– Не надо создавать суету, – потребовал Зубарев, – стоим тихо, слушаем молча. Тогда у всех будет шанс услышать самое интересное. – Вот именно, – согласился Лунин, – к тому же дом все равно уже переоформлен на Яну Григорьевну. Так что, хотя мотив у вас и мог быть, а вот оснований под ним не было никаких. Не надо так скрежетать зубами. Если вас утешит, здесь есть и другие, скажем так, замотивированные люди. Причем у некоторых из них мотивы кажутся мне поинтереснее вашего. Но пока продолжим тему недвижимости, как основания для убийства. Теперь речь пойдет об уважаемой Оксане Игоревне. В свое время Игорь Владимирович подарил ей квартиру в самом центре такого замечательного города, как Петербург. Но вся проблема в том, что подарок был сделан лишь на словах, а на самом деле квартира оставалась в собственности господина Фильченко. Конечно, само предположение, что любящий отец сможет отобрать у родной дочери сделанный ей же подарок, выглядит странно, но именно такая ситуация и возникла не так давно. В причины этой ситуации я вдаваться не буду, скажу только, что у Оксаны Игоревны были весомые основания быть отцом недовольной. Но, полагаю, у ее сестры, Натальи Игоревны, основания были не менее, а возможно, и более весомые. – Может быть, уже хватит? – возмущенно выкрикнул Андрей и схватил жену за руку, причем невозможно было понять, чего в этом жесте было больше, стремления защитить жену от нападок или все же стремления укрыться от них самому. Илье показалось, что второй вариант выглядит правдоподобнее, но озвучивать свою мысль вслух он не стал. – Как почти все здесь уже знают, причина недовольства кроется не в самой Наталье Игоревне, а в ее муже, точнее, в его взаимоотношениях с Игорем Владимировичем. Проигранные им сто тысяч евро – это, конечно, меньшая сумма, чем стоимость квартиры в Петербурге или особняка под Среднегорском, но ведь ее надо отдавать, а отдавать, как все понимают, было нечего. В общем, причина для конфликта была серьезная, к тому же сроки отдачи долга уже поджимали, так что, признаюсь вам честно, Наталья Игоревна, на пару с супругом вы некоторое время были в числе моих фаворитов, если только так в данном случае можно выразиться. Потерев пересохшее горло, Лунин вновь причмокнул губами и продолжил: – Но были и другие участники этой гонки за право привлечь к себе внимание следствия. Сейчас я говорю о столь незаметно здесь присутствующих Марии Геннадиевне и Николае Федоровиче. Наши дорогие супруги Красильниковы. Собравшиеся в кабинете родственники покойного с недоумением уставились на пожилую пару, совершенно смущенную обилием прикованных к ним взглядов. – Как видите, этим людям, как, впрочем, и мне, совершенно непривычно оказываться в центре внимания. Они делают свою работу тихо, незаметно, достаточно усердно, но, как начал подозревать Игорь Владимирович, обходятся ему слишком дорого. Чтобы окончательно убедиться в своих подозрениях, или же полностью их развеять, совсем недавно господин Фильченко нанял частного детектива, как оказалось, у нас в стране есть и такие. К сожалению, следствию было неизвестно, кого из детективов привлекли к выполнению столь деликатного поручения, но, к счастью, в нашем городе оказалось всего несколько человек с такой редкой, можно сказать, уникальной профессией. И всех их мы опросили, чтобы узнать, кто именно работал с Фильченко. И мы узнали. Тихий, полный разочарования вздох пронесся по кабинету. Взглянув в ту сторону, где, как ему показалось, этот вздох возник, Лунин кивнул. – Да уж, узнали мы, действительно, кое-что интересное. Оказывается, с Фильченко, вернее, на Фильченко работал не один, а сразу два детектива. Но, если вы думаете, что Мария Геннадиевна совместно с Владимиром Федоровичем натворили что-то ужасное, что за ними потребовалось столь масштабное наблюдение, вы ошибаетесь. Супруги Красильниковы просто-напросто, пользуясь доверием Игоря Владимировича, ежемесячно подворовывали некоторое количество денег, о чем один из детективов ему буквально на днях и поведал. Насколько я успел узнать Игоря Владимировича и его, не побоюсь этого слова, щепетильное отношение к денежным вопросам, думаю, он уже успел потребовать вернуть ему все украденное в полном объеме, угрожая в противном случае обратиться в полицию. Я правильно формулирую? Красильниковы стояли молча, опустив голову. Казалось, они впали в странное забытье, не видя и не слыша ничего из происходящего вокруг. Мария Геннадиевна едва заметно раскачивалась из стороны в сторону, амплитуда ее движений постепенно усиливалась, но в тот момент, когда Лунин забеспокоился, не упадет ли, в конце концов, женщина на пол, Николай Федорович обнял ее и крепко притянул к себе. Послышалось громкое всхлипывание, вернее, два всхлипывания слились воедино. – Так вот, – убедившись, что падать Мария Геннадиевна передумала, Илья решил продолжить, – на Фильченко работали два детектива. Один, по поручению Игоря Владимировича, следил за супругами Красильниковыми, ну а второй следил за самим Игорем Владимировичем. – Вы хотите сказать, он его охранял? – уточнил Владимир. Илья отрицательно покачал головой. – Я сказал то, что хотел сказать. За Игорем Владимировичем было установлено наблюдение. – Я один здесь не понимаю, зачем отцу было устанавливать наблюдение за самим собой? – Владимир недоуменно огляделся по сторонам. – А кто сказал, что заказчиком наблюдения был ваш отец? – Но вы же сами говорили, на него работали два детектива. – Я говорил о том, что два детектива работали на Фильченко. Но, как мне кажется, в этой комнате Фильченко достаточно распространенная фамилия. Сколько вас здесь? Трое? Давайте посчитаем: вы, Егор, Оксана, ах да, еще Яна Григорьевна. Значит, четверо. – Илья поднял перед собой руку с четырьмя растопыренными пальцами. – И что же оказалось? А оказалась, что детектива наняла госпожа Фильченко. Правая рука Лунина сжалась в кулак, а затем из него выскочил указательный палец и угрожающе уставился на Яну Григорьевну. – Неожиданный поворот событий, не так ли? Признаться, я сам был весьма удивлен, когда получил такую занимательную информацию. Но что же узнал этот самый, нанятый Яной Григорьевной детектив? А узнал он как раз то, о чем говорили мне вы. – Илья, повернувшись к Наташе, попытался, сидя, изобразить благодарный полупоклон, но получилось у него это достаточно неуклюже. – Один из двух супругов оказался, как вы тогда выразились, хищником, или охотником, готовым преследовать новую добычу. Вот только этим охотником была отнюдь не Яна Григорьевна, а ее супруг. Как выяснил частный детектив, Игорь Владимирович уже несколько месяцев встречается с одной весьма молодой и весьма симпатичной девушкой. У меня, правда, нет с собой фотографии, но поверьте, она и вправду симпатичная. Причем настолько, что господин Фильченко дал ей клятвенное обещание до конца года покончить со старой жизнью и начать новую. Я имею в виду развод. Увидев изумленные лица большинства собравшихся, Илья непонимающе пожал плечами. – Чему вы так удивляетесь? Если не ошибаюсь, Игорь Владимирович уже дважды разводился и находил себе более молодую избранницу? Почему бы ему не сделать все то же самое в третий раз. Ах, я понял, – закивал Лунин, – вы полагали, что он уже слишком стар для подобных кульбитов. Как видите, господин Фильченко думал совсем иначе. Но сейчас нам с вами важно не то, о чем думал Игорь Владимирович, для нас важно то, что в деле появляется новый мотив. И мотив этот появляется как раз у Яны Григорьевны. К удивлению Ильи, ожидавшего очередного возмущенного комментария, на этот раз от вдовы убитого, Яна не произнесла ни слова. Она стояла, прислонившись спиной к стене и пристально смотрела на стоящего чуть в стороне Егора. Проследив за ее взглядом, Лунин понимающе вздохнул. – Как я понимаю, дом был переоформлен вскоре после того, как у Игоря Владимировича завязался новый бурный роман. Конечно, я не большой знаток психологии, но мне кажется, что в то время наш влюбленный испытывал некий комплекс вины перед своей супругой и пытался как-то свою вину загладить. – Отписав ей наш дом, – угрюмо добавил Владимир. – Совершенно верно, – согласился с ним Лунин, – кто-то покупает обманутой супруге цветы, кто-то дарит драгоценности, ну а Игорь Владимирович подарил дом. Как говорится, каждому по потребностям, от каждого по возможности. Вот возможности Игоря Владимировича и позволили сделать столь необычный жест. Хотя, конечно, лучше бы он его не делал. Забыв, что уже выпил весь кофе, Илья схватил чашку со стола и быстро поднес ко рту. Поняв, что она пуста, Лунин вздохнул и с сожалением вернул чашку на место. – Дело ведь не в доме как таковом. Дело в том, что своим весьма необычным поступком господин Фильченко вызвал у супруги весьма обоснованные подозрения в том, что происходит нечто странное. И чтобы эти подозрения превратились в нечто иное, она и наняла частного детектива, а когда узнала правду… – Лунин задумчиво потер подбородок. – Признаюсь, я не большой знаток гражданского права, но мне кажется, что то обстоятельство, что дом по документам был переоформлен на Яну Григорьевну, не уберегло бы ее от раздела так называемого совместно нажитого имущества. А вот то, что она потеряла бы доступ к денежным средствам Игоря Владимировича, в этом можно быть абсолютно уверенным. – Не так давно вы перечисляли точно такие же мотивы почти для всех здесь присутствующих, – наконец не выдержала Яна. – Может быть, в итоге заявите, что Игоря мы и убили все вместе? – Не все, – мягко возразил Лунин. – Как я уже говорил, сперва мне показалась подозрительной вся эта затея с яблоками. Затем я подумал, что, раз вы в этом доме живете, то наверняка лучше остальных знаете вашего соседа. – Бурматова? – уточнила Яна. – Ну, конечно же, я его знаю. Они были с Игорем в хороших отношениях, он частенько бывал у нас в гостях. – Ну да, – кивнул Илья, – он ходил к вам в гости, а вы к нему в фитнес-клуб. – В этом есть что-то предосудительное? – В этом? Конечно нет! – Лунин мечтательно улыбнулся, окидывая взглядом заполненный людьми кабинет, затем лицо его сделалось серьезным. – Первый раз о господине Бурматове я подумал еще в тот день, когда впервые оказался в этом доме. Дело в том, что, когда мы ехали по вашей улице, от дома Федора Павловича отъезжала машина судебных приставов. Не знаю почему, но это обстоятельство меня заинтересовало. Вернувшись в свой кабинет, я посмотрел картотеку дел о банкротствах, затем созвонился со службой судебных исполнителей. И что я у них узнал? Узнал я интересную новость – господин Бурматов банкрот. Правда, банкротом объявлен не он лично, а только принадлежащее ему предприятие. Вы скажете, что в этом такого удивительного? Все знают, что фитнес-клубы были закрыты несколько месяцев из-за эпидемии и некоторые из них простоя не пережили. Вы правы, но удивительно другое. Удивительно, как этот человек, переживающий банкротство, потерявший фактически весь свой бизнес, вдруг тратит деньги на грандиозную канонаду, которая обошлась ему в весьма солидную сумму. Он ведь не дюжину петард у себя на лужайке запустить решил. Десятиминутный фейерверк – это достаточно дорого, особенно для банкрота. Увлеченный рассуждениями, Илья вскочил с дивана и теперь неторопливо расхаживал перед собравшимися из стороны в сторону, заложив руки за спину и изредка бросая взгляды то на одного, то на другого слушателя. – И тогда я подумал, что, если не преступление было задумано совершить в момент фейерверка, а сам фейерверк был организован лишь для того, чтобы совершить преступление. Тогда все бы вставало на свои места. О фейерверке заранее объявлено, все, за исключением не переносящего шум Игоря Владимировича, выходят во двор, чтобы полюбоваться зрелищем. Как только начинаются залпы, один из присутствующих медленно отступает в темноту, затем бежит в сад, берет там оставленную стремянку и приставляет к забору, на который уже забрался Бурматов. Этим, кстати, и объясняется то, что его собственные собаки не растерзали постороннего. Бурматов спускается во двор. Задняя дверь, ведущая на запасную лестницу, уже открыта. Преступники поднимаются наверх, и там происходит все то, о чем я говорил ранее. Затем, прихватив орудие убийства, некоторые документы и подчистив следы своего пребывания, эти люди спускаются вниз и вновь оказываются позади дома. Бурматов перелезает через забор, его сообщник возвращает стремянку на место, а затем и сам присоединяется к остальным для того, чтобы спустя пару минут вместе со всеми вновь прийти в этот кабинет. Остановившись, Илья повернулся к зрителям вполоборота, оставив одну руку закинутой за спину, а другой уперся в бедро. Именно такую позу, раскрыв очередное хитроумное преступление, принимал гениальный сыщик в одном из любимых лунинских сериалов. – Я все правильно описал, Яна Григорьевна? – Лунин втянул живот до такой степени, что ему стало трудно дышать, и теперь подумывал о том, не пора ли ему вернуться на диван. – Думаю, правильно. Разве что лучше говорить не сообщник, а сообщница, ведь это именно вы помогали своему соседу перебраться через забор, а потом сами и совершили убийство мужа, когда по какой-то причине этого не сделал Бурматов. – Вы, Лунин, – Илья вдруг физически ощутил исходящую от Яны волну ярости, – вы же еще глупее, чем я думала о вас в самом начале. Вы же идиот! Посмотрите, – всплеснув руками, она обвела взглядом присутствующих, – он полный идиот! Он собрал все сплетни о нашей семье, какие только услышал, выбрал ту, которая ему показалась самой нелепой, и теперь пытается обвинить меня в убийстве Игоря только потому… Яна вдруг замерла, осекшись на полуслове. Уставившись на Лунина, она сделала нетвердый шаг вперед и покачнулась, чуть не упав, но рука вовремя подоспевшего Егора не позволила ей рухнуть на пол. – Почему? – прошептала Яна, не обращая внимания на катящиеся по лицу слезы. – Почему вы это делаете? Это все из-за тех слов, что вы сказали мне там, в гардеробной? Верно? Все из-за того, что я вам ответила? Устав втягивать живот и перестав понимать логику происходящего, Илья сел на диван, пытаясь догадаться, к чему именно клонит вдова Фильченко. – Этот человек, – голос Яны взлетел из шепота почти до крика одновременно со взмахом правой руки, обличительно указывающей на Лунина, – сказал, что хотел бы ночью посетить мою спальню, и все, что я сделала, – это отказала ему в его похоти. И теперь из-за этого в один миг я сделалась убийцей своего мужа? Но так же нельзя! Так нельзя! – Знаете, Илья Олегович, – голос Владимира перекрыл наполнивший кабинет возмущенный гул, – я, конечно, Яне в заступники особо не рвусь, к тому же вся эта история с любовницей и возможным разводом и впрямь наводит на размышления. Но Бурматов, зачем ему это нужно? У вас же нет ни мотивов, ни доказательств. А если вы не можете доказать одно, то не сможете доказать и все остальное. – Вам все мотивов мало, – разочарованно вздохнул Лунин и махнул рукой в угол кабинета, – вот вам и мотив, и доказательство. Взгляды присутствующих устремились в направлении, на которое указывала рука Ильи, но вскоре вновь, уже совершенно разочарованные, вернулись к Лунину. – Здесь же нет ничего, пустая стена, – выразил Владимир единодушное возмущение, – вы бы уж тогда в окно ткнули. Там хоть деревья. – Пустая стена с пустой доской, – поправил Лунин. – Хотя, помнится, мне кто-то из вас рассказывал, что на ней Игорь Владимирович записывал имена своих должников. Странно, куда же они все подевались? А суммы, кто-нибудь знает, какие там были суммы? В кабинете вновь стало тихо, все удивленно рассматривали черную грифельную доску, под которой на деревянной полке лежал кусок белого мела. Тишина была бы абсолютной, если бы не чьи-то постепенно приближающиеся шаги. Повернув голову, Илья увидел появившегося в дверном проеме Хованского, а затем за его плечом блеснула лысина Изотова. Дмитрий Романович о чем-то спросил растерянно уставившегося на него Зубарева, выслушав ответ, кивнул и остался стоять у входа, скрестив на груди руки. – Странным образом все записи куда-то исчезли, – совладав с эмоциями, продолжил Лунин, – и они исчезли бы безвозвратно, если бы не странное желание Игоря Владимировича сфотографироваться со всеми вами в день торжества прямо в этом кабинете. Конечно, в том, чтобы фотографироваться с родственниками, нет ничего необычного, но с учетом всего того, что за последние дни нам стало известно, желание это выглядит несколько удивительным. Скорее всего, оно объяснялось стремлением произвести впечатление на всех присутствующих, но сейчас это уже не важно. Вновь бросив короткий взгляд на Хованского, Илья тяжело вздохнул. – Вы помните этот момент? Все собрались, так же как сейчас. Возможно, тогда всем было несколько веселее. Мария Геннадиевна как раз принесла поднос с кофе. Ее Игорь Владимирович и попросил сделать несколько снимков на смартфон, который он любезно ей доверил. Сам он встал вот там, в углу, между окном и списком должников. Да-да, тогда это была еще не просто доска, а список. Все по очереди подходили к хозяину кабинета и делали совместное фото на память. Последней была очаровательная супруга. Яна Григорьевна стояла, прижавшись к мужу, а он обнимал ее за талию. Я все правильно говорю, Яна Григорьевна? – Вы словно были здесь вместе с нами, – отозвалась вдруг побледневшая Яна. – Нет, к сожалению, не был, – вглядевшись в лицо женщины, Лунин укоризненно покачал головой, – но я видел фотографии. Вновь вскочив с дивана, Илья подошел к Яне почти вплотную и тихо спросил: – Почему же вы не говорите, что этого не может быть? – Этого не может быть, – еле слышно произнесла она. – Почему? Потому, что телефон Игоря Владимировича исчез и никаких снимков быть не может. – Вот видите, вы сами все знаете. Почему-то уверенности в Янином голосе не звучало. Она вспомнила, догадался Лунин. – Вы вспомнили? Вспомнили, что Мария Геннадиевна, сделав несколько снимков, так умилялась вашей красотой, что в конце концов попросила разрешения сфотографировать вас на свой телефон. Там, к сожалению, камера похуже, но в целом снимок неплохой получился, познавательный. Достав из кармана смартфон, Илья несколько раз ткнул пальцем в экран, а затем продемонстрировал его окружающим. – Я попросил Марию Геннадиевну переслать мне пару снимков. Издалека, конечно не видно, но вот она, доска, вот на ней записи, вот вторая строка снизу. Бурматов, триста евро. Я так понимаю, триста тысяч. Так что вот вам и мотив действий Олега Павловича. Сумма сама по себе грандиозная, никогда бы не подумал, что на такие деньги можно играть. Ну а с учетом банкротства господина Бурматова, долг и вовсе стал для него непосильным. Я ведь полагаю, кроме этой записи на доске, была и расписка? – И что? – Яна отступила на шаг назад, но уперлась в стоящий посреди кабинета бильярдный стол. – У вас стало еще одним мотивом больше, но доказательств как не было, так и нет. А мотивов здесь хватает у каждого. Вы нам сами их тут расписывали. – Все этот так, – удрученно согласился Илья, затем вдруг вертикальная складка, пересекшая его лоб, разгладилась, а на лице появилась улыбка, – но ведь есть же видеокамеры. – Теперь вы нам расскажете удивительную историю про то, как кто-то заснял убийство на камеру своего телефона? – язвительно осведомилась Яна. – Боюсь, это будет сделать сложнее. – Нет, я говорю про камеры в доме. Вы же мне их сами вчера показывали. – Про те, которые не работают? – Яна презрительно фыркнула. – Разговор теряет всякий смысл. – Про те, которые работают, – сухо отозвался Лунин и вновь направился к журнальному столику. – Мы говорили о том, как много в этом доме камер. Двадцать четыре, верно? Хотя, разве их кто-то пересчитывал? – Неожиданный поворот, – пробормотал Зубарев.