— Это номер в гостинице. — И кого спросить? — «Просто Марию». — Здорово, как в кино. Не забуду. — Когда ждать вашего звонка? — В течение недели я позвоню. Если звонка не будет, значит я ничего не нашел и мы с вами незнакомы. Я свободен? — Да. Повозившись с дверьми и еле найдя ручку, я вылез из машины. Подмигнув охранникам, я направился к метро. Но пройдя метров двадцать, я услышал за своей спиной торопливые шаги. Я обернулся, меня нагоняла «просто Мария». Подойдя поближе, она взволнованно спросила: — Мне кажется, вы не все сказали. Миша жив? Я взглянул на ее рассыпавшиеся по шубе волосы, на лицо со следами слез и ответил: — Не знаю. — Найдите его. Мне почему-то кажется, вы сможете. — Я постараюсь. Можно еще вопрос? Если его, ну, в общем, убили, мне звонить? — Да. И желательно выяснить, кто это сделал. ГЛАВА 7 Заехав по пути в РУВД забрать кое-какие бумаги, я вернулся в отделение. В коридорах РУВД я повстречал Шурика Антипова с довольной миной на роже, в отутюженном костюмчике и со стильным галстуком. — Ну, как успехи в борьбе с квартирными кражами? Шурик сделал серьезное лицо, поправил галстук и деловито произнес: — Ты извини, мне некогда, дел много, конец года, сам знаешь, — после чего нырнул за одну из дверей. «Ну да, — подумал я, — небось без тебя партию в очко не начинают, деловой человек». Забрав из канцелярии документы, я вышел из РУВД и поехал в отделение. Да, хорошую я себе рекламку отбацал: «Никто, кроме меня, вам не поможет». Самое смешное, ребята меня, если очень захотят, из-под земли достать смогут. В их кругах слово держать надо. Хотя я ничего и не обещал, тем более, что нет никаких зацепок, кроме этого кольца, да и это теперь уже не зацепка. Проворонил Максимова. Какая же падла его там нашла? Ну, думай, думай. Шевели дедукцией. Если мать никому не говорила, где сын, если из больницы тоже рекламы не поступало, то из знатоков оставался я один. Я. Но я тоже никому не говорил, я же сразу от матери в больницу поехал. Стоп! От матери! Точно! Ну, я козел! Опять прокол. Нет, до Ниро Вульфа мне далеко. Мозги, что ли, замерзли? Ха-ха! Вот теперь, пожалуй, есть зацепочка. По крайней мере, ясно, откуда ветер дует. Получается очень любопытная картина. Можно хоть сколько искать наводчиков, абсолютно не принимая во внимание очевидную вещь — что наводчиком являешься ты сам. Ужасно не хочется вылезать из-за стола своего уютного кабинета и опять ползти черт знает куда. Там, за окном, мороз, снег, а здесь хоть и не очень тепло, но по сравнению с улицей — Африка. Но опять зовет инстинкт, как собаку Павлова, поэтому я влезаю в осточертевший тулуп, засовываю в карман пистолет, закрываю кабинет и оставляю коллектив в одиночестве. Короткий зимний день уже ушел в историю, уступив место сумеркам. Я влез в трамвай. В голове почему-то крутилась незатейливая мелодия: «Если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет…» Вот так. Пустяки — кто-то, кое-где, порой. Ну, в общем, самую малость — по десятку преступлений в день на отделение, то есть примерно штук семьсот по городу. Так — кое-где, порой. Можно гордиться. Наконец-то мы догнали и перегнали Америку. Я думаю, им далеко до нас. А слова бы я переделал примерно так: «Если кто-то кое-где у нас порой честно жить захочет». О, в самый раз. Блистая поэтическими способностями я доехал до метро и через тридцать минут уже входил в знакомое заведение — баню. На сей раз не помыться и не попариться, а закончить недоделанное в прошлый раз мероприятие — побеседовать с продавцом пива, который устроил Максимова на работу в баню. Хочу все-таки посмотреть ему в глаза за его цены. Не сдавая тулуп в гардероб, я поднялся на второй этаж. Лишь за спиной слабо послышался оклик вахтера: — Куда в шубе? — Упрут, — не оборачиваясь, процитировал я из одного фильма. — Кто упрет? — Кто-нибудь да упрет, — развил мысль я. Так как там его, кажись, Игорь? О, торгует, сидит, бутылки считает. Я взял стул и нагло сел напротив его лотка, закинув ногу на ногу. — Салют «пивному королю»! — Вы кто? — Начальник всей милиции. — По поводу Максимова? Меня уже вызывали на Литейный, я рассказал все, что знал. — К сожалению, в тот момент я выходил в туалет и не слышал вашего выступления, а повтора трансляции не было. Хотелось бы еще раз все услышать. «Пивной король» начал волноваться, не попадая бутылками в ячейки ящиков. Я повернул табличку на лотке надписью «Закрыто» наружу. — Для начала я хотел бы узнать, кем вы приходитесь Максимову — другом, приятелем или там еще кем? — Знакомый просто. Попросил меня куда-нибудь его пристроить. Он на мели тогда был, А тут как раз сторожей искали. Я ему предложил, он согласился. — Познакомились с ним где? — Да я уже и не помню. В кабаке каком-то. Вместе как-то бухали. Телефонами обменялись, перезванивались, иногда выпивали вместе, знаете, когда делать нечего. — А до прихода сюда, чем Максимов занимался? — Да ничем, говорил, что раньше учился где-то, но не доучился — выгнали. Потом год бездельничал, а потом я его сюда и пристроил. — А приятеля его, Комарова, вы знали раньше? — Нет, только когда он сюда пришел, познакомились. Это Максимова корешок. Он его с собой привел. — Где вы были в прошлую пятницу вечером? — Меня уже об этом спрашивали на Литейном. Сидел у одной знакомой, ее тоже вызывали. — Ну, и что? — Отпустили. Я-то тут ни при чем. — А мыслей насчет того, кто при чем, случайно нет? — Без понятия. Мало ли какие там разборки могли быть у Сереги. — Хорошо. Вы мне телефончик не дадите, знакомой своей? — Послушайте, это, в конце концов, уже надоедать начинает. Сколько можно? Кому нравится по милициям бегать? — Сколько нужно, столько и можно. Давай, давай, я жду. Пивник недовольно поднялся, откинул белую простынь, скрывавшую вешалку, достал оттуда зеленый пуховик и, порывшись в карманах, достал записную книжку. Затем, полистав, продиктовал номер, который меня уже не очень-то и интересовал, потому что я, застыв, пялился на пуховик. Он был курткой-перевертышем с малиновой подкладкой. *** Я чисто механически записал номер, перевернул табличку с «Закрыто» на «Открыто» и спустился на первый этаж. Ай-яй-яй, Татьяна Васильевна, нехорошо посылать за мной ребятишек с ножами. Я уж никак не ожидал, что в понедельник ко мне кто-то прицепится. Ну конечно, проследить человека в общественном транспорте — плевое дело. На своем опыте знаю. Особенно если он ничего не подозревает. А я-то точно тогда ничего не подозревал. Вот и привел убивцев в теплую постельку Максимова. Я ведь сразу понял, что Максимова пырнули ножиком хорошие знакомые, потому как, несмотря на испуг, он не кричал. Да, я полный лопух. Мало того, что сам указал Максимова, так еще и «Опель» проворонил. Сплошные проколы. Инстинкт есть, а мозгов нет. Надо бы дедукцию потренировать. В очко, например, поиграть, как Шурик Антипов, или в нарды. Сразу надо было выводы делать по поводу трясущихся пальцев директора. Кстати, интересно, она на месте? Может, заглянуть на чашечку кофе? Я пересек холл, украдкой по пути посмотревшись в зеркало, и остановился перед директорской дверью. Но увы, на этот раз мне не повезло — дверь была заперта. Хорошо бы выбить ее да кабинетик обшманать, но тут общественное место, поймут еще не правильно. — Татьяны Васильевны нет, — услышал я за спиной знакомый голос, который до этого предлагал мне снять шубу. — Она совсем ушла? — Да. Будет завтра утром. — А телефон ее домашний нельзя узнать? Я из милиции. — Пойдемте, у меня под стеклом записан. Переписав номер к себе в блокнотик, я воспользовался банным телефоном. Вычислить по номеру адрес было делом трех секунд. Поблагодарив вахтера, я вышел на мороз, добежал до подходящего трамвая и, на этот раз внимательно оглядевшись, впрыгнул на подножку. Вроде бы никто ко мне не прицепился. Проехав несколько остановок, я вышел, в темноте отыскал нужный дом и в задумчивости остановился. А зачем я сюда приехал? Что я скажу дражайшей Татьяне Васильевне? «Зачем вы, козья морда, послали за мной „пивного короля“ да еще какого-то упыря на „Опеле“?» — «Никого я за вами не посылала, а за козью морду можно и по морде». На этом наш диалог скорее всего и закончится. Можно ее, конечно, башкой о стенку, но я джентльмен, особенно когда женщина симпатичная. Пока я раздумывал о стенах, мордах и красоте, за спиной, на углу дома послышалось урчание мотора. Я оглянулся.