Свист и ор. Крики и слова песни. Довольная толпа бесновалась под будоражащий округу рок. Я вклинился в середину и стал проталкиваться вперед, сквозь парочки и компании, оглядываясь по сторонам. Меня словно что-то вело, не давая остановиться. Ближе к сцене ряды молодежи смыкались плотнее, высился лес из рук, но перед самим возвышением народ расступался небольшим полукругом. И судя по крикам и вниманию на лицах — там тоже происходило что-то не менее интересное. Я активнее заработал плечами и локтями, стремительно пробираясь ближе. В центре небольшого кольца из людей танцевала красивая девушка в желтом сарафане. Голые руки мелькали в свете лазеров, длинные пряди хлестали по спине и щекам, гладкие бедра приоткрывались под взлетающей юбкой. Закрыв глаза, она двигалась импульсивно и резко, откровенно и как-то отчаянно — совсем не так, как я однажды видел. И тем не менее от нее невозможно было оторвать взгляд. К ней липли парни, но она с силой отталкивала их от себя, уворачиваясь и ускользая в своем танце. Я скорее угадал по движению ее губ, чем услышал: — Пошел к черту! И ты! Все вы пошли к черту! — Агния! Музыка гремела и оглушала, подавляя любые сторонние звуки. Мой голос просто тонул в этом море. — Агния! — Антон, стой! Она все равно тебя не услышит! Ей надо все выплеснуть, иначе кому-то будет худо. С ней всегда так. Ее невозможно остановить, пока она сама не захочет! А сейчас она не хочет — посмотри на нее! Будет только хуже! — Мою руку поймала Жанна, оказавшая здесь с Владом, когда я пытался прорваться сквозь плотно сдвинутые плечи и спины в надежде добраться до девушки. Какой-то парень в этот момент обнял Корсак за талию, и она грубо пихнула его в плечо. Освободившись от объятий, подняла запястья над головой и отвернулась, взметнув в повороте густые волосы. Но несмотря на грубость, было в ее движениях столько смелого откровения, что оказалось больно на это смотреть. Я не мог просто стоять и ждать пока она сломается. — Я заберу ее! Агния!.. Да дай ты пройти! Агния! Она услышала не сразу, но все-таки услышала. Стала неуверенно замедляться, пока и вовсе не остановилась, слепо глядя перед собой. Уронив руки, оглянулась, мазнув по толпе невидящим взглядом. — Морозко? Сейчас люди казались крепче монолита, но я все равно толкался локтями, продвигаясь вперед. Понимая, что иначе не могу. — Я здесь, слышишь! Здесь! — Морозко! Какой-то незнакомец прильнул к ней, но у нее не оказалось сил вырваться. Она оглянулась и пошатнулась, дернулась в сторону, не находя меня. Убрала волосы с мокрой от слез щеки и попыталась отпихнуть его: — Пусти… — Отпусти ее, гад! — прорвавшись в круг, я оттолкнул парня от девушки. — Она не твоя! — А чья? Твоя, что ли? — нагло возмутился тот, но я уже заслонил его от Агнии спиной. Я повернулся к Корсак и протянул руку. Свет хлестал нас обоих по щекам, так же, как свист и звук. Кто-то толкался сбоку — кажется, Влад. Она стояла, не шевелясь, как будто танец не оставил ей сил. Нетвердо пошатнулась, глаза закрылись, и я не услышал, а угадал, как она всхлипнула: — Антон… — Я тут, Огонёк! Тут! Иди ко мне! Я поймал ее, притянул к себе и крепко обнял. Подхватив на руки, прижал ближе. Она обхватила меня руками за шею и прислонилась лбом к щеке. Здесь было душно и тесно, и точно не место нам. Обернувшись, я стал выбираться из толпы, двигаясь в сторону края сцены, где стояло меньше всего людей. Слава богу, понятливый народ расступался и наконец-то выпустил нас. Оказавшись на свободе, я пошел по траве, унося свою ношу с поляны. — Морозко, ты меня ненавидишь. Меня все ненавидят. — Не я. А какое нам дело до всех остальных? Забудь о них! Эти люди тебе точно не друзья. — Я — само зло. Черствая кукла. — Глупости! Завтра я расскажу тебеЮ какая ты замечательная и заставлю это запомнить. А сегодня просто забудь! — Обещаешь? — Да. Агния мотнула головой и обняла крепче. Из ее голоса исчезла твердость, и она шептала, непривычно растягивая слова: — Я думала, ты уйдешь. Совсем. — Я и хотел. Но не смог. Моей щеки, а затем шеи коснулись теплые губы. Я нес ее, мне хотелось сказать, потому не смолчал: — Упрямая, гордая дурочка — вот ты кто, Корсак! Все можно решить, если есть доверие. Больше никогда не молчи! Поняла? Она целовала меня весь путь, пока я шел к отелю. А когда вошли в номер, прислонилась к стене. Глаза так и не открыла, но слезы не высохли и стрелы ресниц отбрасывали тень на бледные щеки. Сейчас Агния не была похожа на себя утреннюю — стильную и уверенную Королеву, какой ее все знали. Замершая, со спутанными прядями на голых плечах, она стала еще красивее… На секунду задержав взгляд на приоткрытых губах, я закрыл дверь на ключ и снял с нее обувь. Разулся сам. — Скажи, чего ты хочешь? — спросил. — Ляжешь в кровать? Она была в баре не просто так, неизвестно, чего и сколько выпила, но ей точно не мешало поспать. Однако девушка отрицательно качнула головой. — В душ? — догадался. — Да. Не знаю, что толкнуло меня вернуться и войти в ванную комнату… Скорее всего то, что Агния оставила дверь распахнутой. Девушка стояла под верхним душем в сарафане, ладонь лежала на стене, а с мокрых волос и одежды стекала вода… Все это я однажды уже видел в своем сне и знал, что вода холодная. — Ты с ума сошла, Корсак! — я кинулся к ней и перекрыл кран. — Зачем?! Она протянула руку и снова включила. Я выключил. Агния вновь потянулась и сняла с полки гель. — Хорошо-хорошо, я понял! — сдался. — Ты хочешь помыться. Но можно было хотя бы раздеться и сделать воду теплой? — Смыть, — она ответила коротко. — Я хочу все смыть! Помоги мне, Морозко. Просьба на длинную секунду повисла в воздухе. Если между нами и оставалось расстояние, то сейчас оно обещало исчезнуть. Это не было соблазнением или игрой. Черный взгляд не светился обещанием, но я точно не мог уйти и оставить ее одну. Горло перехватило, а сердце ударилось в ребра. — Повернись спиной, — только и сказал. Застежка в сарафане поддалась легко, а вот ткань заскользила вверх по телу неохотно. Из белья на Корсак оказались только бикини. Я видел ее в купальнике, но все равно судорожно сглотнул, заметив, что они намокли от воды, практически слившись с кожей. На бедра этой девушки любой мужчина мог смотреть вечность — не удивительно, что и я замер. Агния выдавила на руки гель и стала неуверенно себя намыливать, но мешали волосы. Очнувшись, я скрутил их в легкий жгут и убрал на плечо. А вот руку с плеча убрать не смог. Безотчетно и медленно скользнул большим пальцем вдоль шеи к затылку, погладив девушку. Я уже касался ее сегодня и знал, какие острые по ощущениям эти прикосновения, и не смог сдержаться. Под моей лаской она тоже замерла. Подняла голову. Пришлось силой заставить себя отнять руку и отступить. — Я буду здесь. Никуда не уйду. Я включил теплую воду и закрыл дверь в душ. Стекло запотело и по нему заскользили вниз тяжелые капли. Отвернувшись, сгреб пятерней волосы у виска и тяжело выдохнул.