– Союз спасенных, – пробормотал Лунин, надеясь, что он просто-напросто не сумел разобраться в интонациях. – Маленький союз, слишком маленький. Точно, отчуждение. И осуждение тоже. – Вы что, не могли раньше бросить эту чертову лавку? Илья ответил не сразу. Некоторое время он разглядывал севшего ему на колено шмеля, затем насекомое улетело, а Лунин, пожевав пересохшими губами воздух, тихо произнес: – Я боялся. – Хотя бы честно. Ему показалось или теперь в ее голосе звучало еще и презрение? Неужели оно вновь вернулось? – Боялся, что попаду в кого-то из вас. Я надеялся… – Лунин попытался сглотнуть слюну, но никакой слюны во рту не было, а был лишь ощетинившийся острыми шипами комок, застрявший где-то посреди гортани, – надеялся, что он подойдет ко мне, попытается заставить… меня заставить! Я думал… – Думал? – Она не дала ему возможности договорить. – Долго же ты думал! Лунин машинально отметил, что Ирина вновь, как и несколько месяцев назад, обратилась к нему на «ты», только таким образом она отнюдь не проявляла дружеское расположение, скорее, это была крайняя степень гнева и отчуждения, когда нормы этикета не то что отступают на второй план, они полностью теряют всякое значение. – Когда на тебя направлен пистолет, очень трудно сосредоточиться. – Значит, ты боялся! Не за нас, просто боялся. – Да, я просто боялся, – согласился Лунин, рывком поднимаясь на ноги. – Я – трус! Так лучше? Ты это хочешь услышать? Она молча покачала головой, ничего не ответив. – Я хочу к ней подняться. – На мгновение Илья почувствовал, как у него кружится голова, но сумел удержаться на ногах. – Ты пойдешь? – Нет, на сегодня я, похоже, отходилась. – Ирина подтянула вверх брючину, демонстрируя распухшую лодыжку, багровую от скопившейся прямо под кожей крови. – Там, кажется, что-то сломалось. Илья хотел было присесть на корточки, но все же решил этого не делать. Не факт, что второй раз встать окажется так же легко, а то, что нога у Ирины нуждается в срочной медицинской помощи, ему и так хорошо было видно. – Как же ты смогла? – Лунин махнул рукой на лежащую в траве кувалду. – Ведь ты выскочила на него как… Он чуть было не сказал «корова», но вовремя остановился. – Не знаю. – Ирина осторожно дотронулась до набухшего на ноге мешка крови и тут же, болезненно сморщившись, отдернула руку. – Он же тебя убивал. А потом и за меня бы взялся. Так что выбора не было. – Когда нет выбора – всегда легче, – согласился, оглядываясь по сторонам, Лунин. – Хорошо, что он пистолет выронил. Да и нож. Надо будет поискать потом. – Хорошо, – устало произнесла Ирина и, закрыв глаза, откинулась на спину. – Иди уже! – Иду, – пробубнил в ответ Лунин. Сделав несколько неуверенных шагов в сторону дома, со второго этажа которого не так давно выпал, обернулся и, не зная зачем, пообещал: – Я быстро. Однако быстро не получилось. Каждый шаг отзывался болью во всем теле, хотя счастливым образом и избежавшем переломов, но почти полностью покрытом синяками и кровоподтеками. Больше всего досталось спине, на которую пришлось приземление, и лицу, успевшему познакомиться с крепкими кулаками не представлявшего теперь никакой опасности Игрока. Внутренние органы, пережившие столь мощное потрясение, тоже работали с перебоями. Периодически у Лунина начинало ныть или покалывать то в правом, то в левом подреберье, а иногда и с обеих сторон одновременно. Сердце никак не могло поймать свой привычный ритм и на каждое самое небольшое усилие отзывалось дикой, хоть и непродолжительной скачкой, от которой у Ильи оглушительно стучало в ушах и подрагивала грудная клетка. Поднявшись на площадку между первым и вторым этажом, Лунин понял, что должен хоть немного, но отдохнуть. Опустившись на грязный бетон перекрытия, он прислонил голову к стене и тут же потерял сознание. Очнувшись спустя десять минут, он еще почти столько же вспоминал, как, избитый и окровавленный, оказался на грязном полу в заброшенном здании. Вспомнив все, он заскрежетал зубами и, ухватившись рукой за лестничное ограждение, рывком поднялся на ноги. Оставшуюся часть пути он проделал без остановок. Она лежала все в той же позе – на боку, вытянув перед собой, словно моля о помощи, связанные веревкой руки. Растекшаяся на полу лужа крови уже покрылась толстой коркой и потемнела. Подойдя ближе, Лунин тяжело опустился на пол и некоторое время сидел, подтянув к груди ноги и крепко обхватив их руками. Вначале, сам не зная зачем, он смотрел Светочке в лицо, хотя знал, что взглядом, как и чем угодно еще, уже ничего изменить невозможно. В конце концов, закрыв начавшие слезиться глаза, Лунин уткнулся лицом в колени и попытался представить, что ничего, произошедшего за сегодняшний день, на самом деле не было, как не было и той серии жестоких убийств, приведших его, и не только его одного, в конечном итоге именно сюда, к этой застывающей на глазах у него луже крови. Лунин открыл глаза и убедился, что лужа никуда не исчезла. Поднявшись на ноги, он взглянул вначале на висящую под потолком петлю, затем шагнул к светлому квадрату оконного проема. Два варианта. Два способа доказать. Себе, Ирине, Светочке. Всем. А как иначе? Когда вина очевидна, наказание должно быть неизбежно. В очевидности собственной вины сомневаться не приходится. Остается определиться с наказанием. Петля, конечно, надежнее. Все же падение со второго этажа, даже вниз головой, никаких гарантий не дает, а с хорошей петлей можно в результате быть уверенным. Отвернувшись от окна, Лунин вновь задрал голову под потолок. Ему показалось, что свисающая с крюка веревка приглашающе качнулась из стороны в сторону, и в то же мгновение он понял, что не хочет принимать ее приглашение. Лавки, на которую можно было взобраться, в комнате уже не было. Оглядевшись по сторонам, Илья заметил в углу деревянный ящик, с виду достаточно прочный для того, чтобы выдержать вес его тела. – Лунин! Ирина по-прежнему была где-то внизу, примерно на четыре метра ниже уровня пола второго этажа, почти на шесть метров ниже головы Лунина, но Илье отчего-то показалось, что голос донесся до него откуда-то с самого неба, указывая правильное направление. – Иду! – крикнул он в ответ, вытерев рукой вдруг выступившие на лице капли пота, а затем, все так же медленно переставляя ноги и иногда придерживаясь за стену, чтобы не упасть, вышел из комнаты и двинулся по коридору в сторону лестничного марша. Два часа спустя Лунин сдался. Обшарив все прибрежные заросли и выломав несколько дверей в проржавевших насквозь допотопных железных гаражах, он так и не смог обнаружить лодку, на которой Игрок привез пленниц в Нижний Плёс. – Может, есть какая-то тропа через болота? – предположила Ирина. Она лежала на старом ватном матрасе, найденном Луниным в одном из гаражей, а под раненую ногу была подложена обнаруженная в том же гараже здоровенная, набитая гусиным пером подушка. Сломанная лодыжка еще больше налилась кровью и окончательно почернела, а ото лба, который Илья заботливо прикрыл смоченной в речной воде тряпкой, казалось, скоро пойдет пар. – Может, и есть, – пожал плечами Лунин, глядя на бегущий мимо них равнодушный серый поток, – хотя вряд ли. Кто по ней ходить будет? – Бомжи, например. – Нет, те ближе к городу держатся, к людям. Как голуби. – И как мы к этим голубям выбираться будем? – Вариант один, по реке. – Вплавь? Я лучше здесь полежу. Хотя бы умру спокойно. – Тут кое-где еще двери деревянные уцелели, да вообще деревяшек всяких много. Можно сделать плот. Еще бы гвозди найти, тогда точно получится. – Плот? – Ирина слабо улыбнулась. – Иди, Лунин. Ищи гвозди. Илья вскочил на ноги, намереваясь отправиться на поиски. – Подожди, – она протянула ему руку, – намочи еще тряпку, а то уже почти высохла. Спустившись к реке, Лунин намочил тряпку в воде. Выпрямляясь, он почувствовал, как у него что-то в очередной раз болезненно щелкнуло в спине и, охнув, ухватился за поясницу. – Все болит, в ушах звенит, – пожаловался сам себе Лунин и сам же вынес вердикт: – Непорядок! Пару секунд спустя Илья понял – в ушах у него вовсе не звенит, а жужжит, и жужжание это слышится откуда-то издалека, снизу по течению. – Ты слышишь? – Илья поковылял к Ирине, уже начавшей впадать в граничащую с потерей сознания сладкую дрему. – Ты это слышишь? – Я слышу, Лунин. Как ты орешь, тебя все здесь слышат. – Мотор. – Илья махнул рукой, указывая в ту сторону, где, по его мнению, находился постепенно приближающийся источник звука. – Похоже, сюда идет. – За нами? – Ирина наконец открыла глаза и попыталась повернуть голову к реке. – Похоже, за нами. – Илья машинально потер руками запястья, на которых сегодня защелкивались кольца наручников. – Хотя тебя они вряд ли ожидают здесь увидеть. Шум мотора постепенно усиливался. Когда из-за излучины реки показался белый с яркими оранжевыми полосами катер, Лунин вытащил найденный им в зарослях облепихи пистолет и, на всякий случай еще раз убедившись, что «макаров» поставлен на предохранитель, положил оружие на настил пристани. – Лунин, – из-за нарастающего рокота слабый голос Ирины было почти не слышно, – у меня есть к тебе одна просьба. Глава 15, заключительная – Ну что же, у меня больше вопросов к подполковнику Лунину нет, – подытожил Реваев, – если никто не возражает, мы можем Илью Олеговича отпустить. Думаю, ему стоит сегодня отдохнуть, привести по возможности себя в порядок. А завтра с утра он даст подробные письменные показания полковнику Изотову. Надеюсь, тот небольшой утренний инцидент не скажется на ваших дальнейших взаимоотношениях. – Все нормально. – Изотов сдержанно улыбнулся, затем перевел взгляд на сидящего рядом Илью, и улыбка его сделалась чуть более откровенной. – В сравнении с Луниным, можно сказать, что мне ничего и не досталось. – Ну и замечательно! Иди, Лунин, – обрадовался Хованский и, к удивлению присутствующих, вскочил, чтобы проводить подчиненного до двери кабинета. – Рокси я тебе вечером завезу. Так что будь дома. Хотя, куда ты с такой рожей-то, – негромко произнес Дмитрий Романович и хотел было ободряюще хлопнуть Илью по спине, но в последний момент сдержал уже занесенную руку. – Да, Илья Олегович, – окликнул уже стоящего у двери Илью Реваев, – не могу сказать, что ваша самодеятельность мне понравилась, но я читал написанную вами год назад докладную. Хованский бросил испытующий взгляд на Илью, но получил в ответ лишь недоумевающее пожатие плечами. – Кроме того, Дмитрий Романович рассказал мне о некоторых ваших предыдущих делах, – Реваев выбил пальцами энергичную барабанную дробь, – в общем, я предлагаю подумать вам о переходе на работу в Центральное управление. У нас сейчас как раз завершается некоторая реорганизация, так что есть пара подходящих вакансий. Думаю, там у вас будет больше возможности проявить себя. Что скажете, Илья Олегович? – Нет, – покачал головой Илья, распахивая перед собой дверь, – вы явно меня переоцениваете. Последнее, что услышал Лунин, выходя из кабинета, был свистящий шепот Хованского: – Ну и дурак! Дурак ты, Лунин! Пройдя через пустую приемную, Илья вышел в коридор, где его уже ожидал Зубарев.