец известен своими путешествиями, так что Корсак, должно быть, объездила если и не весь мир, то полмира точно. А вот она цепко повисла на скале. Сколько ей тут? Четырнадцать? — Мне здесь тринадцать, — девушка подошла и остановилась у плеча. — Это Австрия, заповедный парк Тироля. Мое первое восхождение. Скала была невысокая, метра четыре в высоту, но первый подъем дался сложнее всего, потому и запомнился. В то лето отец взял меня с собой на съемки, мы оказались в горах, и я влюбилась в скалы. С тех пор увлекаюсь подъемом. Сойдет вместо фитнеса. Я увидел еще одну фотографию, где Агния, уже старше, стояла на высокой скалистой точке, уперев руки в бока и улыбаясь в объектив — красивая девушка, под стать окружающей ее природе. — Необычное у тебя увлечение, — озвучил свою мысль, — и наверняка опасное. — Да, — согласилась она, — поэтому важны регулярные тренировки, хорошая страховка и надежный напарник. Чаще других меня страхует Макар, я ему доверяю. Скоро он с ребятами собирается лететь на неделю в Тельфс, на альпинистский маршрут, вот мы и смотрели с ним новое снаряжение. Тогда, — Агния помолчала, — когда ты видел нас возле университета, Макар попросил ему помочь. Я вздохнул. — Ясно. Еще несколько секунд прошли в молчании. Корсак точно не привыкла оправдываться. — Мы не вместе, Морозов, потому что я не хочу, — сказала тише, но решительно. — Но ты ему нравишься. — Знаю, и что? Я не могу ему запретить смотреть на меня так, как он того хочет. Это не в моих силах. Но я не давала надежды, никогда. — А вы с ним… — Не спрашивай! — перебила меня Корсак. — Я не хочу о нем говорить! Я повернулся к девушке, и на этот раз румянец горел не только на моем лице.