– Она самая, Киселев, – улыбнулась девушка. Мишка покачал головой: – Эффект разорвавшейся бомбы. А Паша все моргал и моргал глазами, поедая взглядом налившиеся формы девушки, ее веселые лисьи глаза и лукавую улыбку. – Какая ты стала… – Да, Киселев, время пошло мне на пользу, – согласилась Юля. – Сомову тоже нравится. – У тебя сейчас слюна потечет, Павел, – ревниво заметил Мишка. – Ты, кстати, бешенством не заболел? Тебя ведь, говорят, собака кусала. Нездоровая. В девятом классе. – Это было в десятом. И собака была здоровая, – заметил Паша. – У нее потом кровь брали. А ты, Пчелкина, как в Вольжанске-то оказалась? – В гости приехала. Мишка усмехнулся: – У нее тут бабушка живет, и потом, она по мне соскучилась. Может, мы пожениться собираемся. – Правда? – горестно заволновался Паша. – Нет, неправда, – ответила Юля. – Мы с Мишей друзья. (Сомов разочарованно развел руками.) Но самые лучшие, – Юля положила руку ему на плечо. – И у нас к тебе дело. – Какое? – Важное. Очень. По твоему профилю. Ты готов помочь нам? Мне? – на всякий случай уточнила она. – Готов, – тотчас кивнул тот. Это был непроизвольный, непродуманный кивок. Он шел из глубин его подсознания, всего естества. – Вот и молодец, Паша, – улыбнулась Юля. – Тебе можно называть его Пашей, а мне нельзя? – поинтересовался Мишка. – Да, ей можно, а тебе нельзя, – ответил за девушку Киселев. – Ну, дает! – покачал головой Сомов. – Ладно, стерплю. – А чего мы тут стоим? – спросила Юля. – Пошли на улицу, посидим у подъезда. Там и расскажем. В этом деле помочь нам сможешь только ты, Киселев, потому что ты в своем деле мастер. Надевай ботинки, – кивнула она на его длинные ступни в старых порванных тапочках. – Мы ждем! В лифте Паша то и дело смотрел на Юлю. Если даже для Сомова она взрослела с каждым приездом и Мишка всякий раз восхищался ее ладностью, то что говорить о Киселеве: он-то не видел Пчелкину с восьмого класса! Для него она из легкой Дюймовочки, грезившей спортивными достижениями, превратилась в прекрасную взрослую женщину. В принцессу на выданье! А ведь он мечтал о ней когда-то днями и ночами! Юля тоже присматривалась к Паше и время от времени улыбалась. – Чего? – вдруг сконфуженно спросил Паша, когда лифт уже несся вниз. – Да так, – пожала плечами девушка. Киселев повзрослел, возмужал, он был уже не таким устрашающе худым, похожим на скелет, с вечно оттопыренной нижней губой и невидящим взглядом. Вислая губа, конечно, осталась, но все остальное более или менее пришло в норму. А главное – взгляд: он стал сосредоточенным, как у молодого ученого, решившего во что бы то ни стало стать великим изобретателем. – Ну правда, чего? – Да, и чего ты так загадочно улыбаешься, Белоснежка? – спросил Сомов. – Пашин череп вспомнила, – призналась она. – Тот самый, с проклятием. – Да-а, – протянула Мишка. – Было весело! – Не мне, – мрачно ответил Паша. – Родителей к директору вызвали. А они потом обыск устроили. И все кости, которые я выкопал, и выварил, и лаком покрыл, выбросили. Сказали: или мы, или кости. Лифт вздрогнул и остановился. – Признайся, ты ради костей и от предков бы отказался, – усмехнулся Мишка. – Не смешно. Отправим тебя в интернат, сказали, – добавил Паша. И двери лифта разъехались. Они вышли на парадный подъезда. Было уже темно. Ближние дома лучились огнями. К счастью, обе лавочки оказались не заняты. На одну из них и приземлились трое молодых людей. – Ты готов, Паша, выслушать страшную историю? – спросила Юля. – Я всегда готов выслушать любую страшную историю, – ответил их долговязый одноклассник. – Ты ведь знаешь развалины завода купца Мельникова за городом? – Еще бы, – откликнулся тот. – Я про них все знаю. Хоть было и темно, но Юля перехватила взгляд Мишки. Кажется, они пришли по адресу. – И про страшного призрака знаешь, который появляется на развалинах? – Директора завода? – усмехнулся Паша. – И про него знаю. Хотя никакого призрака директора завода не существует. – Вот и мы об этом. Не про директора завода. Про того, что с головой быка. – А-а, – радостно кивнул Паша. – Это другое дело. – Реакция положительная, – заметил Мишка Сомов. – А что ты про него знаешь? Киселев внимательно посмотрел на девушку. – А что вам именно нужно? – Все. Буквально все. – Говорят, у него огромная голова и рога. У этого призрака. И что он ревет странным рыком, похожим на мычание. И появляется он крайне редко. – Всё верно, – призналась Юля. – Расскажи ему, Белоснежка, – посоветовал Сомов. – Или хочешь, я расскажу. – Я сама расскажу, – решила не отпускать инициативу Юля. – Ты прав: ребята, которые тусуются вокруг завода, уже не раз видели на развалинах человека с головой быка – почти что греческого Минотавра. Иногда по ночам он подавал голос. Несколько дней назад один парень погиб, другой покалечился. Едва выжил; мы говорили с ним сегодня в обед. Глаза Паши вспыхнули любопытством: – И что он рассказал? – Много чего! – Он видел его? Близко? – Слушай, Киселев, и внимательно, – сказала Юля. И она подробно рассказала Паше про то, что они узнали всего несколько часов назад. Еще в середине рассказа Паша подскочил с лавки и стал взволнованно ходить рядом с ними и оживленно кивать. – Я знал, что рано или поздно это случится, – когда рассказ был окончен, пробормотал Паша, и ребята впервые увидели на его лице улыбку. Надо сказать, она настораживала! Если не отпугивала. – Смотри-ка, стоило заговорить с ним про смерть и ужасы, как ему похорошело, – тихонько заметил Мишка. – Эх, Киселев, Киселев, Аддамс ты наш! – Я знал, – не слушая его, кивал долговязый Паша. – Знал! И случилось это на нашем веку! На моем веку! – уточнил он. – Да что ты знал? – спросила Юля. – Что случилось? – Нам надо попасть в наш музей, – вдруг сказал Паша. – Сейчас? – удивилась Юля. – Ночь в музее? – усмехнулся Мишка Сомов. – Супер! – Нет, конечно, утром, – ответил Киселев. – Ну, слава богу, – заметил Мишка. – Логика пока не изменяет ему.