— А звать? — Мишей, ну, Михаилом. — Основное поле деятельности — торговля? — А между прочим, продавец — это тоже работа. — Боже мой, я разве имею что-то против?! Любой труд почетен. Торгуй себе на здоровье, хоть до самой старости. Но… Что делать, Миша, везде есть эти «но»… Никуда без них. К сожалению, не всем можно торговать. Не рекомендуется продавать или скупать наркотики, оружие, ну, и до кучи, ворованные вещички. Ты, значит, с Юрием Сергеевичем знаком? Между нами говоря, он большой халтурщик. Я имею в виду, как стоматолог. Но в золотишке толк понимает. Или тоже не очень, а? Миша смотрел в пол, явно не спеша с ответом. Наверное, с мыслями собирается. Но мне-то некогда ждать, пока он там соберется. — Ну-ка, глянь в окно. Посмотрел? А теперь слушай внимательно, продавец. Мне может надоесть собственное красноречие, и тогда на основании имеющегося у нас договора о творческом содружестве отдам я тебя вон тем интеллигентам. И минут через пятнадцать я буду знать все, что мне нужно, без всякой нервотрепки и красноречия. Идет? Не бойся, я не собираюсь паковать тебя в камеру. Разговор по душам и разбегаемся. Ты в свой ларь, я — в свой. — А что рассказывать-то? — посмотрел уже не в пол, а на меня Миша. — Отлично, вижу деловой настрой. Степу знаем? — Которого зарезали? Знаю, конечно. — Золото он скупал? — Ну, как вам сказать… — Скупал?! — Да, скупал. — А ты? — Ну… — Быстро! — Скупал. — И сейчас скупаешь. Ты знал, что в тот день у Степы будет большая партия золота? — Нет, нет, честно не знал, он никогда не говорит об этом. Мы вообще на такие темы не треплемся. Сами понимаете, ни к чему. — У кого скупаете золото? — Ну, кто приносит, у того и берем. — Не свисти. У вас весьма ограниченный круг сдатчиков. От них могла пойти информация? — Не понял. — Что ты не понял? Продали вам десять колечек, а пару часов спустя пришли и отобрали. Не сами, конечно. Может такое быть? — В принципе, может, но я ни разу с таким не встречался. По крайней мере, мне бы такую подлянку не подстроили. — А Степе? — Но я ж не знаю, кто ему сдавал. Но тоже вряд ли. — Ладно. Кто еще сдает золото Юрию Сергеевичу, кроме тебя и Степы? — Я знаю только одного, Стаса. У него желтый ларек в нашем ряду. Но его сегодня нет. — Каким образом вы проворачиваете сделку? Есть какой-нибудь принцип, механизм? — Да нет никаких принципов. Как только появляется товар, звоним, встречаемся. — Где встречаетесь? — К нему приносим. — Отличненько. Но вы же не бегаете к нему из-за каждого колечка? — Нет, конечно. Грамм сто накопим и сдаем. — Молодцы, мать вашу. Посадить бы всю вашу веселую компанию. А впрочем, не надо. Вас другие посадят. На перо. Одного уже посадили. Следующим не боишься быть? — Да я как-то не думал об этом. — Не ври, не ври, еще как думал. Я вот подозреваю, что как раз ты следующим и окажешься. Золотишка-то много накопил? Миша не ответил. — Много, много. Пора в гости к Юрию Сергеевичу. Он вам, кстати, кариес по блату не лечит? Со скидкой тарифа? — Не лечит. — Странно. Ну да Бог с ним. И, пожалуй, вот еще что. Мне почему-то кажется, что Степа не первая жертва, а? И если б «скорая» милицию не вызвала, вряд ли бы он сам обратился сюда. Как ты думаешь? — Не знаю, — опять уставившись в пол, пробубнил Корнеев. — Все ты знаешь. Просто в другие разы дело без ножа обходилось, верно? Отсюда вывод — кто-то на вашем рыночке наколочку дает кому следует: «Товар прибыл, можно брать!» — Но ведь невозможно узнать, когда мы золото понесем. — Но случаи-то были? — Д-да, один. Но я вам ничего не говорил. — Само собой, родной. Ну, а что касается того, что невозможно узнать, то на это скажу — узнать можно все. Был бы творческий подход. — Я не знаю, — еще раз зачем-то произнес Миша. Я постучал пальцами по облезлой полировке своего стола. — Когда ты в последний раз был у стоматолога? Естественно, не для лечения зубов. — С месяц назад, — Значит «рыжье» имеешь? Юрий Сергеевич как, с ценой не обижает? — Мужик не жадный. Правда, не все берет. — Понятно. Теперь слушай сюда. Завтра равно в одиннадцать ты у меня как штык. Чтобы тебя ребята в пиджаках не привозили, приходишь сам. Лучше без родителей. И сегодня никому ни слова про то, что ты тут был. В оставшееся рабочее время можешь заикнуться, что закрома Родины полны и пора заняться сдачей. Понимаешь что к чему? Чтобы максимальное количество народонаселения знали, что ты теперь богатенький Буратино. Максимальное. О'кей? Тогда гуд-бай… Свободен. Продавец вышел. Я стукнул по оконной раме и махнул рукой. «Вольво» отъехала. Ну, что ж. С утра сгоняем к экспертам, а сегодня? Сегодня пора немножко расслабиться. Виктория, надеюсь, ты ждешь меня? — Евгений, ты готов? Я не в смысле, что «готов», я в смысле — идти готов? — Так точно, товарищ Ларин! — Тогда подгребай. Жду. Пока Евгений будет преодолевать расстояние от своего кабинета до моего, я, пожалуй, еще разок включу рекламную паузу. Рекламу ворованного золота 583-й пробы. На моем столе стояла довольно симпатичная штучка, взятая сегодня утром у экспертов напрокат. Телефонный аппарат, совмещенный с магнитофоном. Как водится, японский. Очень красивый, но главное — чувствительный. Я сел за стол и нажал кнопку «PLAY». Миниатюрная кассета бесшумно закрутилась, и через несколько мгновений из динамика полился диалог двух моих знакомых: «Да, слушаю…» «Юрий Сергеевич, здрасьте. Это Миша Корнеев, из голубого ларька. У меня есть кое-что. Вы бы не посмотрели?» «Подожди секунду». Послышался шелест страниц. «Сегодня в пять. У меня не будет клиентов». Загудела бормашина. Вероятно, Жанночка наяривает кому-то по зубкам. «Алло, Юрий Сергеевич, еще одно… Надо бы добавить… Инфляция».