– Ну подожди, будет еще время! – Вот спасибо! – Да на здоровье. Они прыгнули в «Ниву», и та, тихонько рыча, медленно поползла по аллее, мимо топающих домой жильцов комплекса «Башня». 2 «Нива» сбавила ход и повернула на грунтовую дорогу, ведущую к развалинам завода. Мстители разбились в первом корпусе. Им надо было попасть туда. Они вышли из машины, экипировались и вооружились. Ножи, газовые баллончики, фонарики. Надели перчатки, чтобы не оставлять отпечатков. Место трагедии нашли сразу – оно было по периметру обтянуто полицейской лентой. Надпись на столбике гласила: «Место преступления. Вход запрещен». На многих кирпичах была кровь. Ребята разбились именно здесь. – Жутко смотреть на это, – сказал Мишка. – Да страшно просто, – заметил Паша. Юля подняла голову и увидела наверху здоровенную брешь, через которую проглядывало розовеющее вечернее небо. – Ну что, ищем осколки от телефона? – спросила друзей Юля. – Раз приехали, то ищем, – первым подтвердил Киселев. – Флешка крошечная, – разгребая кирпичи, вздохнул Сомов. – А вот я уже вижу осколок телефона, кстати. – Не могла их полиция не собрать, – покачал головой Паша. – Еще как могла, – возразила Юля, – не собрать. Если она в произошедшем не увидела преступления, то зачем ей какие-то осколки телефона? На табличку не смотри – это для острастки. Кто будет карту искать от разбитого телефона? Кому делать нечего? – Братцы, кажись, нашел! – растаскивая кирпичи, минут через пятнадцать выпалил Мишка. – Точно флешка! Они быстро разбросали окровавленные кирпичи, и Сомов вытащил крошечный серебристый предмет. – У кого телефон покруче будет? – У меня, – сказал Пашка. – Давай вставлю. Да, это была флешка одного из ребят. Куча фотографий. Видео. Минут десять они искали запись. Увидели даже демонстрацию бюста пяти девушек, которые с хохотом или нарочито стеснительно задирали майки вверх, а потом быстро скрывали свое сокровище. – Ух ты! – бормотал Мишка, хлопая глазами. Паша просто хлопал и ничего не говорил. Два спутника быстро забыли о том, что искали на этой флешке. Юле пришлось вытерпеть два просмотра захватывающего видеосюжета, после чего она сказала: «Хватит! А то спятите оба! На вас уже смотреть страшно!» – «Ты, Пчелкина, свою грудь не показываешь, – резонно заметил Мишка, – вот и приходится пользоваться чужими шедеврами». – «Маленький еще для моей груди, – ответила Юля. – И я не про рост, – тут же спохватилась она. – Про отношение к жизни». – «Сердца у тебя нет, Пчелкина», – вздохнул Мишка Сомов. Паше тоже хотелось многое увидеть, что касалось Юли, но он скромно молчал. А Юля вновь вспомнила о рыцаре в блистающих доспехах, о своем короле Артуре, с которым она собиралась встретиться уже скоро. Ничего, потерпит! Делу – время, потехе – час. Или ночь. И вот они услышали голоса: «Слышите? Слышите рев?» – спрашивал кто-то. На экране мелькали тени и ослепляли лучи фонарей. «Точно, он! Ревет!» – «Пришьем его, ребята!» – крикнула одна из девчонок. «Да где он? Где?» – вопил еще один парень. «Вон он! Вон! На первом здании!» – «Да где?!» – «В проеме!» – «Вижу!» – «Он рогатый, парни! Видите?» – закричала другая девушка. – Стоп! – самой себе сказала Юля, и Пашка нажал на паузу. – Теперь по кадрам! Мишка и Паша прилипли к экрану. – Это покруче женских титек будет, – заметила Юля. – Чего бы ты понимала в женских титьках, – в ответ заметил Сомов. – Да ну тебя, Гном. Монстр двигался в раскадровке медленно, глядя в сторону оператора. – Но это тоже круто, – согласился Сомов. Оператор нацелился камерой и снял темный большеголовый силуэт на втором этаже здания, что ближе к дороге, и у силуэта, широкоплечего, мощного, хорошо читались чуть закрученные рога. – Это ведь он, ребята… – Он, Белоснежка, – подтвердил Сомов. – Кисель, что скажешь? – Точно он, – согласился Паша. – Давайте дальше. «Бежим туда!» – закричал один из ребят. Съемка хватала какие-то фрагменты, ноги и руки, биты, все те же мелькающие лучи фонарей. Потом ребята поднимались по лестничным маршам – первый этаж, второй, третий. Большинству из юношей и девушек оставалось жить считаные минуты… И вот четвертый этаж – роковой… Монстр стоял и ждал их! – Отважные ребята, – сказала Юля. – И девчонки. В монстра били лучи фонарей. Прозвучало несколько выстрелов. Было видно, как монстр дрогнул, отступил, но устоял на месте. Но заведенные ребята, несомненно под допингом, лишившим их возможности трезво рассуждать, бросились в атаку. Так во все времена бросались в атаку юные бойцы на своего врага! И вдруг земля ушла у них из-под ног – и вся наступающая орава провалилась в темноту. С криками и воплями отчаяния, ужаса! Телефон выскользнул из руки оператора, который хватался за воздух, и стал поворачиваться, как летящая монета, в воздухе. – Стоп! – выкрикнул Сомов. – По кадрам! Паша остановил кадр. Было видно, как объектив захватил проем, в который улетела компания, и сейчас к его краю подходил монстр. Еще один поворот телефона, и вот уже монстр смотрит вниз. Рогатое чудовище наблюдало за падением шестерых ребят, за их приближением к смерти. А потом объектив уловил искаженное от страха лицо одной из девушек, земля и кирпичи были уже близко. Еще один поворот телефона. Голова монстра наверху. И девушка – ужас в широко открытых глазах, последние мгновения ее жизни! Удар! Она разбилась о камни, разом изломалась, ее затылок был размозжен, волосы рассыпались по кирпичам, глаза ослепли… Оператор рухнул на нее – вот кто его спас от смерти! Телефон пролетел рядом: удар – и темнота. – Конец триллеру, – покачал головой Мишка. – И ребятам тоже, – печально произнес Паша. – Девчонку жалко. – Ага, – кивнул Сомов. – Когда вот так, на твоих глазах. Это одна из тех, кто грудь показывала – Людка Бусинкова. Так, кажется, ее зовут. – Так ты знал ее? – спросила Юля. – Эту Людку? Паша тоже посмотрел на него. У них были разные приятели. У Паши до того, как за его помощью пришли Юля Пчелкина и Мишка Сомов, вообще приятелей не было. Разве что вымышленные. – Да я многих знал из компании Коляна. Даже катался с ними. Но они безбашенные все. То и дело в истории влипали. Травку курили. Упивались до полусмерти. Драться любили. Я бы, честно говоря, не полетел бы на монстра с битой в руке. Это уже чересчур. Только если бы тебя, Юлька, пришлось защищать. – Спасибо, Гном. – А вот так, ради потехи, да на черта это надо, – он махнул рукой и отошел: – Жалко мне их, до смерти жалко! Паша вытащил карту памяти из своего телефона. – А теперь, мальчики, то, о чем я вам не рассказала сразу. – И о чем ты нам не рассказала сразу? – обернулся Сомов. – В квартире этого насильника-Быка я подслушала разговор. Мы сидели втроем: я, Изабелла и Бык. Потом кто-то позвонил в дверь. Я просто молилась, чтобы это были вы, чтобы интуиция вам подсказала: пора ее выручать, но это были не вы. – Знал я, что нужно подняться, – разочарованно кивнул Паша. – Минут через пятнадцать мы бы рванули на штурм, – подтвердил Мишка. – Верю, – сказала Юля. – Так вот, гостем оказался Каверзнев. Да-да, Паша, твой учитель этнографии. Яков Янович. – Так они заодно?! – Это не удивительно, – Юля пожала плечами, – Каверзнев открыл культ Тавромана, сообщил своему внуку, тот уже всем остальным. Они – Изабелла и Казимир – назвали его «третьим жрецом». Они подельники, – Юля погрозила ребятам пальцем: – Но на каком поприще! Не на поприще Тавромана! – Нет? – нахмурился Сомов. – Нет! До этого Каверзнев полжизни занимался Мельниковыми! – Правда?! – вспыхнул Киселев. – Еще какая правда, Паша. – А он нам ничего об этом не говорил! Своим ученикам! – И правильно, – усмехнулась Юля. – Потому что он полжизни искал сокровище Мельниковых, которое те, якобы, спрятали во время революции. Он до нас прошерстил их архив. Но не нашел упоминания о заветном кладе и со временем переключился на этнографию. Тем более что нашел многие подсказки и подтверждения своим идеям именно у Мельниковых в архиве! – А-а, теперь я понимаю, откуда у него появился этот интерес, – просиял Киселев. – Теперь все становится на свои места! – Вот-вот! – поддержала его Юля. – Но самое забавное, что мы помогли ему! – Как? – хором воскликнули ребята. – А так, ему позвонила из музея его старая подруга Розана Викторовна Шульц, которую и мы имеем честь знать, и сказала, что «три молокососа», это ее слова, кстати, случайно откопали очень странные картинки из архива Мельниковых. Ей самой на этот архив было наплевать, она Репиным занималась, но знала, что Каверзнев сохнет по этой теме. И он прибежал в музей сразу после нас и просмотрел полотна. А поскольку он эту тему знает лучше нашего и, как оказалось, хорошо знает подземелье, – Юля ткнула пальцем в колотые кирпичи, разбросанные повсюду, – он его исследовал, и не раз, то нашел и путь в центр лабиринта. Где по первой версии живет Минотавр, которого мы видели, а по второй – Мельниковы спрятали сокровище во время революции. В этом лабиринте, что под нами, есть фальшарки, заложенные кирпичами, но на картинах Рокотова – это открытые входы, ведущие в другие коридоры, а потом и в центр лабиринта. Понимаете? – Уже почти, – пробормотал Паша. – Продолжай, Белоснежка, – попросил Сомов.