При свете тусклого фонаря я увидел уж совсем неожиданную штучку. Мне вообще сегодня везет. Пуховичок-двойничок высмотрел, теперь вот это… Вы уж, наверное, и сами догадались, что я там заметил. Даже как-то и неинтересно теперь подтверждать вашу догадку, ведь кто ж там мог еще быть, кроме самого заурядного пьянчужки? Рабочий день-то в большинстве предприятий уже закончился. А вот за пьяницей к поребрику припарковалась машинка, да не простая, а золо… то есть иностранная. Марки «Опель», серебристого цвета. И самое обидное, что для меня это явилось полной неожиданностью. Я до того растерялся, что как статуя встал и уставился на машину. Водитель вышел, закрыл двери и быстрым шагом направился к подъезду, в дверях которого в ярком свете прожекторов, то есть лампочки, маячила моя злосчастная фигура. В самую последнюю секунду вдруг до меня дошло, что раз этот сеньор провожал меня до Пряжки, стало быть уж в лицо-то наверняка запомнил, и сейчас между нами может случиться небольшая стычка. Дуэль. Возможно, на пистолетах. К барьеру я вставать никак не собирался, а посему резко грохнулся в сугроб у подъезда и на всю улицу весело пропел: «Стюардесса по имени Жанна…» Так как вокальными данными я не сверкал, то с настоящим пьяницей меня можно было очень легко спутать. Закончив арию, я услышал над собой: «Нажрался, свинья, прохода от вас нет…» — и догадался, что незнакомец из машины меня не узнал. Но вот со свиньей он погорячился. У меня ни пятачка, ни хвоста нет. Ну ничего, это я ему припомню. Пятнадцать суток у него уже в кармане. Его возвращения я ждать не стал. Теперь я вряд ли стукну Татьяну Васильевну мордой о стенку — придется же тогда и хахаля лупить. А это в присутствии дамы совсем уж неприлично. Поэтому я встал, отряхнул снег, подмигнул пьянице настоящему, подошел к машине и, внимательно осмотрев ее, запомнил номер. Ну вот, это уже кое-что. Есть что рассказать просто Марии. Хо-хо. Парочку анекдотов про любовь. Пора к Вике. Да, да, я спешу к тебе, любимая… ГЛАВА 8 Вика встретила меня горячим поцелуем прямо на пороге. С Бинго я целоваться не стал. — Как дела? — Да, в общем, ничего. Тебе привет от Мухомора. Слушай, пойдем поболтаемся, мне надоело дома сидеть. В кино сходим, водки выпьем. Мы же, в конце концов, алкоголики или, может, ты подшилась втихаря? Я этого тебе никогда не прощу. Вот меня, к примеру, сегодня, час назад уже обозвали пьяной свиньей. Приятно. Как утюжком теплым по груди. Кстати, мне надо позвонить кое-куда. А ты пока собирайся. В «Победе» идет «Основной инстинкт». Хороший фильм, про любовь. Там тетка одна так мужиков любила, просто жуть, полиция не успевала трупы оформлять. Продолжая молоть подобную чепуху, я накручивал диск телефона, пытаясь дозвониться до справочной ГАИ. Задача, между прочим, не простая. Телефон один на весь город. Наконец, услышав долгожданное «слушаю», я назвал пароль, свои данные и продиктовал номер «Опеля». Ответ меня несколько обескуражил. Под этим номером числился горбатый «Запорожец», оформленный на какого-то пенсионера. Ну, уж «Опель» от «Запорожца» я как-нибудь отличить сумею. Записав данные владельца, я призадумался. Что-то тут не так. Открыто разъезжать по городу с липовыми номерами не будешь. Я полистал свою книжечку и снова набрал номер. — Серега, приветик. Это Ларин. Слушай, надо бы срочно проверить одну вещь. Далее я в двух словах рассказал о некотором несоответствии между машинами. Серега, давний мой приятель из управления ГАИ, обещал перезвонить. В комнату вошла одетая в шубку Вика. — Ты готов? — Видишь ли, дорогая, суть проблемы взаимоотношения полов невозможно решить сразу, поэтому надо подождать. — Ты сам-то понял, что сказал? — Не очень. В общем, ты рановато оделась. Пойдем минут через десять. Долг прежде всего. Вика, не снимая шубку, села на диван. — Слушай, и что ты в ментуре забыл? Доучился бы в медицинском, устроился в какой-нибудь кооператив, работал бы спокойно и денег больше имел. А здесь ты к тридцати годам неврастеником станешь или пулю схлопочешь. Может, уйдешь? — С какой стати тебя потянуло на философские темы? Хорошо, я отвечу. Я сунул руку за отворот пиджака и с пафосом продекламировал: — Когда корабль терпит бедствие в бескрайнем море и нет никакой надежды, всегда должен найтись тот, кто зажжет маяк. Когда дом объят пламенем, всегда найдется человек, первым шагнувший в огонь, чтобы помочь пострадавшим. Когда… — Хватит дурачиться. Когда ты поумнеешь? — Когда девять дырочек и одна палочка победят целое войско, когда король обнажит голову, а моя останется в шляпе, когда… — Дурак. — Можно подумать, я это скрываю. Наш философский спор прервал телефонный звонок. Это был Сергей из ГАИ. Я записал все, что он мне наговорил, поблагодарил его и повесил трубку. — Ну все, сеньора. Я готов последовать за вами хоть на край света. Мы вышли из дома, погуляли под ручку, сходили на «Основной инстинкт» и двинулись назад. Перед домом я остановился, подошел к стоящему рядом телефону и поманил пальцем Вику. — Как насчет кое-куда позвонить и кое-что сказать? Приятным женским голосом. Что говорить, я, естественно, подскажу. ГЛАВА 9 Итак, я приближаюсь к разгадке зловещих убийств двух банщиков и тайны пропажи мафиозника Климова. И как вы, наверное, догадались, приближаюсь я к ней опять на трамвае. После метро это теперь мой любимый вид транспорта. Данные двух исполнителей убийств сейчас лежали в нагрудном кармане, в моей записной книжке, и грели сердце. Один из них сейчас, возможно, торговал пивом в бане, а второй с самым серьезным видом готовился поехать на встречу, которую я ему назначил. Не исключено, что в «Опеле». Данные его установить не составило особого труда. Позвонивший мне накануне Сергей все объяснил. «Запорожец» давным-давно снят с учета, но в картотеке еще числится. То есть под одним номером в городе две машины. Вернее, одна — «Опель», но в картотеке есть и «Запорожец», и «Опель». В принципе, ничего удивительного. В нашей картотеке черт ногу сломит. Но самое интересное, что владелец «Опеля» — Валерий Иванович Зверев — ранее работал в милиции. Знаете кем? Опером. Коллеги, значит. Позвонив в кадры, я узнал, что мой новый знакомый был отчислен из славных органов за дискредитацию звания сотрудника милиции. Но кадровик мне по секрету сообщил, что за этой стандартной формулировкой скрывается гораздо большее — связи с мафией, всякие темные делишки и прочее. Кстати, был в биографии Зверева еще один занимательный эпизод — потерянное удостоверение опера. Возможно, он предвидел свой скорый уход из милиции, поэтому заблаговременно «потерял» ксиву. Хитрый. Утром я успел заехать в одно местечко — в Управление бань. У нас оказывается и такая организация имеется. И там я узнал очень интересную подробность. Но об этом после, так как сейчас моя остановка. Я приехал. Но если вы решили, что я приехал в логово бандитов, то крупно ошиблись. Я приехал снова в баню. Голубые глаза заведующей не давали мне уснуть всю сегодняшнюю ночь. Очень хотелось их увидеть. Я, не снимая тулупчика, пересек холл по направлению к одной знакомой двери и, тихонько постучав, произнес: — Тук-тук, к вам приперся Дед Мороз, он подарочек принес. Татьяна Васильевна была одна. Она стояла у окна и курила. Я вошел в кабинет, увидел торчащий в замке ключ и запер дверь. Она обернулась. — Что это значит? — Ничего, — спокойно объяснил я, опуская ключ в свой карман. — Хочется поговорить в спокойной, интимной обстановке, а я не люблю, когда мешают. У вас как с основным инстинктом, все в порядке? — Вам что, делать нечего? Что вы себе позволяете? — Мне действительно нечего делать, и поэтому временем я располагаю, в отличие от вас. У вас его не так уж много осталось. Я уселся напротив директора. — Ничего не понимаю. Вы можете объяснить, что вы хотите? — Конечно, я за этим сюда и приехал. Но давайте договоримся, сначала объясняю одну вещь я, а потом вы — другую, так как несмотря на мою чертовскую сообразительность (скромность украшает) в этой истории для меня много неясного. — И что же вы хотите услышать от меня? — За что ваш любовник Валера Зверев вместе с пивным Игорем замочили ни в чем неповинных сторожей. — Ха-ха, вы явно сумасшедший. Какой Зверев? Кого замочил? Вы хоть сами-то соображаете, что за чушь несете? — Ах, значит, я, наверно, ошибся. Тогда приношу свои извинения и удаляюсь. Я поднялся и направился к двери. — Да, кстати, чуть не забыл, — обернувшись, произнес я. — Старею, знаете ли, попробуй все запомни. Кажется, упомянутый мною Зверев сейчас собирается на одну любопытную встречу. Через сколько он выйдет из дома? Минут через пятнадцать? Значит, вы еще можете позвонить ему и пожелать счастливой дороги, а заодно и попрощаться. Навсегда. Обратно он уже не вернется. — Не понимаю, — сильно изменившись в лице, прошептала директорша. — Ну как же?! Ведь ему вчера позвонила одна дамочка и назначила встречу. А кем она представилась, вы не в курсе? Кажется, девушкой Максимова. И что она заявила? Что якобы у нее имеется письмо от Сергея, страховочный вариант, так сказать, где содержатся довольно ясные намеки на причины его возможного убийства. А также имеется одна интересная вещица — перстень Михаила Климова. И за эти безделицы она затребовала всего-то каких-то пять лимонов. В противном случае это имущество окажется на Литейном, 4. Ничего не забыл? Татьяна Васильевна молчала, напряженно занимаясь мыслительным процессом. Мужик на стене кабинета уже покрылся потом. Бедняга, и как он все это выдерживает? — Так вот, — продолжил я, — если мы сейчас не позвоним и не отменим встречу, знаете, куда он приедет? Нет, не в милицию. А к Марии, точнее, к «просто Марии». Такое имечко вам ни о чем не говорит? Заведующая побледнела, как снег за окном, потом схватила трубку телефона и впилась пальцами в диск. Я абсолютно спокойно следил за ее манипуляциями, не пытаясь помешать. Вдруг она замерла, внимательно посмотрела на трубку, затем на меня. — Что, телефончик сломался? Ах, какая жалость. Но ничего. Я догадываюсь, кажется, в чем дело. Там, за дверьми случайно пара проводочков оборвалась. Можно починить. Времени еще минут десять. Ой, вот ключик, кажись, потерялся. Но он найдется. Давайте сделаем так — я буду его искать, а вы мне пока рассказывать. И чем быстрее вы будете излагать свои мысли, тем быстрее я буду шевелиться. Ну что, погнали? Татьяна Васильевна как-то по-змеиному зашипела. — Отдай ключ, сука!